Брачные союзы Дома Романовых - Александр Манько

Шло время. Один серый день сменялся другим. В марте 1745 года бывшая правительница родила сына Петра, а через год появился третий сын — Алексей. Анна Леопольдовна, у которой после переворота стало резко ухудшаться здоровье, не перенесла рождения последнего ребенка и 7 марта 1746 года, в возрасте двадцати восьми лет, умерла от горячки. Ссыльный супруг остался один с четырьмя детьми. По воспоминаниям Екатерины II, императрица Елизавета Петровна очень плакала, когда получила известие о смерти Анны Брауншвейгской, скончавшейся так рано. Она приказала, чтобы ее тело привезли в Петербург для торжественных похорон. Принцессу Анну похоронили в Александро-Невской лавре, между ее бабкой, царицей Прасковьей Федоровной, и ее матерью, принцессой Мекленбургской.

Права была юная принцесса Анна Леопольдовна, когда упорно говорила о своем нежелании выходить замуж за наследника престола принца Антона-Ульриха. Несчастья Анны Леопольдовны как бы по наследству перешли ко всей ее семье.

Ее супруг, принц Антон-Ульрих, терпеливо перенося участь безвинного арестанта, прожил в Холмогорах тридцать лет, до самой старости, убивая бесконечные дни вечной ссылки прогулками с детьми по саду.

Когда в 1762 году российский трон заняла Екатерина II, она предложила ссыльному принцу свободу — выехать из России, но при одном условии — только без детей. Антон-Ульрих отказался, так как в ссылке ослеп, а без детей старику и свобода не казалась таковой. Так и умер он в Холмогорах.

После смерти Антона-Ульриха дети Анны Леопольдовны — два принца (Петр и Алексей) и две принцессы (Екатерина II Елизавета), долго еще оставались в Холмогорах арестантами. Привезенные туда младенцами, они выросли в неволе и, кроме охранявших их солдат, никого не видели, ничего не знали.

В 1780 году родная сестра несчастного принца Антона-Ульриха, вдовствующая датская королева Юлиана-Мария исходатайствовала у российской императрицы свободу своим племянникам и племянницам. Эта свобода была для детей Анны Леопольдовны и Антона-Ульриха запоздалой и жестокой, фактически она была продолжением плена, поскольку они были совершенно не приспособлены к самостоятельной жизни в условиях свободы. Их отправили в небольшой приморский город Горсенс в Ютландии. Императрица Екатерина II назначила для содержания пленников поневоле 32 000 рублей в год, и вся эта сумма полностью выделялась российской казной вплоть до смерти последней принцессы Екатерины в 1807 году. На деньги Петербургского двора в этом городе были куплены два самых лучших дома и перестроены в одно здание для родственников королевской фамилии. Деньги, выдаваемые Россией, вручались не прямо в руки пленников, а через датское правительство их гоф-интенданту. Последний был обязан ежегодно представлять обстоятельный отчет об использованных суммах. Более того, за содержанием своих родственников наблюдала сама вдовствующая королева Юлиана-Мария, а после ее смерти эта обязанность перешла к сыну, наследному принцу Фридриху.

Что же касается личной жизни особ королевской фамилии, то у них оставалась приличная сумма, и они ежегодно жертвовали около 300 риксдалеров [38] на городское духовенство, на школы, на бедных, на милостыни и т. п. В частности, принцессы Елизавета и Екатерина ежегодно дарили принадлежности своего туалета и покупали себе новые. Кроме того, они давали обеды и вечера, принимая местных друзей. Очевидцы того времени засвидетельствовали, что, несмотря на свой печальный жребий, принцы и принцессы были дружелюбными в обращении с окружающими их людьми.

Еще более трагичной оказалась судьба Иоанна VI, провозглашенного императором в двухмесячном возрасте. На торжествах царского двора малютку выносили на подушке, покрытой порфирой, вельможи и все государственные чины лобызали его ножку, ребенка показывали гвардии и народу в окно под громкое «ура!». И вдруг годом позже ребенок-император превратился в арестанта, причем строго скрываемого от внешнего мира.

Сохранилось предание, что знаменитый математик Эйлер вместе с другими академиками по указанию Анны Иоанновны составил гороскоп для новорожденного принца Иоанна Антоновича. Заключение, сделанное учеными, настолько будто бы ужаснуло их, что они решили представить другой гороскоп, предсказывавший наследнику прекрасное будущее. Однако таким обманом нельзя было изменить трагический финал самого юного императора в российской истории: его царствование продолжалось всего один год и шестнадцать дней, а затем последовали почти двадцать три года тюремного заключения, когда он был лишен не только свободы и власти, но и собственного имени.

Из Раненбурга Иоанн в строгой тайне был отправлен отдельно от родителей тоже в Холмогоры, но они об этом, естественно, не знали. Его мать, принцесса Анна Леопольдовна, последний раз видела сына в Раненбурге и тосковала по нему до последнего вздоха. В своем строжайшем заточении бывший император видел только одного человека — заходившего к нему надсмотрщика. Когда по России стали распространяться слухи о предполагаемом местопребывании свергнутого юного монарха, его секретно заключили в 1756 году в государеву тюрьму — Шлиссельбургскую крепость.

Здесь он содержался в особой строгости: даже комендант крепости не знал имени этого узника, «безымянного колодника».

Здесь, в Шлиссельбургской крепости, главной государевой тюрьме, без надежды на освобождение, с тоской по свободе, десятками лет томились люди, опасные для власти. В истории этой тюрьмы не было случая удачного побега. Одной из первых узниц русской Бастилии была дочь царя Алексея Михайловича и сестра Петра I царевна Мария Алексеевна. Там она оказалась в наказание за тайные связи с опальным царевичем Алексеем и его матерью Евдокией Лопухиной. В 1723 году сестра первого российского императора умерла в тюрьме. Был здесь в ожидании суда и временщик Бирон, лично познакомившийся с каменными палатами, куда сам отправлял своих недругов.

С прекращением мужской линии Романовых и вступлением на российский престол младшей дочери Петра I, казалось бы, нет основания говорить о дальнейшем развитии династических связей императорского дома с правящими фамилиями Германии. Однако в действительности именно в царствование Елизаветы Петровны происходит расширение этих связей. Речь идет прежде всего о сыне герцога Голштинского, племяннике российской императрицы, которого она пригласила в Россию и объявила своим наследником. Более того, по воле той же Елизаветы Петровны невестой и позже супругой будущего русского царя становится немецкая принцесса Софья-Августа-Фредерика, с деятельностью которой связана целая эпоха в истории России.

Но все по порядку.