Безумный Макс. Ротмистр Империи - Михаил Ланцов

Не меньшего внимания он оказывал револьверам Nagant модели 1910 года. Той самой, что имела откидной барабан и по патронам полностью совпадала с «русским наганом». Да, в военном деле револьверы уже были чуть более чем бесполезны. Но вот в области специальных задач у них имелись свои ниши. Тем более что высокая степень обтюрации пороховых газов делала знаменитый «наган» очень хорошей площадкой для всевозможных «бесшумных» поделок. Намного более интересной, чем любой другой образец магазинного[116] оружия. А в сочетании с откидным барабаном – и подавно, превращая в мечту диверсанта-разведчика. Прямо сейчас ротмистру такое оружие, конечно же, не требовалось. Но «на вырост» он прихватил почти три сотни револьверов.

Да и прочего «барахла» отгружал. Благо, что пока катался по Берлину, смог арестовать двадцать семь 6-тонных грузовиков Daimler Marienfelde. Вместе с водителями – нижними чинами Рейха. И теперь безжалостно их загружал ценными вещами.

За оружейными магазинами шли ювелирные салоны, где ротмистр за взятую в Рейхсбанке «резаную бумагу» выгребал все, что было на витринах. Не оставлял своим вниманием он и аптеки, скупая новокаин в ампулах и прочие крайне полезные вещи…

Именно в одной из аптек и произошло чудо.

Дело в том, что химик и медик из Максима так себе. Какие-то вещи знал, из числа тех, что на слуху или нужно по службе. Но в целом мало увлекался. Все остальное проходило по категории – «где-то слышал». Так и тут. Он внезапно вспомнил, что действенное лекарство от туберкулеза было изобретено задолго до Первой Мировой войны, но долгое время употреблялось как красный краситель.

Вот он и докопался до одного аптекаря, пока тот в муках рожал ему «действующие вещества» популярных красок красного цвета. Тут-то он и опознал сульфаниламид, то есть тот самый красный стрептоцид. Слышал ведь. И не раз. Но пока немец не произнес – не вспомнил бы. Поэтому теперь он еще и его прикупал по случаю. Мешками и прочими крупными емкостями. Не лекарство ведь, а краситель… А в своем журнале боевых действий сделал отметку, дескать, нужно проверить это вещество, по слухам обладающее серьезным антибактериальным действием… против чахотки, пневмонии и чумы.

Так и ехал.

А его эскадрон забивался ценным барахлом, обрастая им с удивительной стремительностью. С каждым часом, с каждым километром дороги он все больше и больше напоминал какого-то ордынского хана, возвращающегося из похода на Русь…

1915 год, 28 июня. Шверин

Близился вечер.

Автомобильная колонна эскадрона въезжала в Шверин – небольшой городок на севере Германии. Главной достопримечательностью данного населенного пункта, кроме замечательного Шверинского замка, являлся завод Антона Фоккера. Лучшего авиаконструктора Германской Империи тех лет. Вот туда-то Меншиков и направился. Всем эскадроном. Потому что замок – это фигня. А авиазавод – это серьезно!

– Кто вы такие?! – воскликнул неизвестный мужчина лет двадцати пяти.

– Покупатель.

– Что, простите?

– Вы знаете, где я могу увидеть Антона Фоккера?

– Это я!

– Отлично! – перешел на английский язык Максим. – Я покупаю ваш завод.

– Но он не продается! – ответил его собеседник, также перейдя на английский.

– Господин Фоккер, я офицер Русской Императорской армии. Это – мои люди. И завод будет уничтожен. Хотите вы этого или нет. Но, как честный человек, я обязан попробовать его у вас купить. Мне ведь получить возмещение от Государя будет намного проще, чем вам. Сколько стоит ваш завод?

– Я… я не знаю… – испуганно промямлил визави Меншикова, поглядывая на бронеавтомобили и грузовики с солдатами.

– Назовите вашу цену. Не тяните время.

– Как мне к вам обращаться?

– Меншиков. Максим Иванович Меншиков.

– Господин Меншиков, я никогда не задумывался над тем, сколько стоит мой завод.

– Миллион марок[117] вас устроит? За всё. Включая запасы материалов, топлива, узлов, заготовок и уже построенные машины. Всё-всё-всё. Включая ваши наработки по синхронизатору.

– Миллион? – удивленно переспросил Фоккер и нервно сглотнул.

– Два.

– Что два?

– Два миллиона. Вам мало двух миллионов марок?

– Господин Меншиков очень щедр, – вспотев, произнес Антон Фоккер.

– Поверьте, это не сложно. По дороге сюда я ограбил Рейхсбанк.

– Оу…

– Итак – два миллиона марок. Вас это устраивает?

– Да. Вполне.

– Хорошо, давайте пройдем в контору и оформим бумаги. И да. У вас есть тут профсоюзный лидер какой-нибудь?

– Имеется, – с горькой усмешкой отметил нидерландец[118].

– Отлично. Зовите его. Хочу дать ему несколько поручений.

– Это же глава профсоюза.

– Это глава профсоюза МОЕГО завода. Я не могу дать поручение своему сотруднику?

– Но…

– Распорядитесь его доставить. А то, я вижу, вы тут работников распустили. Порете?

– Нет, – ошалело ответил Фоккер.

– Зря. Один хорошо поставленный удар кнутом заменяет три часа воспитательной беседы.

– Э-э-э… – бедный Антон аж лицом побледнел.

– Шучу я, – улыбнулся Максим.

– Серьезно?

– Слушайте, вы бы видели себя. Хорошо, что я про медведей с балалайками рассказывать не стал. Понимаю, ситуация сложная, но чего теряться-то? И да, я не сказал главное. Вам придется поехать с нами.

– Но…

– Вы являетесь лучшим авиаконструктором Германии. Я не имею права оставить вас здесь. Так что полученные деньги переведите через банк в Нидерланды или еще куда-нибудь на ваше усмотрение. А в Петрограде я вас освобожу. Если захотите – останетесь там. Такие конструкторы, как вы, нам нужны. Если нет – уедете куда глаза глядят. Деньги-то никуда не денутся. Правда, придется подписать обязательство не строить авиатехнику Центральным державам и не участвовать в их разработке…

Начали возиться с бумагами. Антон Фоккер продавал Максиму Меншикову все свое имущество в Германии и все права на свои разработки за два миллиона марок. Какие уж тут хитрости? Так что – «лепили их» довольно быстро и просто.