Зелье предательства - Эмили Аррентс

– Ты опоздал.

Мастера сидели за столом для заседаний – это была пятиконечная звезда с золотыми прожилками, верхний луч которой занимал я. Я тихо сел, скрипнув стулом по сияющему полу.

– Я знаю, что я опоздал, Ахамед. Как движется обучение твоих пешек?

Едкое замечание, поскольку одна из его пешек производила впечатление совершенно негодной для дела. Мальчишка и двух фраз не мог запомнить.

– Превосходно, – процедил он сквозь сжатые зубы.

– Хорошо, тогда перейдём к делу. – Я бросил на стол свёрток. – Видите ли, у нас большая проблема. – Быстрым движением я сдёрнул ткань.

– Что это? – спросил Дзарза.

Амон застонал:

– Клянусь звёздами!

Ахамед и Дариус переглянулись в напряжённой тишине.

– Вечный цветок, – сказал я. – Завял.

Все мастера задержали дыхание.

Амон заговорил первым:

– Это невозможно.

– Это серьёзная ситуация. Необходимо немедленно принять меры, – ответил я. – Цветы в садах султана увядают. Земля умирает и в других местах. Первым шагом нам следует подумать об отмене игры в Лабиринте.

– Это не Вечный цветок, – оскорблённо произнёс Ахамед. – Ты обманываешь нас. Откуда нам знать, может, ты на стороне врага!

Я впился пальцами себе в бедро.

– Моя ложь была бы шита белыми нитками. Посмотри сам. На Вечный цветок не так просто воздействовать. Земля умирает, и мы все знаем, что причина в Мёртвой магии Яссина. Он высасывает жизнь из земли, чтобы не заболеть самому. Если он будет тянуть энергию из себя, то быстрее зачахнет от Чёрного сердца.

Все маги, практиковавшие Мёртвую магию, рано или поздно сгорали от этого недуга. Чем больше они практиковали Мёртвую магию, тем развращённее и безжалостнее становились, а в конце концов их сердце не выдерживало и останавливалось. В садах султана цвели цветы, способные остановить Чёрное сердце, но цветы эти были редки, а сами деревья охранялись денно и нощно.

Когда санджи черпал собственную энергию, недуг значительно быстрее поражал сердце. Вот почему Яссин использовал природу как источник энергии.

– Сахир прав, – сказал Амон. – Невозможно лгать о подобных вещах. Как нельзя отрицать того, что с нашей природой происходят странные вещи.

Раздалось согласное бормотание.

– Но почему ты не хочешь позволить игре в Лабиринте продолжаться? – спросил Дариус. – Неужели ты потерял разум по дороге сюда?

– Неужели ты не понимаешь, что люди в опасности? Все они вместе… – Я прижал пальцы к вискам. – Не говоря уже о безопасности пешек…

– Нам и в самом деле следует обдумать всё это, – поддержал Дзарза. – Безопасность превыше всего.

Ахамед сложил руки на груди.

– Согласен. И всё же на таком хорошо охраняемом мероприятии, как это, у Яссина нет ни малейшего шанса, – заметил он. – Султан и Совет превыше всего ставят безопасность. Народа, равно как и пешек.

– Так это из-за строгих мер безопасности одна из прежних пешек заперта в погребальном покое? Вы забыли о той женщине? – Я позволил повиснуть своевременному молчанию. – Нападение на Рахамад было предупреждением. Увядание земли – это предупреждение. Это – предупреждение. – Я указал на пожухший цветок.

Амон кивнул:

– Яссин по меньшей мере попытается навредить везде. Он ненавидит Сахира.

– И у него есть на то причины? – прямо спросил Ахамед. – Или нам не дозволено знать?

Я завернул цветок обратно в полотно, чтобы занять руки.

– Люди вознегодуют, если мы отменим игру в Лабиринте. Это уже традиция. Сохранить её – наш долг перед ними, – продолжал Ахамед. – Неужели мы позволим Яссину настолько бесчинствовать?

Остальные члены Совета закивали, соглашаясь с Ахамедом. Они реагировали именно так, как я предсказывал.

– Мы не можем позволить Яссину взять верх. Игра должна продолжаться, – сказал Дариус. – Охраны будет с избытком.

– Давайте проголосуем, – предложил Дзарза. – Кто желает, чтобы Лабиринт продолжался?

Мы с Амоном были единственными, чья рука не взметнулась в воздух. Трое против двоих.

– Что ж, решение очевидно, – признал я. Игра в Лабиринте продолжится. – Однако нам необходимо принять дополнительные меры против новой угрозы. Это наш долг перед султаном и народом.

– Что ты предлагаешь? – спросил Дариус.

– Быть готовыми к худшему, – ответил я. – Мы должны быть бдительными, оказывать первую помощь и взять на себя роль защитников там, где это необходимо. Всем ясно?

– Это просто нелепо, если хочешь знать, – пробурчал Ахамед.

– Я исследовал яд созданных им тварей. – Дзарза помолчал. – Ты знаешь, что Яссин делает с людьми?

Оказывается, лицо Ахамеда могло принять ещё более кислый вид. Остальные напряжённо ждали ответа.

– Они каменеют, – проронил Дзарза.

Все молчали.

– Это представляется… чрезмерным, – первым нашёлся что сказать Дариус. – Я не понимаю его мотивов.

– Никто не понимает, что творится в голове у этого безумца, – произнёс Дзарза. – Чтобы понять его, нужно самому быть сумасшедшим. Так было и на прошлой Игре. Как верно заметил Сахир, женщина так и не оправилась.

– Как мы можем положить этому конец? – спросил Амон.

Мой брат использовал Мёртвую магию высочайшего уровня, и было лишь несколько способов его остановить. Ни один из них меня не устраивал.

Глава 32

Амир

Наставник сел на край могилы. Заходящее солнце проникало сквозь единственное окно, подсвечивая пляшущие пылинки. Дариус вынул пробку из маленького флакона, и звук эхом отразился от голых стен погребального покоя.

Мягким, почти нежным движением Дариус дотронулся до подбородка матушки и приподнял её голову вверх. Он влил жидкость ей в рот и снова опустил её голову.

Я не дышал, пока к ней не вернулась способность дышать. Глаза её открылись, заморгав, словно бабочка, в первый раз расправившая крылья.

Дариус помог ей сесть, чтобы она могла прислониться спиной к мрамору. Он связал её руки лоскутом чёрного шёлка и положил их на её колени. Она не сопротивлялась.

– Матушка? – Голос не сразу послушался меня.

– Сурайя. – Дариус понимающе назвал её по имени. – Твой сын здесь.

Она повернула голову и в первый раз взглянула на меня. Только не по-настоящему взглянула. Глаза её смотрели сквозь меня. Они были пусты, бесчувственны и совершенно лишены жизни.

– Сурайя? – она попробовала звучание собственного имени.

Необоримый страх овладел мною. Я потеряю её во второй раз. Я осторожно приблизился к ней, как приблизился бы к женщине, которую никогда прежде не встречал.

– Матушка, я здесь, чтобы помочь тебе.

Глаза её по-звериному следили за мной.

– Помочь.

– Да, помочь, – произнёс я, немного воодушевляясь. – Ты знаешь, кто я?

– Не слишком близко, Амир. – Дариус старался говорить как можно тише.

Матушка кивнула.

– Ты предатель, – сказала она твёрдо.

Я сглотнул.

– Я твой сын. Мы одна семья.

Лицо её исказилось от отвращения.

– Мы не родня. – Глаза её обшаривали комнату. – Предатель.

Я отшатнулся, когда матушка неуклюже поползла с