Интервью сына века - Фредерик Бегбедер

М. У. Нет.

Ф. Б. Вот свинство! В обществе уж и приличных людей-то не осталось!

М. У. Это точно, почти не осталось.

Ф. Б. Уэльбеку ничего не надо, только на барашков смотреть. Куда ж мы катимся? Ну ладно, ты, положим, романтик…

М. У. Это тоже входит в программу беседы?

Ф. Б. Не боись, мы и так уж с три короба наговорили. Но закончить лучше на литературной нотке. Расскажи-ка мне, что ты сейчас читаешь. Это триллер-киберпанк[253] из жизни хакеров?

М. У. Да, отличная книжка. Автор Джеффри Дивер[254]. Впервые читаю хороший роман о хакерах. Название по-французски — полный отстой: «Meurtre.com». Вышло в «Ливр де Пош». Зато по-английски звучит отлично: «The Blue Nowhere», «Прекрасное далеко», можно сказать. Кстати, ты составил классный цитатник. Там есть еще что-нибудь?

Ф. Б. Полно́! Есть еще твоя фраза, которую можно найти на сайте Myspace. Ты, скорей всего, не знаешь: «myspace.com». А там, между прочим, миллионы подростков и молодежи обоего пола открывают себе странички, а в качестве статуса берут твою фразу: «Не бойтесь счастья, его нет».

М. У. Это из «Остаться в живых».

Ф. Б. Точно! Ты списал это у «Би-Джиз», «Staying Alive».

М. У. Ну да. Преимущество моего преклонного возраста — это что нет нужды строить из себя скромника. «Не бойтесь счастья, его нет» — ведь офигенно сказано!

Ф. Б. Это девиз. Можно печатать на футболках.

М. У. Зашибись!

Ф. Б. Напоминает афоризм «То, что нас не убивает, делает нас сильнее». А теперь — одна из моих любимейших фраз, написанных тобой. Я ее обожаю, потому что в ней твой стиль, весь ты. «Вечность детства — мимолетная вечность, но детство про это еще не знает; мимо проносится пейзаж». Вот он, твой ритм: длинная фраза, точка с запятой, короткая лаконичная фраза, соединение обеих вместе. Это очень много о тебе говорит. Мишель Уэльбек, ощущаешь ли ты уже себя взрослым?

М. У. Нет, но фраза действительно хороша! Вот если бы мы были в журнале «Вентьемист» университета «Париж-13»…

Ф. Б. «Вечность детства — мимолетная вечность…»

М. У. «…но детство про это еще не знает; мимо проносится пейзаж». Поди разбери, почему что-то нравится.

Ф. Б. Ты забыл о нашей игре. Ты должен угадать, где это было.

М. У. В «Элементарных частицах».

Ф. Б. Верно! Браво!

М. У. В этой фразе есть особый эффект. Ее красота, мне кажется, заключена в том, что глагол «проносится» стоит в настоящем времени, то есть он фиксирует мгновение — и в то же время это стремительное непрекращающееся движение.

Ф. Б. И потом, в ней оксюморон: «мимолетная вечность». Находка.

М. У. Да, красиво сказано.

Ф. Б. И правдиво: когда ты ребенок, время тянется очень долго и все вокруг такое огромное…

М. У. А на самом деле все мимолетно.

Ф. Б. Мимолетно, а кажется вечностью. Но чем больше ты растешь, тем стремительней летит время. Что меня лично интересует — это насколько в этой фразе присутствуешь ты сам. Это твоя квинтэссенция, потому что ты во всем ищешь вечность, в том числе в своем фильме про вечную жизнь. В этой фразе сконцентрировано все, над чем ты размышляешь: тоска по детству и поиск вечности.

М. У. Выкурю-ка я сигаретку…

Ф. Б. Видишь, я все-таки серьезный литературный критик!

М. У. Между прочим, именно литературные критики виноваты в том, что я невыносим. Однажды я стал предметом университетского коллоквиума. «Отлично, — подумал я, — раз меня изучают в университете, пусть теперь эти претенциозные засранцы из „Нувель-Обс“ идут на три буквы».

Ф. Б. Ты помнишь, когда ты эту фразу написал?

М. У. Понятия не имею. Я вообще этот период смутно помню. «Вечность мимолетна» — хороший зачин.

Ф. Б. Хорош повтор: «Вечность детства — мимолетная вечность», напоминает Бодлера: «Твои черты, твой смех, твой взор прекрасны, как пейзаж прекрасен»[255]. Почему у него слово «прекрасный» дважды? А это такая вот простота. И у тебя «вечность» дважды. Не надо бояться повторов, — напротив, они уравновешивают фразу.

М. У. Мне нравится твой анализ. По правде, это одна из моих лучших фраз…

Ф. Б. Все, уже скоро. Последний вопрос — вернее, утверждение. В последнее десятилетие у тебя был взлет, как у рок-звезды. 1998–2008. В 1998-м вышли «Частицы», а сейчас, в 2008-м, мы сидим в замке. Прямо как «Роллинг стоунз». После этих десяти лет, в течение которых ты сделал все, что мог: книги, фильм, диск софт-рока, кругосветное путешествие, — может, у тебя будет теперь период затишья? Вообще, это чудо, что ты не подсел на наркотики. Ты ведь много куришь и пьешь. А транквилизаторы принимаешь?

М. У. Не-а.

Ф. Б. Сейчас нет, но ведь раньше принимал? Когда-то давно ты писал об этом в книгах.

М. У. Да, раньше принимал.

Ф. Б. А как так получилось, что ты не подсел на героин, кокаин или что другое?

М. У. Я через все это прошел.

Ф. Б. Серьезно? Я не знал.

М. У. Но это действовало на меня слабее, чем никотин. Никотин гораздо сильнее. От чистого никотина я улетаю, от героина — нет. Я принимал героин, но зависимым не стал. Ну, правда, это было всего пару раз. Мне показалось, ничего себе, но не более того. А вот с никотином реакция мгновенная и очень сильная.

Ф. Б. Много куришь?

М. У. Четыре пачки в день.

Ф. Б. А я в жизни ни разу не курил. Это расслабляет?

М. У. Нет, возбуждает. Как кокаин, я думаю.

Ф. Б. И дешевле.

М. У. Смотря в какой стране. Сигарета, как и кокаин, возбуждает нейроны. Шерлок Холмс говорил, что никотин и кокаин — два вещества, возбуждающие нервную систему. Пошли, я курну, не могу больше.