Его дерзкий трофей - Мария Летова

Осматривает, откинув голову, и командует, мотнув в сторону двери:

— На выход.

Иду медленно и вальяжно.

— Ааай! — ору, получая громкий шлепок по заднице.

Он выходит следом, опустив на нос солнечные очки.

Ну, что это? Есть хоть что-нибудь, что ему не идёт?

На улице дичайшая жара. На контрасте с прохладной квартирой это обескураживает. Егор кладёт мне руку на плечо, разворачивая в нужном направлении. Его машина припаркована далеко. Шагаем молча. Моя попа, как ни странно, прекрасно дышит в этих штанах. Наверное, какой-то специальный состав.

— Спасибо! — бросаю высокомерно, когда он открывает для меня дверь.

— Ага, — отзывается этот нахал, захлопывая её.

В салоне блаженная прохлада благодаря автозапуску.

— Ого… — шепчу, пока он обходит капот.

Вот это машина…

Белые кожаные сидения. Огромные. Разумеется. Панель заворожила меня настолько, что я проигнорировала его появление.

Егор наклоняется и цепляет мой ремень, обдавая меня запахом своего тела и геля для душа. Я, к слову, пахну так же.

Перевожу глаза на его лицо, которое в сантиметре от моего. Чувствую его дыхание на своей щеке. Вижу каждую деталь. Каждую пору. Каждую морщинку.

Люблю его…

Его глаза, как два драгоценных камня. Смотрят в мои глаза. На мои губы. Хочу потереться о его щёку носом, но, вместо этого, облизываю губы, промурчав:

— Уснул?

— Не, — шелестит он, защёлкивая замок. — Думал, может рот тебе заклеить?

Ахаю, наблюдая за тем, как он устраивается в своём кресле, которое идеально под него подстроено.



Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Я никогда в жизни не думала, что сидящий за рулём мужчина может быть СЕКСУАЛЕН, просто потому что сидит за рулём!

— У тебя зарядка есть?.. — спрашиваю, подбирая слюни.

Я ревную его к этой машине.

— В бардачке глянь, — бросает он, выкручивая руль одной рукой.

Открываю бардачок, не спуская с него глаз. Вернее с его сильной жилистой ладони.

Он полностью сконцентрирован на управлении своим мерседесом.

Вздыхаю, переводя глаза на бардачок.

Беру шнур. Вместе с ним в руки мне падает чёрная бархатная коробочка.

Хмурюсь и открываю не задумываясь. Наверное, зря…

Не нужно было…

Моё сердце просто камнем пикирует в пятки, а на лбу проступает пот.

Ого…

Ооо…

Ничего себе…

Какая…красота.

Сердце сжимается.

Я в жизни ничего подобного не видела.

Вот это бриллиант…

Я бы побоялась такой носить…

Но, Катя же носит…

Сглатываю, начиная внутренне дрожать.

Это…мне?

А если нет? Если это не для меня?

Моя рука начинает трястись, когда я поднимая на него глаза.

Егор наблюдает за мной, почёсывая клык языком.

Быстро закрываю коробочку и возвращаю её на место, боясь, что засунула нос туда, куда не следовало.

Нервно тычу зарядкой в разъём своего телефона.

— Не подходит… — говорю вяло, вертя оба предмета в руках.

Мне кажется, я никогда не была такой гипервпечатлительной, как последнюю неделю! Минуту назад моё состояние можно было описать, как цветущее, а теперь уже, как…психованное.

Почему он молчит?!

Я только что нашла в его бардачке помолвочное кольцо в бархатной коробочке! С огромным брюликом! Что у него там ещё? Женские лифчики под сидениями?!

Закручиваю шнур и оставляю его лежать у себя на коленях, чтобы больше не заглядывать в бардачок.

Откидываюсь назад и бросаю взгляд на мужественный профиль своего наваждения.

Вы только гляньте на эту спокойную уверенность в себе. Я не идиотка. Он с моим телом обращается так, будто всё про него знает. Напористо и бесстыдно. А то, что он вытворял сегодня в дУше своим языком и ртом…я даже сейчас краснею…есть хоть один закоулок моего тела, в который он ещё не успел заглянуть?..

Кажется, уже нет…

Сколько у него вообще было женщин?

Злюсь.

Думаю, что до фига и больше.

Я хочу рычать.

Когда мне было пятнадцать, ему было…господи…ему было ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ!

Мне кажется, у меня прорываются когти, когда я думаю о нём и о…Рыжей Свете…лучше ей не попадаться мне под руку…я серьёзно…

— Положи на место, — бросает Егор, упираясь локтем в водительскую дверь и прикрывая пальцами губы.

Кошусь на него хмуро.

Вся его поза, весь его вид говорит о том, что он очень спокоен и безмятежен.

Машина лавирует из ряда в ряд, как нож сквозь масло, будто на автоуправлении. Она повинуется малейшему крену руля, которым управляет его твёрдая рука.

Потираю лоб и открываю бардачок. Пихаю туда шнур так быстро, как только можно. Глаз всё равно цепляет заветную коробочку. Быстро захлопываю бардачок.

Откидываюсь на сидение и смотрю в окно, за которым плавится асфальт.

Даже в такую жарищу город кишит людьми. Попутно поражаюсь тому, какой плавный ход у этой тачки. Мы будто существуем отдельно от всего, что находится за бортом…

Только он и я…

Снова смотрю на Егора.

Я никогда на него не насмотрюсь…

Хотела бы я выйти за него?

О, мамочки…

О такой возможности я даже подумать не успела!

Выйти замуж в двадцать лет?!

Господи, ДА! Если бы он только спросил…

Диана Благова…

— В бардачке салфетки влажные, — обрывает Егор мои мысли. — Подай, будь другом.

Глубоко вздыхаю и опять лезу в ЧЁРТОВ бардачок!

Сдвигаю одним пальцем коробочку, доставая из-под неё упаковку с салфетками. Протягиваю ему, зажав пакет между большим и указательным пальцем. Захлопываю бардачок, пока он забирает у меня её.

Снова откидываюсь на сидении, сложив руки на груди.

Он достаёт одну салфетку и ПРОТИРАЕТ ЕЮ РУЛЬ!

Руль и свои пальцы!

Я не видела, что бы он вляпался в варенье!

Протирает методично, остановившись на светофоре! Использованную салфетку КЛАДЁТ В КАРМАН, а пакет суёт мне под нос!