Вторжение - Кира Уайт

– Сержант Одли сказал, что учит вас с Бриттани стрельбе и самообороне, – неожиданно сообщает он.

И когда они успели все это обсудить?

– Верно, они с напарником по очереди занимаются с нами большую часть дня.

Мэйсон улыбается, сворачивая на более узкую и менее освещенную улицу, и я иду следом, подстраиваясь под его неспешный шаг. Наши респираторы, закрепленные на поясах джинсов, стукаются, когда я подступаю слишком близко. Тут же делаю шаг в сторону, а Мэйсон тем временем интересуется:

– Ну и как твои успехи?

– Средние, – признаюсь я, нисколько не смущаясь правды. – Если со стрельбой все несколько проще, то самооборона – та еще засада. При том, что парни наверняка не действуют в полную силу, да что там, даже вполсилы вряд ли.

– Было бы странно, если бы тебе удалось уложить на лопатки сильного противника в первую неделю тренировок, – без доли веселья произносит Мэйсон.

Собираюсь ответить, но слова застревают в горле, и я замедляю шаг, глядя на трехметровый сетчатый забор метрах в пятидесяти впереди. За ним простирается запустение и разруха. По ту сторону хлипкой преграды настоящие развалины, груды металла, бывшего когда-то автомобилями, какой-то мусор.

– Это граница? – хриплым от волнения голосом спрашиваю я.

– Да, – подтверждает военный.

– Но… но разве мне сюда можно? – недоверчиво уточняю я.

Вспоминаю свой первый разговор с папой, когда мы только оказались здесь. Он сказал, чтобы мы с Бриттани ни в коем случае не ходили к границе и не мешались под ногами у военных.

– Нет, – простодушно говорит Мэйсон, – ты ведь со мной. Я подумал, что тебе будет полезно взглянуть.

С опаской смотрю на него, но киваю. Мне и правда любопытно взглянуть на то, что случилось с частью города, которая не защищена аномалией. Просто мне непонятно, зачем было приходить сюда ночью, а не днем. Во-первых, так хуже видно, а, во-вторых, более опасно.

Но спросить об этом я не успеваю, до ушей доносится рев моторов, и Мэйсон тут же подталкивает меня в сторону ближайшего здания. Это оказывается пятиэтажный дом с распахнутой входной дверью. Военный затаскивает меня в темный подъезд, и я тут же каменею. Парень верно истолковывает мое состояние, потому что говорит успокаивающим тоном:

– Спокойно, мы под защитой аномалии. Здесь никого нет.

– Почему так темно? – зачем-то шепотом спрашиваю я.

– Так близко от границы никто не живет, поэтому все здания здесь обесточены. Осторожно, ступеньки.

Медленно поднимаемся вверх по лестнице. Прислушиваюсь к происходящему снаружи, шум моторов становится то громче, то тише.

– У тебя телефон с собой? – спрашивает вдруг Мэйсон.

– Нет, а что?

Я перестала заряжать его и запрятала на дно сумки. Вряд ли в ближайшее время восстановится мобильная связь.

– Ни черта не видно, фонарик нам бы не помешал, – после пары секунд молчания он прибавляет. – Но так даже лучше, мы не выдадим себя светом.

От его слов сердце слегка ускоряется.

– А что будет, если нас поймают? – спрашиваю озадаченно.

Слышу тихий смех Мэйсона.

– Ничего не будет, не волнуйся.

Потрясенно молчу, пока парень ведет меня куда-то во тьму. Только сейчас понимаю, что у нас могут быть неприятности. Но развернуться и дать деру мне не позволяет любопытство. Во-первых, я хочу увидеть то, что Мэйсон мне покажет. А, во-вторых, мне интересно, почему он привел меня именно сюда.

Минут через пять наконец оказываемся в одной из квартир, как я предполагаю, на пятом этаже. Подходим к большому не закрытому шторами окну и смотрим вниз.

Первым делом вижу все тот же сетчатый забор, а сразу по другую сторону от него в ряд выстроилась тяжелая военная техника: бронетранспортеры, пикапы и внедорожники с зенитными пушками на крыше, даже несколько танков. Изумленно смотрю на готовых к обороне людей.

– Почему они за периметром? – спрашиваю, ощущая, как от волнения пересохло в горле.

– Периметр заканчивается чуть дальше, – сообщает Мэйсон. – Просто забор поставили в его пределах, а не за ними. А вон там, смотри, – он указывает направление, и я вижу какое-то уродливое сооружение, возведенное параллельно забору по эту его сторону. – Это стена. Точнее, то, что когда-то станет стеной, на случай, если аномалия перестанет отпугивать носителей и их не сдержит забор. Он, кстати, под напряжением. Стену строят каждый день, прерываясь только на ночь, когда на отстрел выходят военные.

Пару минут молча наблюдаем за приготовлениями людей внизу, страшно представить, к чему они готовятся.

– Зачем ты привел меня сюда? – спрашиваю я, глядя, как военные занимают боевые позиции.

Несколько снайперов ложатся в специально оборудованные гнезда.

– Я думаю, неправильно скрывать от большинства, что ситуация становится все хуже. Несмотря на то, что мы хорошо подготовлены, противник становится только сильнее. Проклятые вторженцы, покинув мертвое тело, с легкостью находят себе нового носителя. Даже день никого не спасает. Люди повылезали из своих нор просто потому, что у них закончилась еда. Многие не в курсе, что не стоит соваться туда, где темно.

После его слов в квартире разливается удушающее напряжение. С трудом подбираю слова.

– Но я-то в курсе событий. И ты все равно привел меня сюда.

Мэйсон тяжело вздыхает. От веселья не осталось ни следа.

– Ты должна тренироваться и учиться, Эмили. Возможно, настанет тот момент, когда тебе придется самостоятельно защищать свою жизнь. Помни об этом, когда идешь на очередную тренировку.

Открываю рот, но сказать ничего не успеваю. Раздается первый оглушающий выстрел, затем сразу второй и третий. Канонада настолько громкая, что я не сдерживаюсь, закрываю уши ладонями и во все глаза смотрю на жуткие силуэты, мечущиеся в темноте лишенной освещения части города.

– Зачем они идут сюда? – спрашиваю я, стараясь перекричать грохот. – Они ведь знают, что здесь их ждет смерть. Каждую ночь ведь стреляют.

– Голод, – так же громко отвечает Мэйсон. – Их гонит голод. А внутри периметра все пропахло людьми.

– Но они ведь все равно не могут перейти черту? – спрашиваю с сомнением, глядя, как одна из теней заваливается на самой границе света, а потом в воздух взвивается черная тварь, что подлетает ближе и кружит, яростно размахивая крыльями, но будто натыкается на невидимую стену. Видимо, не может преодолеть границу.

– Самые большие не раз пытались.

Слова Мэйсона звучат громче, чем выстрел самого мощного оружия снаружи.

– У них ведь не получилось? – срывающимся голосом уточняю я.

В неясном свете, проникающем через окно, лицо Мэйсона выглядит мрачной застывшей маской.

– Пока нет, – объявляет он.

Пока? Что значит – пока?

– Эй, вы кто такие и что здесь делаете? – громоподобный вопрос от двери звучит так неожиданно, что я едва не