Римский сад - Антонелла Латтанци

он правда должен, она не чувствовала его объятий, его рук, тепла его тела. И не потому, что не хотела этого.

Дом обрушился на нее: «Ты поняла, что дело не только в тебе? Всё, всё, всё, всё, — повторял он, — всё, всё, всё, и это всё — не ты».

3

Прошел один день, другой, третий, а последний раз еще не наступил. Последний раз, когда муж поцеловал ее. Последний раз, когда все разошлись — кто в школу, кто на работу.

После ужасной погоды, стоявшей все прошлые дни аномальная жара подушкой накрыла Рим и окрестности. Франческа пыталась проникнуть под маски, которые натянули на лица жильцы кондоминиума, и понять, что они о ней на самом деле думают. Но те лишь плавились под лучами солнца, непроницаемые, как и прежде. Произносили одинаковые фразы, одинаковые слова, даже с одинаковой интонацией.

Это было взаправду или только ее фантазией, что однажды днем, на лестнице, с ней поздоровалась синьора Колетт, назвала «дорогушей», но таким насмешливым тоном? А в другой раз Микела Нобиле странно посмотрела на нее, а ее муж буквально источал отвращение? Эта шлюха синьора Франческа Феррарио.

Когда все случится?

«Не думай, — сказал дом, когда она вернулась. — Улыбайся всем. Всегда улыбайся».

Она улыбалась.

Что вы рассказали о той ночи? — думала она, когда встречала консьержа и консьержку. Что думают обо мне жильцы кондоминиума? Франческа с презрением смотрела на консьержку: моя совесть чиста. Но потом, прежде чем уйти, она каждый раз расточала комплименты их трудам и благодарности «за все, что вы для нас делаете». Послушай, так ты выглядишь виноватой, сказала она себе. Она попросила у дома совета, но тот был занят. И Франческа отчетливо чувствовала, что, как только она уйдет, консьерж и его жена начнут перешептываться.

Это просто паранойя, это мое воображение. Я всегда все воображаю.

— О чем эти двое там шепчутся? — спросил ее Массимо, когда они проходили мимо Вито с Агатой. Волна паники забурлила у Франчески в животе.

Сможет ли она угадать тот самый момент, когда наступит последний раз, сможет ли прочувствовать каждую минуту, каждую секунду, или все это рухнет на нее, как в авиакатастрофе, так быстро, что она и подумать не успеет?

Редактор писала ей каждый день. Каждый раз ее живот сжимался все сильнее. Она пропустила срок сдачи работы, 4 мая. «Время вышло, Франческа, а ты опять не отвечаешь на мои звонки» — на экране мобильника мелькнуло еще одно сообщение, на которое она не смогла ответить.

И даже в эти дни, даже в эти ночи она пыталась работать, снова и снова. Найти время. Обрести ясность мысли. Но ежедневные заботы и все остальное утомляли ее до полного истощения. Для всего, что не относилось к домашним обязанностям, в ее жизни не было места. Даже последнее личное убежище, единственное пристанище свободы — любимая работа — умирало.

Между тем чудовище, которое схватило Терезу, все еще рыскало неподалеку. Оно могло таиться там, за дверью, за пределами двора. Схватить ее малышек. И маленькая Тереза, она все еще одна.

— У карабинеров есть новый след, — самоуверенно заявила молодая женщина с очень густыми вьющимися рыжими волосами, украшавшими ее голову на манер короны. — Но простым людям не нужен след.

Она смотрела прямо в камеру, делая громкие заявления, смелая, волевая, сопереживающая. Простые люди были повсюду, и журналистка считала себя одной из этого множества, она говорила за всех.

— Мы, простые люди, честные люди, люди, которые работают, люди, которые упорно трудятся каждый день и стараются защитить своих детей, мы хотим, чтобы наша Терезина вернулась.

Затем лицо журналистки сменилось растерянным, дрожащим кадром, на котором Марика с каким-то мужчиной пытались войти во двор, а на них со всех сторон кидались представители прессы.

Франческа с ужасом наблюдала: рядом с Марикой стоял ее муж Джулио. Но на самом деле это был не он.

Это был другой мужчина, похудевший так, что одежда болталась мешком, с лицом желтоватого цвета, неопрятной бородой, дрожащими руками и пустым взглядом. Только посмотрите, что может случиться с человеком за несколько недель.

Это никогда не произойдет с тобой, Франческа. Или, по крайней мере, не в этот раз.

Марика, напротив, снова собрала волосы в конский хвост, ее горделивая осанка тоже вернулась. Теперь она выглядела серьезней, решительней, и гораздо красивее, чем в последний раз, когда Франческа ее видела. Она сказала всего несколько слов, а потом обняла мужа и увела его.

«Если вы ее видели. Если что-то знаете. Звоните по этим номерам», — и Марика подробнейшим образом перечислила номера, по которым нужно звонить, сжимая в кулаке плюшевого Робин Гуда, уже выцветшего и затрепанного. Сегодня она будет почетным гостем в известной телепередаче, сказала журналистка, где будут реконструировать случившееся — все от момента исчезновения вплоть до сегодняшнего дня, опрашивать экспертов, подведут итоги расследования.

«Эта женщина только и делает, что болтает по телевизору», — с каждым днем так думало все больше и больше людей. Но разве вы знаете, как искать пропавшего ребенка? А догадываетесь, что происходит в голове, когда реальность теряет привычные очертания, когда твой муж больше не твой муж, когда ты, ты чувствуешь, что это твоя вина? Что вы об этом знаете? Эта женщина потеряла контроль, но вынуждена была обрести его снова, потому что ее муж, только гляньте на него, он совсем расклеился. Посмотрите, как он выглядит. «Все, что они знают, это правда, — сказал дом. — Но то, что знаешь ты, тоже правда».

По дороге домой из магазина с Эммой Франческа, как обычно, забрала почту. Она увидела конверт, адресованный ей и Массимо, подписанный шариковой ручкой.

Открыла.

Внутри были два билета на концерт. Фабрицио отправил их ей. Фабрицио. Для нее и Массимо. Она сунула конверт в сумку.

«Почему он пригласил и моего мужа?» — спросила она у дома, едва переступив порог, и в ту же секунду ей стало стыдно за свои мысли.

Сколько раз за прошедшие дни она слышала через стену музыку Фабрицио и делала все, чтобы спрятаться от нее? Она затыкала уши, не слушала. Но сейчас не время думать о Фабрицио Сейчас время думать о девочках и о Массимо. Может, она пойдет с ним на концерт.

«Ты, наверное, шутишь. Фра…» — сказал дом.

Но конец фразы она не услышала, потому что во дворе кто-то закричал.

— Оставьте его в покое!

Франческа выглянула в окно.

Кроме ее глаз во двор смотрели и другие. Казалось, целая тысяча глаз.

— Оставьте его в