Шифр Шекспира - Дженнифер Ли Кэррелл

— Да, в эти деньки им придется попотеть, — сказала Атенаида. — Сегодня в «Фолджере» открывается большая конференция, во время которой несколько томов фолио будут выставлены на обозрение. Вам, Катарина, наверное, будет интересно узнать, что основным докладчиком должна была выступить профессор Говард. И рассказывать она собиралась о Делии Бэкон.

Я рухнула на сиденье.

Бен подошел и склонился надо мной.

— Ехать в «Фолджер» — безумие, — сказал он. Потом, понизив голос, добавил: — Что, если это ловушка, чтобы от нас избавиться?

— Пожелай я от вас избавиться, полиция уже была бы здесь. Вам предлагается свободный выезд, да еще с доставкой на место. К тому же я могу провести вас на конференцию.

Мы оба взволнованно обернулись к ней.

— Как?

— Сегодня намечается прием с шампанским и ужином в Большом зале. Поскольку я спонсирую конференцию, устроители воспользуются моими поставщиками. Уверена, мне будет нетрудно убедить Лоренцо, что лишняя обслуга не помешает. — Она поигрывала с пистолетом, который все еще лежал перед ней на столе. — Я часто наведываюсь в Вашингтон, и со мной очень выгодно иметь дело.

— Чтобы пробраться на прием, надо сначала туда долететь, — сказал Бен. — Охрана аэропорта…

— Вам повезло: в Лордсбергском муниципальном охраны нет. Да его и аэропортом не назовешь — так, полоса и несколько ангаров.

— А вам-то зачем это? — спросила я.

Атенаида убрала письмо в папку и поднялась.

— Мне тоже любопытно узнать, что нашел мистер Гренуилл.

— Идем отсюда, Кэт, — подталкивал Бен.

Где-то вдалеке послышалось тарахтение бензопилы. С каждой секундой оно становилось все громче, а его синкопированный ритм — все отчетливее. Внезапно я поняла, что слышу на самом деле: вертолет!

— Должно быть, законники. — Атенаида подошла к окну. — Боюсь, нашей экскурсии конец.

В делах людей бывает миг прилива;

Он мчит их к счастью, если не упущен,

А иначе все плаванье их жизни

Проходит среди мелей и невзгод…

Так что выбираете, Катарина?

Любимая цитата Роз. Я встретилась глазами с Беном.

— «Фолджер».

— Нам понадобятся ваши туфли, — сказала Атенаида.

— Зачем?

— Устроим небольшой розыгрыш, — ответила она. — Судя пo вертолету, полиция прилетела сюда не чаи распивать.

Подозреваю, она решила проверить, не выбрал ли меня убийца из Юты следующей жертвой. Если ФБР о нем прослышало и связало смерть Максин с пожарами в «Глобусе» и Гарварде, ваши имена, возможно, уже всем известны. В любом случае ни для кого не секрет, что здесь побывали посторонние. Машина, к примеру, стоит на виду, хоть я и взяла на себя смелость освободить ее от ваших вещей.

«Книги!» — всполошилась я про себя.

— Вам все вернут, — сухо добавила Атенаида. — Мы заявим о неких подозрительных чужаках. Полиция найдет следы обуви, ведущие в пустыню, где, как известно, прячутся нелегалы. Если нам повезет, поиски переложат на местные власти. Это даст нам время.

— И что же, мы выйдем через парадные двери? — спросил Бен.

— В моем доме много дверей, мистер Перл, — отозвалась Атенаида, лукаво улыбаясь.

Послышался дробный лязг, и из массивного камина вразвалку, по-тролльи выступила Грасиэла. За ней, на месте задней стенки, зиял темный проем. Она указала нам на ноги.

— Los zapatos, — потребовала Грасиэла. — Damelos[27].

К моему удивлению, Бен скинул туфли, поднял и вручил великанше. Я сделала то же, после чего Грасиэла ушла обратно во тьму.

Бен направился к камину.

— Постойте, — сказала Атенаида. — Она мигом вернется.

Вертолетный рокот снаружи усилился.

Бен подался вперед и обследовал закопченный задник камина.

— Чертовски хитро придумано.

— Оригинал разрабатывался для укрывательства священников, — сказала Атенаида.

— Так это «нора»? Я как-то видела парочку в старых английских домах-музеях, за стеклом — тесные каморки под лестницами или между стропил, но в действии — ни разу.

В Англии времен Шекспира господствовал протестантизм. Переход в католичество считался государственной изменой. Вступив на трон, Елизавета попросила обе стороны о примирении, но ее министры боялись католического заговора. Когда нескольких католиков поймали при попытке убить королеву, подстрекателями сочли священников. Началась общегосударственная травля. Английские католики, в свою очередь, стали укрывать пастырей в нишах и стенных полостях, как Иохевед прятала Моисея в тростнике.

— Большую часть обычным простукиванием не найдешь, — сказала Атенаида. — Нужно знать, где они расположены и как открываются двери. Эта «нора» — копия одной из лучших в своем роде. В оригинале была такая хорошая изоляция, что можно было топить камин без риска навредить священнику.

— А здесь? — спросил Бен.

— Проверять не доводилось. Пока.

— Так это отработанный вариант, — полюбопытствовал Бен, — или экспромт?

— Тема с вариациями, — ответила Атенаида.

Грасиэла возникла из темноты в тот самый миг, когда

грохот снаружи сменился зловещей тишиной.

— Siganme! — скомандовала она. Не нужно было знать испанский, чтобы понять смысл сказанного: «За мной».

— Оревуар, — произнесла Атенаида.

Мы прошмыгнули внутрь, и дверь за нами закрылась. На мгновение нас окружила полная темнота. Потом где-то сбоку мелькнул желтый свет, и Грасиэла заспешила по коридору. Она оказалась на удивление проворной для своих габаритов. Мне пришлось побежать трусцой, чтобы за ней угнаться.

Я не знала, чего ждать от «норы», — может, и не пауков и летучих мышей, осклизлых стен и цепей, но уж никак не этого: мы оказались в чистом каменном туннеле с достаточно высоким потолком (Бен мог идти не пригибаясь). Освещение включалось отдатчиков движения и выключалось само, и если бы не двери в стенах, я бы решила, что мы бежим на месте.

По мере углубления туннель долго шел под уклон, а потом снова поднялся — нам пришлось миновать несколько пролетов ступенек. Спустя какое-то время коридор изогнулся вправо. Мы прошагали, наверное, милю или даже две, перед тем как пришли к выходу с единственной, ничем не примечательной дверью и небольшой клавиатурой у косяка.

Грасиэла набрала код, и дверь беззвучно откатилась наружу. Я зажмурилась, очутившись в слепящем потоке света.

— Adelante[28]! — сказала Грасиэла, подталкивая нас вперед, а когда мы гуськом просочились в щель между дверью и стеной, напутствовала: — Adios[29]!