На сцене и за кулисами - Джон Гилгуд

с успехом шли на сцене — и всегда неустанно трудился над своими ролями. Репетируя «Красную ржавчину», мы посвятили много времени работе над захватывающей сценой драки, которая происходит в маленькой комнате. Суинли должен был перевернуть всю мебель и, в конце концов, прямым ударом в челюсть отбросить меня на противоположную сторону сцены. Получалось это у нас очень эффектно и с минимальным риском для жизни, так что впоследствии, когда мне приходилось драться на сцене с менее искусными и менее выдержанными противниками, я часто вспоминал техническое мастерство и осторожность Иена. Он превосходно читал стихи, что несколько лет спустя обнаружило Би-би-си, а его «Гамлет» в «Олд Вик» и «Фауст» в «Фениксе» — спектакли, которых я никогда не забуду.

*

Тем временем «Артс тиэтр» поставил «Леди с лампой» Реджиналда Беркли о Флоренс Найтингейл. Я побывал на нескольких репетициях этой пьесы, так как предполагалось, что я буду играть Сидни Херберта. Затем что-то помешало мне выступить в этой роли, и я выпал из состава труппы. Спектакль был перенесен в «Гаррик тиэтр» и шел с успехом, но Лесли Бэнкс, игравший Генри Тримейна (по пьесе он любит Флоренс Найтингейл и получает смертельную рану в Скутари), вынужден был уйти и предложил передать роль мне. Роль была короткая, и мне хватило нескольких репетиций.

Гвен Фрэнгсон-Дэвис превосходно играла в этой пьесе леди Херберт. Это был всего лишь набросок роли, но Гвен создала такой живой образ, что в каждой сцене он выступал на первый план, оттеняя по контрасту роль Флоренс в исполнении Эдит Эванс. Я никогда прежде не играл с Эдит, но она и Гвен были старыми друзьями. Я видел их вместе в «Корт тиэтр», где они блистательно играли Еву и Змею в первой части «Назад к Мафусаилу». После спектакля я бросился домой и написал Гвен письмо, излив свой восторг на пяти страницах. Эдит Эванс очаровала меня, но во время этой нашей первой встречи мне так и не удалось познакомиться с нею поближе. Я был поглощен главным образом тем, что покрывал руки и тело основательным количеством морилки, чтобы казаться убедительно грязным, когда меня, умирающего, принесут на носилках. Эдит строго-настрого запретила мне выглядеть чистеньким романтическим героем — это разрушило бы иллюзию драматической правды, которой она добивалась.

Однажды, когда я завтракал в ресторане «Артс тиэтр», ко мне подошел Харкорт Уильямс и спросил, не хочу ли я перейти в «Олд Вик», куда он приглашен в качестве режиссера. Вероятно, я встречался с ним еще до этого. Теперь мы — старые друзья, и трудно поверить, что было такое время, когда я не знал Билли Уильямса.

Я пригласил Уильямса сперва посмотреть меня в «Гаррик тиэтр», а уже потом вернуться к нашему разговору. Тем временем я начал советоваться со всеми моими друзьями, как всегда делаю в подобных случаях (хотя никак не могу понять, руководствуюсь ли я чужими мнениями или просто пользуюсь ими для подкрепления своего собственного). Думаю, что мысль о работе в «Олд Вик» сразу же прельстила меня. После «Верной нимфы» для меня наступил период бездействия и неудовлетворенности: получать большое жалованье за плохие роли не так уж приятно. Я пытался браться за характерные роли и выступать в возможно большем количестве самых различных пьес, но скоро понял, что антрепренеры считают меня актером преимущественно на роли молодых неврастеников. Я не пользовался еще особенно большим авторитетом в театрах Вест-Энда и думаю, что подсознательно решил добиться такого положения, при котором я имел бы право сказать свое слово в процессе подготовки спектакля. Вряд ли у меня уже было тогда желание стать режиссером, но я не хотел вечно оставаться только ведущим актером, к тому же начинал понимать, что восемь спектаклей в неделю — это еще не настоящая работа. Я был готов проводить в театре дни и ночи, лишь бы это приносило пользу и помогало достичь определенных результатов. Присматриваясь к Бэнксу, Фейберу, Комиссаржевскому и Грэнвилл-Баркеру, я понял, что сила их заключалась не только в блистательном мастерстве, но и в подлинной страстной любви к театру. Если мне удастся разумно направить свою энергию или найти кого-нибудь, кто научит меня творчески использовать ее, я, может быть, со временем тоже пойму, как надо подходить к пьесе и к актерам, и рискну претворить свои замыслы в жизнь.

В один прекрасный день, после утреннего спектакля, я спустился с лестницы и постучался к Эдит Эванс. Между двумя спектаклями Эдит обычно спит, и мое вторжение, несомненно не доставило ей удовольствия. Тем не менее она была настолько любезна, что обсудила со мной проблему, которую за несколько лет до этого так триумфально решила для самой себя, с грандиозным успехом проработав целый сезон в «Олд Вик». Эдит, по ее словам, поступила туда потому, что, сыграв Елену в «Сне в летнюю ночь», поставленном Бэзилом Дином в театре «Друри-Лейн», она почувствовала, что не знает, как надо играть Шекспира, и захотела приобрести опыт исполнения шекспировских ролей. Карьера Эдит была очень необычной. Она работала в шляпной мастерской в Лондоне. Играя в любительском спектакле, обратила на себя внимание Уильяма Поуэла, под руководством которого впоследствии несколько раз выступила в «Троиле и Крессиде». Затем она встретилась с Джорджем Муром. Он тоже был поражен ее талантом и рассказывал о ней повсюду. Но даже рекомендации двух таких талантливых людей не помогли ей добиться быстрого успеха. Во время войны она гастролировала по провинции вместе с Эллен Терри, а затем работала в Лондоне, играя различные характерные роли. Эдит продвинулась, сыграв Шарлотту в «Вишневом саде», спектакле «Сценического общества», и старую деву в пьесе Брие «Три дочери г-на Дюпона». Она выступила вместе с Московичем в «Корт тиэтр», исполняя роль Нериссы. Затем Фейген и Шоу пригласили ее на роль леди Аттервуд в пьесе Шоу «Дом, где разбиваются сердца»; своего первого большого коммерческого успеха в Вест-Энде она добилась в пьесе Сатро «Смеющаяся леди», поставленной в театре «Глобус». Боясь заштамповаться в ролях глупых светских дам, она смело отказалась от роли герцогини де Сюрен в пьесе Сомерсета Моэма «Высшее общество», в которой позднее имела такой большой успех Констанс Кольер. Наконец, после удачной поездки в Бирмингем, где она играла Змею и Прародительницу в первой и пятой частях «Назад к Мафусаилу» Шоу, она под руководством Плейфера в «Лирик тиэтр» в Хаммерсмите одержала величайшую победу в ролях Милламент и, позднее, миссис Пейдж. Но, несмотря на весь свой