Грани морали - Нинель Мягкова

же каждый прут украшала сложная вязь рун.

Тут уж я окончательно убедилась в том, что жрецы обладали даром. Слабеньким, но все же обязательно наличествовавшим. Пересечь порог сада без него было решительно невозможно — на калитке была нарисована особая комбинация знаков, отпиравшаяся лишь после вливания в нее магии. Да еще и в определенном порядке, почти как цифры в кодовом замке набрать!

Признаться, я ошалела. Не думала, что руны можно еще и так использовать.

Но на вооружение взяла.

Женщины на территорию благословенного сада, ясное дело, не допускались. Пришлось переодеваться мужчиной, а до того несколько дней кружить у калитки, притворяясь то нищенкой, то уличной торговкой цветами-булочками-конфетами, чтобы подсмотреть код.

Священников там жило несколько, и по городу они передвигались в длинных рясах с низко надвинутыми капюшонами, так что замаскироваться не составило особого труда.

Я выждала момент, когда все обитатели храма будут заняты на вечерней службе, и бесшумной тенью скользнула в калитку. С дверью в пристройку разобралась быстро — рисунок на притолоке был мне знаком и привычен.

Та же схема, что в большинстве домов знати. Похоже, священники еще и подрабатывают установщиками охранок. Эдакое материальное благословение!

Моей целью была комната старшего жреца. Он здесь самый главный, логично, что документы и потенциальные улики хранятся у него.

Служба длилась ровно полчаса. Времени у меня в обрез, но, несмотря на это, продвигалась я медленно и осторожно. Жрецы еще те перестраховщики, как выяснилось. Дважды чуть не попалась — защитные знаки на стенах среагировали на движение и при моем приближении налились красным. Я еле успела их нейтрализовать — больше на интуиции, чем на знаниях.

Учить мне еще руны и учить.

Интересно, что же здесь такое прячут, что боятся оставить без присмотра даже на полчаса и активируют настолько плотную охранку?

Комната старшего жреца меня поразила настолько, что я с минуту торчала на пороге, ошарашенно оглядываясь по сторонам.

Какая аскеза, какое воздержание? Чтоб я так жила!

Роскошные ковры с пушистым ворсом, шикарнее чем во дворце; мебель черного (дорогущего) дерева, привезенного с далеких южных островов; целый шкаф старинных фолиантов, ценность которых даже не в золотом переплете с инкрустациями, а в содержании. Сейчас, к сожалению, многие знания древности утеряны безвозвратно… но, похоже, не для всех.

Рука сама потянулась было к книгам, но я усилием воли сдержалась.

Будет еще время изучить поподробнее. Когда выведем священников на чистую воду.

А пока что главное — документы. Отчеты и расписки.

Не могу не заметить: содержимое секретера старшего жреца впечатлило меня не меньше.

И озадачило.

И, чего скрывать, обрадовало тоже.

Глава 25

Три года пролетели незаметно. Первое время я активно разъезжала по стране, проверяя не только столичные дома подозрительных семейств и священников, но и загородные усадьбы и тех, и других.

Бумаг, что я скопировала у старшего жреца центрального храма, хватило Уинтропу для того, чтобы вычислить основных заговорщиков, но дел еще было немало.

Точнее, впереди было самое сложное — сбор улик против них.

Постепенно мы определили весь круг подозреваемых. Мои поездки стали реже, пока я не осела у тетушки окончательно.

Терри рос, как положено детям, незаметно и быстро. Первым словом его стало не «мама», а «дай!» — чувствуется королевская кровь.

Чем дальше, тем отчетливее я понимала, что нужно что-то менять в нашем образе жизни. Так продолжаться не могло. Я скрывалась, показываясь лишь изредка, в плаще, чтобы издалека сойти за тетушку. Сын взрослел, и проблема его социализации поднималась во весь рост.

Мамой-то он называл меня.

А тетушку по имени — Сильвана.

Но рано или поздно, при более тесном общении с соседями, это вызовет неизбежные вопросы. Ведь официально-то его матерью считалась местрис Фьюренцу!

Речь о переезде я заводила уже несколько раз за прошедшие месяцы. Тетушка вроде бы не была категорически против, оставалось решить — куда.

Подальше от столицы — точно. Мне совершенно не улыбалось оказаться в эпицентре событий, когда Уинтроп начнет массовые аресты. А судя по редким отчетам Анники, дознаватель вычислил уже почти всех замешанных в несостоявшемся перевороте лиц. Оставалось произвести аресты и убедить короля в их виновности. И всю страну заодно.

Не завидую я герцогу.

После прогулки в саду Терри как никогда оправдывал свое имя, больше походя на поросенка, чем на мальчика благородных кровей.

— Быстро мыться! — скомандовала я, подхватывая его и на вытянутых руках внося в дом.

Где чуть не выронила драгоценную ношу от шока.

Посреди нашей уютной крошечной гостиной, занимая чуть ли не половину помещения, стоял принц Элайдж собственной персоной.

— Он действительно моя копия! — после недолгой паузы констатировал его высочество, внимательно разглядывая ребенка.

Сын уставился на него в ответ, не слишком дружелюбно насупившись.

— Ты кто? — строго вопросил сорванец.

Тетушка ловко перехватила малыша, не обращая внимания на грязь, моментально пропитавшую ее платье.

— Это один знакомый твоей мамы. Им нужно поговорить. Наедине! — протараторила она, выскакивая в прихожую.

— Что?! — я бросилась к входной двери, подергала, но она оказалась заперта. С другой стороны. Я дернула еще раз, стукнула кулаком по деревянной поверхности. Нет, замок я бы вскрыла за минуты, но не под бдительным оком мужа. Бывшего. — Предательница!

— Вы тут побеседуйте, мы пока еще погуляем! — проворковала коварная тетушка и все стихло.

Я медленно, как в кошмарном сне, повернулась к Элайджу.

— И долго ты собиралась скрывать моего сына? — мрачно поинтересовался он.

Спрашивать разрешения присесть в собственной гостиной я и не подумала. Устроилась на диване, раз уж незваный гость занял единственное кресло, и недовольно на него воззрилась.

— Всю жизнь! — отрезала холодно. — Я вообще-то официально мертва, ты не забыл?

— Ты моя жена, нравится тебе это или нет! — рыкнул принц.

Надо же, не думала что он так умеет.

Это даже заводит.

Но толку от наших отношений все равно не будет, потому лучше не бередить старое.

— Раз уж ты меня нашел, давай оформим развод? — миролюбиво предложила я. — Претензий не имею, имущества не требую.

— Я требую. Своего сына! — возмутился Элайдж.

Я тяжко вздохнула.

— Давай рассуждать логически. Я понимаю, что ты сейчас злишься и намерен бороться за то, что считаешь правильным, но притормози и немного подумай. Допустим, ты привезешь его во дворец. В каком качестве?

— В смысле? — недоуменно моргнул принц. — Как наследника, разумеется!

— А откуда он взялся? Припишешь какой-нибудь любовнице? Я не согласна!

Мысль о том, что за эти годы он наверняка сменил не один десяток баб, кольнула неожиданно больно. Мне-то казалось, что я уже давно