Грани морали - Нинель Мягкова

class="p1">— Ничего не изменилось, — промямлила она со смесью разочарования и облегчения.

Я рухнула в кресло рядом, чувствуя себя полностью раздавленной. Месяцы подбора рун, тщательные расчеты, теоретические выкладки на сотню страниц — все впустую!

— Ты же воздух, — подбодрила то ли ее, то ли меня Анника, — он всегда еле заметно проявляется. Это тебе не огонь!

Герцогиня подмигнула — ну точно, меня успокаивает — и взяла тоненькие ручки девушки в свои.

— Давай попробуем вместе? — предложила она. — Помнишь самое первое детское упражнение?

— Задуй свечу? — дрожащим голосом спросила Ребекка. — Да, у меня оно не очень получалось. Я вообще не слишком одаренная. Меня не должны были запечатать, но отцу очень хотелось породниться с высшей знатью… да и я тоже… хотела.

Анника явно была в курсе непростой семейной истории. Не просто так же притащила бедняжку в первых рядах. Так что рассказывали это все мне, а скорее даже мирозданию.

— Давай, на счет три? — Откуда-то из рукава герцогини возникла крошечная чайная свечка, уже горящая.

И как она это делает? Не магия ведь, ловкость рук, но какая!

Ребекка аж зажмурилась от усердия. Нахмурилась, снова сжала кулаки.

Видно, что, несмотря на всю неуверенность в себе и правильности принятого решения, подсознательно она действительно хочет вернуть дар.

Извилистые линии, полускрытые кружевом на ее груди, покраснели и яснее проступили на белой коже.

Девушка качнулась вперед, наверное, выплескивая силу, как ее учили в детстве. Дозированно и под строгим контролем.

Пламя даже не трепыхнулось. Так и горело ровно и уверенно.

— Я же говорила! — жалобно хныкнула Ребекка, пытаясь встать.

Не тут-то было! Герцогиня ловкой подножкой усадила ее обратно.

— Еще раз! — потребовала она, и девушка безропотно подчинилась.

И на этот раз огонек дрогнул! Не затух, конечно. Но явственно шевельнулся, хотя Анника затаила дыхание, а в комнате не было сквозняка.

— Это точно не твои фокусы? — на всякий случай уточнила я, когда за окрылённой и порядком напуганной Ребеккой закрылась дверь.

— За кого ты меня принимаешь? — оскорбилась герцогиня. — Ты же дальше к королеве пойдешь, верно? Ну и, если печать не сработает, нам обеим крышка. Я не самоубийца, у меня дети!

Она неосознанным жестом коснулась живота, и я от полноты чувств ее обняла.

— Второй? Поздравляю!

Анника расплылась в широченной счастливой улыбке.

— Уинтроп еще не знает! — заговорщически шепнула она. — Знал бы — из дому бы не выпустил!

— Что именно я не знаю? — строго вопросил ее муж от дверей.

Я поспешно подхватила печать и покинула территорию назревающего семейного скандала. С последующим наверняка бурным примирением тут же, на диване.

Мы с Элайджем обычно мирились именно так.

— Никого туда не пускайте, что бы в комнате ни происходило! — тихо приказала я ближайшим гвардейцам.

Те вытянулись во фрунт, давая понять, что приказ понят и принят.

В покои ее величества я заходила с некоторым внутренним трепетом.

Не потому что опасалась не справиться. Печать-то работает, факт. Но вот подействует ли на королеву? Все-таки столько лет прошло!

Фрейлины, тесным кольцом окружившие ее величество, при виде меня и принца нехотя расступились.

Теплые руки Элайджа легли мне на предплечья, потерли вверх-вниз, разогревая кожу.

— У тебя все получится, — шепнул он мне на ухо. — Мама тоже сможет.

— Надеюсь, — вздохнула я и решительно сделала первый шаг.

Присела рядом с ее величеством, оглядела фронт работ.

Сегодня служанки специально обрядили Иробеллу в довольно открытое, скорее летнее платье с щедрым декольте.

«Королева ведь еще совсем не старуха!» — поняла я неожиданно. Потухшие глаза и безучастное выражение лица неимоверно портили ее.

И отсутствие магии. Все-таки сила, струящаяся по телу, явственно преображала одарённых. Стоило поставить печать — и они потухали, как выключенные лампочки.

— Ну как?

От неожиданно раздавшегося у входа голоса короля я чуть не уронила печать.

Ее величество тоже вздрогнула, но взгляд ее не изменился.

Может, все-таки от нее что-то осталось в этой оболочке?

Хорошо бы.

Не позволяя себе больше ни о чем задуматься, я решительно приложила печать к оттиску, стараясь совместить все линии. Отпечаток шел заново, но по проторенным уже каналам получалось быстрее и легче.

Иробелла охнула и покачнулась, оседая на постели.

Не успела я моргнуть, как с одной стороны ее подхватил муж, с другой — сын.

Его величество король открылся мне с неожиданной стороны. Я-то думала, он презирает или как минимум не замечает жену, а, оказывается, она ему далеко не безразлична!

Медленно, как во сне, королева моргнула. Опустились и снова поднялись веки, и в эту неуловимую секунду ее взгляд изменился. Приобрел осмысленность и отголосок эмоций.

— Себ? — шепнула она хрипло. Давно не говорила, отвыкла.

— Да, это я, — голос Себастиана дрожал от полноты чуств.

Иробелла с усилием повернула голову и посмотрела на сына.

Кажется, впервые за всю свою жизнь Элайдж встретился с осмысленным взглядом матери.

Пожухлый кустик бегонии на окне неожиданно воспрял и прыснул изо всех стеблей ярко-розовыми цветами.

Я улыбнулась и чуть ли не пинками погнала фрейлин на выход.

Королевскому семейству нужно пообщаться без посторонних.

Эпилог

Разумеется, болтливость Анники я простила.

Как не понять беременную женщину, желающую осчастливить весь мир, пусть даже насильно? В конце концов, от того что она призналась принцу, где меня искать, мы все только выиграли. Я вернулась туда, где мне положено находиться по праву, сына ждет куда более светлое будущее, чем мне рисовалось в бегах, да и тетушка явственно вздохнула с облегчением, оказавшись в привычных комфортных условиях с горничными и поварами.

Не говоря уже о том, что удалось накрыть целую организованную группу, планировавшую переворот.

Дворец притих, ожидая репрессий, но так их и не дождался. Массовые аресты его величество категорически запретил во избежание смуты и брожений, а учитывая насколько дружно аристократы поддерживали церковь, выделить одного виновника было бы сложновато.

Что ж, ответственными назначили старших жрецов столичного храма. На этой почве удалось почти безболезненно отстранить священнослужителей от власти и кормушки. Отныне в их ведении оставалось лишь проведение церемоний бракосочетания и заупокойных служб. Рождение детей регистрировали в мэрии, да и все прочие акты постепенно переносили туда же. Чем меньше люди будут зависеть от священников, тем безопаснее. Вера нужна, но вот деньги от нее лучше отделить.

Зато избавленные от печатей девицы устроили знатный переполох, требуя допустить их к обучению. Не в пансионах — многие были уже замужем и в возрасте, какие школы. Нет, освобожденные магички претендовали на Академию!

Я подсказала его величеству открыть для начала бытовой факультет. Все-таки местным пока привычнее мысль, что