Ночной обход - Вадим Фридрихович Агапов

слов было не разобрать. Внезапно дверцы клеток одномоментно раскрылись. Некоторые собаки, которые стояли на задних лапах и опирались на дверцы, вылетели в проход. Остальные с опаской тоже стали выходить на свободу. В дальнем конце помещения завязалась драка. Я стоял как вкопанный, раздумывая, стоит ли броситься к выходу? Вдруг входная дверь не заперта?

Из оцепенения меня вывел Строганов. Он юркнул в клетку, которая стояла посреди зала, и завопил:

– Давай сюда!

Отпугнув криком подскочившего ко мне пса, я бросился в центр вивария, к самой высокой клетке. Строганов уже был внутри. Когда я подбежал, он раскрыл дверь и впустил меня. Схватившись за верхние прутья двери, я с силой ее захлопнул.

– Держи крепче! – гаркнул мне Арсений. – Здесь электромагнитные замки. Он их одномоментно отключил… – Мой приятель вытаскивал альпинистскую веревку, которую он обычно использовал вместо брючного ремня. – Давай я просуну конец…

Строганов захватил веревкой один из прутьев решетки, с силой натянул и с помощью какого-то хитрого узла привязал к прутьям противоположной стороны клетки. Вовремя! У меня уже ныла рука от напряжения, а одна из собак пыталась в прыжке схватить меня за руку. В изнеможении я присел на какой-то пульт.

– Ух ты, что творится, – возбужденно произнес Арсений. – Будто собачий ад!

Сколько их, сосчитать было невозможно. Самые крупные и агрессивные особи нападали на тех, кто послабее. Мелкие собаки забились в углы клеток. В воздухе кроме запаха псины появился запах крови. Действительно, ад.

– Ты что, не понял, что он тащит нас в ловушку? – ополчился я на напарника. – Это же ежу было понятно…

– Зато он полностью доказал свою причастность к той будке, – ответил Строганов и стал что-то напевать.

– О господи! – Я встал на ноги. – Слушай, тут пульт какой-то…

– Он, скорее всего, для экспериментаторов. – Арсений стал тыкать во все кнопки подряд, но ничего не происходило. – Выключен, – сделал он гениальный вывод.

Я достал телефон. Необходимо было что-то предпринять… Но увы, сигнал сотовой связи в этом подвале мобильник не принимал. Вот жесть!

– Арсений! Что делать будем? – От отчаяния я был вынужден обратиться к сыщику. – Этот Зволдин обвел нас вокруг пальца…

– Почему нас? Тебя, – хладнокровно заметил он.

Я сделал глубокий вдох и закашлялся – такой смрад стоял вокруг.

– Как нам отсюда выбраться? Если ты такой умный… – Я кричал на него, но не только потому, что вокруг стоял гвалт, а потому что нервы мои уже не выдерживали. – Ты что, этих собак совсем не боишься? Или у тебя в кармане есть собачий корм со снотворным? О, кстати, ты же вооружен! – вспомнил я.

– Они не боятся громких звуков, – возразил Арсений. – Забыл?

– Дай я попробую, – уже спокойнее попросил я.

Строганов протянул мне пистолет. Я выставил руку с оружием вверх, чтобы ни в кого не попасть, снял с предохранителя, взвел курок и, чуть зажмурившись, нажал на спусковой крючок. Вместо выстрела раздался сухой щелчок. Я вынул магазин и убедился, что он пуст. Передернул затвор…

– У тебя пистолет не заряжен!

– А, ну да, – согласился Арсений. – Я же у девушки ночевал, домой не успел заехать. Извини. А у тебя расческа есть?

– Что?!

– Расческа, волосы расчесывать, понимаешь? – Строганов изобразил характерные для причесывания движения.

Я внимательно посмотрел на него. Сложный вопрос: что безопаснее – пара десятков взбесившихся собак или один спятивший Строганов, запертый с тобой в одной клетке?

Я механически сунул руку в задний карман джинсов, вытащил расческу и передал ему.

– Спасибо! То, что надо! – радостно поблагодарил он и… причесал свои волосы.

– Ты в порядке? – осторожно спросил я приятеля.

– Да, вполне, – как ни в чем не бывало ответил он, шаря по своим карманам. – О, как знал, что не надо выбрасывать!

Он вытащил несколько скомканных фантиков от конфет, затем стал расправлять их и вынимать фольгу, напевая при этом:

– «Я посмотрел на часы – было восемь ноль одна. Мы танцевали, вместе с нами танцевала луна. Рок-н-ролл! Танцуют все кругом…»[14]

– Ты можешь не петь? – взмолился я.

– Так это те песни с диска, которые мы не дослушали в машине, – пояснил Арсений и неторопливо, но нервными движениями принялся заворачивать расческу в кусочки фольги. – Дымовуха! Делал такие в детстве? Мне папа показывал. – И он пощелкал зажигалкой.

Ах, вот оно что?! На потолке были датчики противопожарной сигнализации… То есть на дым сработает сигнализация и сюда прибегут охранники!

– Гениально! – воскликнул я.

Сквозь решетку потолка дым повалил прямо на один из датчиков. Секунд через пять противно заорала сигнализация. Даже собаки притихли. А еще через несколько секунд сверху хлынули струи воды. Часть датчиков оказалась обычными детекторами дыма, а остальные – какими-то хитрыми устройствами, разбрызгивающими воду, словно лейки в душе.

Те собаки, что были поумнее, попрятались в своих клетках. Остальные теснились и напирали друг на дружку, поджав хвосты и жалобно скуля.

Мы бросились к выходу. Дверь, разумеется, была закрыта, но украденный у Зволдина ключ открыл замок, и мы выскочили на улицу через запасной выход. Мне стали приходить сообщения о непринятых звонках Громова. Строганов даже не взглянул на свой телефон. Мы побежали в сторону вахты у главных ворот.

– Откуда ты знал про эту воду с потолка? – на ходу прокричал я.

– Водяное пожаротушение! Глеб рассказывал… Зволдин выходил? – закричал Арсений охраннику.

– А что? – пренебрежительно отреагировал тот.

– Мы выполняем приказ Громова! – гаркнул я.

– Понял! Так точно, выходил минут двадцать назад.

– Пешком? Не на машине? – перепрыгивая через турникет, спросил Арсений.

– Пешком!

Бежать по свежему воздуху было приятнее, чем стоять в душном виварии. Это придало мне сил, но угнаться за Строгановым было невозможно.

Запыхавшись, я вбежал в лес и перешел на шаг. Несколько минут по лесной дороге – и я увидел трансформаторную будку, а рядом Арсения. Он склонился над чем-то… над кем-то, лежавшим на траве.

– Доктор! Он скорее мертв, чем жив? – не поворачиваясь ко мне, крикнул Строганов. – И откуда на нем воронье перо?..

Я бросился вперед. Это был Зволдин. Он лежал на спине, раскинув руки в стороны. Голова запрокинута, лицо восковое, глаза уставились в небо, зрачки широкие, рот приоткрыт, дыхания нет… Куртка распахнута, на пиджаке три кровавых пятна, одно слева от грудины и еще два пониже. Можно было и не искать пульс, чтобы понять, что Зволдин был мертв. Но я рефлекторно протянул руку к его сонной артерии. Единственное, что я установил этим исследованием, что труп начал остывать.

– Умер. Убит, – констатировал я.

– Черт, совсем? – недовольно уточнил Строганов, пытаясь открыть дверь трансформаторной будки. – А если искусственное дыхание сделать? Или массаж сердца? Ну, как там в кино показывают!

– Реанимировать бесполезно, прошло уже слишком много времени…

– Много? Его около двадцати минут назад охранник видел еще живого. Слушай, а из чего в него стреляли?

– Из огнестрельного оружия, – ответил я, осматривая входные отверстия и стараясь не испачкаться кровью.

– Я понимаю, что не из рогатки! – разозлившийся Строганов подскочил ко мне. – Если бы ты его оживил, пусть на время, то можно было хотя бы спросить, где ключи от замка! А вдруг их забрал убийца? Черт! Как мне теперь попасть внутрь?

Я вздохнул и осторожно, стараясь не прикасаться к трупу, залез в боковой карман куртки покойника и вытащил связку ключей.

– Эврика! Да ты соображаешь! – искренне удивился Арсений. Он подхватил ключи, за пару секунд определил подходящий и стал открывать тяжелую металлическую дверь. Прежде чем нырнуть в трансформаторную будку, он обернулся ко мне.

– Не вздумай никому звонить! – приказал он и юркнул внутрь.

– Отпечатки пальцев… – крикнул я ему вслед.

Из-за приоткрытой двери показалась рука Арсения. В резиновой перчатке.

Я огляделся по сторонам. Убийца мог быть где-то рядом. Вокруг стояла тишина, только дождь шелестел по опавшим листьям. Мне стало не по себе. Я решил, что надо сосредоточиться на чем-то другом. Например, можно еще раз осмотреть тело. Когда-то в институте мы проходили курс судебной медицины…

– Так, что мы имеем… (Чтобы было не так страшно, я рассуждал вслух.) Он упал навзничь, следовательно, умер мгновенно. Судя по виду пулевых отверстий, они входные. Значит, стреляли в грудь, а не в спину. Интересно, что отверстия разные по виду: те, что в области живота, не такие круглые и ровные, как дырка в области сердца, и больше по размеру. Получается, в сердце стреляли с некоторого расстояния, а в живот – практически в упор. Таким образом, первая пуля попала в сердце, и смерть наступила мгновенно. Затем убийца подошел к упавшей жертве и выстрелил еще дважды в живот. Контрольные выстрелы? Почему не в голову? Не профессионал?

– Доктор! – раздался радостный вопль, и я вздрогнул. Из трансформаторной