Безумный Макс. Ротмистр Империи - Михаил Ланцов

– Одиннадцать часов девять минут, – произнес, сверяя свои часы Меншиков по тем, что стояли в кабинете начальника военной разведки.

– Что вы говорите? – переспросил Хоботов.

– Мы здесь уже больше шести часов. Из них государственные учреждения работают часа три. Еще часа два и нужно уходить. А то войска в город станут подходить, что нам не нужно совершенно.

– Кого берем в плен?

– Только Эриха фон Фалькенхайма и Вальтера Николаи. Все остальные, полагаю, не нужны. За них много лучше скажет бумага.

– И не говорите, – вздохнув, ответил Лев Евгеньевич. – Никогда бы не подумал, что Великий князь Николай Николаевич замешан в таких делах.

– И не только он, мой друг. Не только он. Я думаю, что немцы предупредят кого нужно о том, что мы везем очень опасные документы. Для них опасные. Мда. Вляпались мы по самые уши.

– Да уж… – сокрушенно покачал головой Хоботов.

А потом, подпалив здание Генштаба, Максим отправился дальше хулиганить. Поглядывая на часы. Без этого никак. Ибо хоть немцы и отправили практически все боеспособные части столичного гарнизона его ловить под Франкфурт-на-Одере, но задерживаться сильно не стоило. Власти города рано или поздно очнутся и начнут попытки организовать сопротивление. Это сейчас они, пока еще, либо ничего не знают, либо паникуют, не владея сведениями об объеме вошедших войск. Пока. Через два-три часа все может измениться.

Городскую комендатуру Берлина также не минула чаша внимания «безумного гусара». Практически сразу по взятии Генерального штаба Максим подозвал Чапаева и поставил ему боевую задачу:

– Мы тут, – ткнул он пальцем на карту, – комендатура тут. Так что бери свой взвод и езжай туда. Штурмовать не надо. Это лишнее. Подойдете. Пошумите. Повалите все подходящие телефонные столбы. Просто пушкой с бронеавтомобиля на малой дистанции шарашьте. Раз. И поехали дальше. Если провода останутся целыми – шашкой помахайте. Ибо нечего. Понятно?

– Понятно, – кивнул Василий Иванович и пересказал приказ.

– Потом комендатуру покошмарьте немного. Постреляйте по окнам там. Ну, не знаю. Киньте в окна бутылок…

– Что кинуть? – удивился Чапаев.

– Берете бутылку, наливаете туда бензин, затыкаете тряпицей, поджигаете и кидаете так, чтобы бутылка там, внутри, разбилась. Но так поступайте только, как будете уходить. Поначалу не надо. Коптить сильно будет. Провоняете.

Чапаев усмехнулся. Такой довод его позабавил. А потом спросил:

– И долго нам там сидеть?

– Посматривайте в сторону Генштаба. Как увидите дым – уходите. Встреча – вот сюда. Там большая площадь. Не промахнетесь. Общий сбор я продублирую красными ракетами.

– Все ясно?

– Все, – кивнул Чапаев. – Как увидим дым или красные ракеты, так и отходить.

– Отлично. И главное – не геройствовать! Хрен с ними с немцами. Вы мне нужны живыми. Если что – отходите, не стесняйтесь. Все! Действуй!

Помахал Василию Ивановичу лапкой вдогонку… мысленно и вернулся к насущным делам. Важным и серьезным.

Комендатура его не сильно беспокоила. Он даже не был уверен в том, что нужно туда кого-то посылать. Ибо ничего страшного наворотить она не могла. Разве что мобилизовать военные училища и раненых в госпиталях или еще кого для усиления охраны стратегических объектов. Тех же складов и вокзалов. На большее их точно не хватит. Во всяком случае, не так быстро. Но почему бы не дать своим людям отличиться? Ведь в рапорте будет черным по белому написано, что за берлинскую комендатуру воевал такой-то взвод под личным командованием Чапаева. Весомый такой подарок в послужной список. Не каждый унтер может таким похвастаться.

1915 год, 28 июня. Берлин

Подождав, пока здание Генштаба разгорится, Максим поехал к Рейхстагу. Требовалось забраться на самый верх и заменить флаг Германской Империи – российским. Причем таким всем из себя красивым, с вышитым золотым орлом и так далее. А потом сделать все для того, чтобы снять этот флаг оказалось как можно более трудным занятием.

Каждый час – на вес золота.

Поэтому заваривали все, что могли. Металлические лестницы срезали. А подходы минировали растяжками.

Обидно для обывателей? Может быть. Но так война штука такая. На ней, бывает, стреляют, убивают, обижают и прочие не самые лицеприятные вещи делают.

Приехал взвод Чапаева. Все довольные. Глазки сверкают. А вдали столб дыма.

– Подпалил, Василий Иванович?

– Не устоял. Да и как бутылочку не опробовать? Хорошо пошла! Вспыхнула – словно поленница. Когда мы уезжали – люди из окон выпрыгивали.

– Сколько же вы их туда кинули?

– Да десятка два, почитай. За раз. Домик-то не маленький.

– Ладно, пироман, – усмехнулся Меншиков, – заступай в оборону. Подмени Хоботова…

Возня с флагом была недолгой. Получаса не прошло, как ремонтно-восстановительное отделение и саперы загрузились в машины. Да вот беда – сарафанное радио по городу ходило удивительно быстро. И к Рейхстагу собралась приличная толпа журналистов. Война войной, но в Берлине было немало представителей прессы нейтральных держав, как, впрочем, и в других столицах воюющих государств. Да и своих оппозиционеров хватало, не говоря о любителях бульварных скандалов. Вот всей этой братии и набежало, словно мух на варенье.

– Разогнать? – поинтересовался Буденный, косившийся нехорошим взглядом на этих подозрительных людей.

– Отчего же… – чуть подумав, произнес ротмистр. – Это, Семен Михайлович, оружие похлеще пулемета. Наполеон в свое время сказал, что три газеты могут легко заменить сто штыков. А мы не в том положении, чтобы разбрасываться столь тяжелыми формами вооружений…

Сказал и вышел вперед, к страждущим акулам пера и прочим зевакам.

– Я – Меншиков Максим Иванович, ротмистр лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка и командир этого отдельного эскадрона. Провожу рейд по тылам германских армий.

– Какой рейд? – раздались выкрики из толпы.

– Господа, я свободно владею английским и русским, на каком вам будет легче меня понимать? На английском? Хорошо, – кивнул Максим и поведал вкратце журналистам основные этапы пути эскадрона. И уничтожение пехотного полка лобовым натиском. И разгром штабов двух армий. И подрыв железнодорожных мостов у Бреслау с Ротенбургом. И уничтожение стратегически важных складов в Ротенбурге. И обнаружение какой-то старинной короны, которую он даже продемонстрировал. Вывалилась из разрушенной стены во время боя в Ноймаркте. И про визит к Кайзеру, впрочем, неудачный, тоже не забыл упомянуть. Ну и похождения в Берлине, разумеется, тоже не забыл. А потом, завершив презентацию, спросил: – Как-то так. Может быть, вы хотите что-то уточнить?

Журналисты вспыхнули. Оживились. Посыпались вопросы, на которые выборочно отвечал наш герой. Разрозненные, надо сказать, и бессистемные…