И все небо для нас - Юлия Лим

общение. Какого черта?

– У меня появилась подруга, – говорю про Лиду, с которой не так давно познакомилась.

– Да? Какая она? Вы с ней ладите?

– Хорошая. Она показала мне школу, мы вместе обедаем. Так что за меня не переживай, – улыбаюсь, но не слишком широко, иначе фальшь просочится сквозь зубы.

Тетя обнимает меня.

– Я рада, что у тебя все складывается, – она поглаживает меня по спине.

Хоть живот уже достаточно большой, ее объятия все равно уютные.

* * *

Жизнь любит иронию. Если от родителей у меня остались фотография, книга и еще пара вещей, то от дружбы с Гордеем – только чат. Мы каждый день переписываемся, иногда созваниваемся по видеосвязи. Он проверяет, пользуюсь ли я средствами для кожи, как мы и договаривались. В один из дней прихожу к нему в гости и мы снимаем очередной ролик. Я начинаю привыкать к жизни модели. Да и потом он еще ни одного ролика со мной не выложил.

– Твоя кожа почти сияет, – замечает Гордей, разглядывая мое лицо.

Мне понадобилось много времени, чтобы научиться не краснеть каждый раз, когда он так близко. Теперь даже волнения в груди нет. Так, легкая дрожь с покалыванием на кончиках пальцев.

– Все благодаря тебе.

– Значит, я уже могу залить ролики с тобой? Не все сразу. По одному в неделю.

– Да, выкладывай.

– Отлично, – Дей поворачивается к монитору и словно пропадает в нем.

Свет техники будто засасывает его живучесть внутрь. Бр-р.

– Ну, я пойду тогда, – стараясь прогнать неловкость, поднимаюсь и ухожу из комнаты.

– Подожди. Я тебя провожу.

Мы идем в молчании. Каждый погружен в собственные мысли. Когда мы останавливаемся на развилке, набираюсь храбрости:

– Почему ты меня избегаешь?

– Я ведь уже объяснял.

– Это все ерунда. Ты мой друг. И ты сам говорил, что я тоже твой друг. Если собирался вот так тупо игнорить меня…

Без слов Гордей раскидывает руки. Подаюсь вперед и вжимаюсь в его теплую темно-синюю вязаную кофту с белой полоской на груди. Когда слов недостаточно, тело само подает сигналы. И я рада, что Гордей тоже дорожит нашей дружбой.

– Ты мой лучший друг, и я не хочу, чтобы ты страдала. Я пытаюсь оградить тебя от мира болванов, которым важны лишь внешний вид или то, с кем ты дружишь.

– Дурак… – утыкаюсь носом в кофту и закрываю глаза.

В его объятиях мне еще уютнее, чем в объятиях Ирмы.

– Знаешь что? Мне все равно, будут меня дразнить или нет. Я хочу, чтобы вся школа знала, что мы друзья, – отстраняюсь. – Разве не ты у нас разрушаешь стереотипы? Хватит бояться за меня, – хватаю его руку и сжимаю пальцы.

Моя рука теплая, а его – холодная. Обычно у него теплые руки, но не в этот раз.

– Я сама выберу, как относиться к болванам, которым важны внешний вид или то, с кем ты дружишь, – не сдерживаюсь и передразниваю его слова.

Губы Дея подергиваются, и он улыбается. Его глаза снова блестят.

– Во-о-от. Узнаю прежнего тебя. Давно не виделись.

– Ладно, – сдается он, – так и быть. Только потом не говори, что я тебя не предупреждал.

– Не буду. И вообще, я не позволю кому-либо тебя обидеть.

Гордей смеется, и я подхватываю его смех. Осень больше не кажется мне такой холодной.

* * *

Чем ближе октябрь, тем сложнее сдерживать эмоции.

Мне, в отличие от сестры, исполнится не семь, а семнадцать.

Я чувствую, как меняется жизнь, и хоть у нас появилось много родственников, приятных и не очень, в этот раз мамы рядом не будет. В последние годы она болела и почти все время проводила в больнице, но все равно улыбалась нам с Милой. Она была рядом. Она просто была. А теперь ее нет, и все вокруг живут как прежде. У меня уже не осталось слез, лишь тяжесть в груди да ком в горле.

– Привет.

Отрываюсь от ковыряния макарон в тарелке. Лида стоит рядом, держа поднос:

– Можно подсесть?

– Угу.

Под мой кивок она садится напротив.

– Я уезжала на пару недель в санаторий.

Ой. Я уже почти похоронила нашу несбывшуюся дружбу… Думала, что она тоже меня избегает.

– Как только приехала, решила сразу найти тебя. Уже освоилась в школе?

Киваю, не поднимая глаз. Стыдно. Почему я всегда думаю о людях хуже, чем есть на самом деле? Пора избавляться от этой дурацкой привычки.

– Доверие – это мост…

– Что?

Краснею и прикрываю щеку рукой.

– Я это вслух сказала, да?

– Да, но я не расслышала, что именно.

– Просто… проговариваю про себя всякие штуки. От которых начинаешь чувствовать себя увереннее и все такое.

– А-а, ты тоже любишь аффирмации? – улыбается Лида. – Я их часто меняю в зависимости от того, чего и в какой день хочу добиться.

Я и слова-то такого не знаю.

– Я тебя отвлекла. Приятного аппетита.

Мы доедаем обед, сдаем посуду дежурным и покидаем столовую.

– Подружилась уже с кем-нибудь? – спрашивает Лида.

– Не особо.

– Не любишь общаться или боишься знакомиться?

– И то, и то. В какой-то степени.

– У тебя есть хобби?

– Да. Я рисую.

– О, это чудесно! Нам как раз требуется художник в школьный журнал. Я в нем главный редактор. Не хочешь ко мне присоединиться?

– А что от меня требуется? Кроме рисунков.

– Ответственность и дружелюбие.

Если посчитать, сколько времени я провожу в одиночестве и сколько часов у меня уходит на бесцельное рисование, то все это выливается в страшное число.

– А ты можешь показать, где и как вы работаете над журналом? Я… хотела бы посмотреть перед тем, как приму решение.

– Почему нет? Идем.

* * *

Лида познакомила меня с ребятами, выпускающими журнал, и мы сразу взялись за дело. Домой я шла с новыми друзьями и охапкой листов А4 с различными набросками.

– Пока. Увидимся завтра! – мы с Лидой машем другим ребятам и остаемся вдвоем.

Провожаю ее до дома. Чем ближе мой день рождения, чем больше живот Ирмы, тем меньше времени хочется проводить в своей комнате. Мама бы отругала меня за то, что не слежу за Милой, но сейчас мне хватает своих забот. Наконец-то я могу заняться собственной жизнью, и пусть это эгоистично, но я тоже хочу завести друзей. Хочу быть обычным подростком, не измеряющим температуру молока перед кормлением младенца. Хочу ходить на свидания, наконец! А потом сплетничать о них с подружкой, делиться секретами о том, как правильно целоваться и все такое.

– Расскажи о себе. – Лида поправляет коричневый шарф.

На ней пальто с поясом, подчеркивающим талию, высокие сапоги