Крестовый отец - Александр Логачев

«— …Он так сказал. Уходит.

(Небольшая пауза).

— Тогда придется зачищать самим. Он хотя бы намекнул, где стрела?

— Нет. Но должен же объяснить. Наверное, позже скажет.

— Хорошо. Как только узнаешь, сразу звони. Бригада будет готова к выезду.

— А я?

— Тебя не заденут. Будут предупреждены.

— Может, мне тогда вовсе не поехать?

— Нет, можешь вспугнуть. Поезжай. Не бойся, сработают чисто. Ну, желаю удачи.

— До свидания…»

Палец Колобка вдавил кнопку «stop».

— Потому я и не сказал сразу, где именно мы встречаемся, — сказал Сергей. — А устроил эти таинственные сотовые игры. Кстати, Жуф, тебя б убрали вместе со всеми. Не понимаю, на что ты надеялся?

Жуф промолчал.

— Голос твоего нанимателя я отгадал. Кому ты продался, мне ясно. Давай колись, как и когда тебя подписали.

— Кому он стелит, Шрам? — Багор с момента разоблачения суки ходил кругами по комнате, ни разу не присел, курил одну за другой.

— Потом. Я его хочу послушать. Интересно мне, понимаешь, как становятся иудами.

— Да просто, — глядя в сгустки темноты под потолком, до которого не доставал керосиновый огонь, усмехнулся Жуф. В его поникших плечах и голосе поселилась обреченность и безразличие. Даже костюм, казалось, потерял шик. — Играл как-то в казино. Уж под утро дело шло, башка совсем не варила, даже не мог сообразить, в наваре я или в минусе. Направился в бар. Подстаканить мозги под расклад…

— Чего? — вырвалось у Багра.

— Одним словом, засел в баре. Не помню уж как завязался с одним типом. За рулетку, за «блэк джек», то-се, вообще о том, во что и как надо играть. Понятно, добавлялись какими-то коктейлями. Знаете, братва, — Жуф неожиданно заговорил горячее, — он мне что-то подмешал. Это просто было сделать, я ж не ждал от него…

— Короче давай, — перебил Шрам.

— Ты не оправданку нам выкатывай, амнуху не получишь, катай по теме, сученок, — добавил Багор.

— Я б с простой балды так не завелся, вот я к чему, — Жуф смотрел на Шрама. — Склинило конкретно. Я слушал его лабуду, верил. Он мне начал развивать, что настоящая игра — эта та, где результат зависит от тебя, а не от шарика, расклада или…

— Короче! — потребовал Шрам.

— Поехали, говорит, покажу, где ведут настоящую игру. Поехали. На какую-то малину. Люди там сидят… не помню сколько, много. Разные люди. Резались в коробок. Знаете? — Жуф вытер выступивший пот. — Я подсел к игре, попробовал по маленькой и завелся…

— Значит, ты проигрался? — ускорил процесс Шрам, перескакивая через лирику, типа «он выбивает шестьдесят, думаю, перебью легко, стучу и выкидываю прогар»…

— Да.

— Чего ж ты к нам не пришел! — подскочил к ему Багор, сбоку заглянул в глаза. — Выкупили бы тебя, урода. Но без падлы бы обошлось!

— Я не деньги просрал.

— А что?

— Нет, вернее, сначала продул шиши до донышка. Потом зашел на отыгрыш всего…

— Не тяни, что ты ставил?! — не выдержал Багор.

— Американку.

— Ну, ты дебил! — выдохнул Багор.

— Я же говорю, подмешали, сыпанули.

— Казиношному подпевале прохерился? — спросил Шрам.

— Нет, другому. Павлом зовут.

— На большом пальце правой клешни не хватает фаланги, — то ли спросил, то ли констатировал Шрам, постучав себя указательным левой по ногтю того самого пальца.

— Точно, — Жуф понял как вопрос. — Ему.

— Шестерка того папика, на которого ты стал ишачить. Что потребовали от тебя за американку, ясно.

— А что мне было делать, братва?

— В петлю, — серьезно ответил ему Радикюль.

Ненадолго замолчали.

Петро заглядывал в насупленные братские чувырла, видимо, в поисках ответа, как такое может статься, вчера плечкался с человеком, ел-пил за одним столом, готов был за него под пули полезть, а он перекинулся оборотнем, ведь еще б немного и положили бы всех по его наводке дырявыми трупами. Шатл, похоже, не меньше, чем о Жуфе, размышляет сейчас о собственных проблемах. Радикюль по-прежнему катал по клеенке хлебные шарики, превращая их то и дело в лепешки и смахивая на пол. И не отрывал от шариков взгляда.

— Что теперь? — и сразу не дожидаясь ответа, Жуф вышел из безразличия, ожил. — Дай я сам, Шрам! Дай мою пушку и один патрон.

— Патрон! — Багор чуть ли не бегом одолел расстояние от окна до стола, склонился над Жуфом. — На легковуху надеешься! Да я тебя, выблядок, неделю кусками нарезать буду!

Если бы не осадка Шрама, Багор давно бы добрался до Жуфа и тому пришлось бы туго.

— Ствола я тебе не дам, ствол еще заслужить надо, — сказал Шрам. — Пока поживешь здесь. Колобок и Петро, вы за него отвечаете. Заодно и огороды посторожите втроем.

— Зачем? — вопрос вырвался сразу из нескольких ртов.

— Затем, что он должен будет огласить свою печальную повесть перед людьми.

— А если я откажусь? — Жуф впервые поднял взгляд на Шрама.

Жуф не бросал вызов, он же игрок, он хотел разыграть свою последнюю карту, поторговаться.

— Тогда, — ответил Шрам, — тогда Багор будет не спеша нарезать тебя ломтями…

Сидишь и пялишься в экран весь вечер до зевоты.

Мои дырявые носки заштопать западло.

Тебе, конечно, наплевать, что я пришел с работы,

Что по жаре втыкал весь день железное кайло.

По полю носились карлики, похожие на Карлсонов без моторчиков. Карлик в синих трусах обижал карлика в красных трусах: не давал ему подолгу владеть квадратным мячом, переходить на чужую половину, оттеснял к дальней линии.

— Абзац. Две минуты, — просигналил Шрамов, затушив сигарету в блюдце-пепельнице. Согласно уговору игру сразу прервали.

Талалаев отдавался простенькому компьютерному футболу, как ребенок. Талалаев и возжелал электронной забавы, едва завидев ноутбук. Видать, была у бизнесмена такая страстишка на воле — компьютерные потехи. Видать, соскучился на киче.

— Проиграл — плати. — Праслов закончил отжиматься от пола и теперь освежался мокрым полотенцем. — Двух минут хватит.

— А может мохеровым халатом возьмешь? Он почти новье.

Антон спрятал лапки за спину.

Проигрыш — дело святое, и Талалаев подставил спину. Антон взгромоздился на спину бывшего бизнесмена от балтийских пароходов и причалов. На бывшего приятеля небезызвестного всей стране Клюва. Заржав по-лошадиному, Профессор повез худощавого хакера к параше, там развернулся и, продолжая «игогокать», возвратил к столу.