Остров русалок - Лиза Си

— Ну да, конечно: Клара.

— Вот только я не в инвалидной коляске. Вам не кажется, что это как-то… — Она делает паузу, подбирая правильное слово на диалекте Чеджудо, но в конце концов говорит по-английски: — Странно? — Ён Сук слышала это слово от правнука, так что она его понимает. — …Странно, — повторяет Клара и снова переходит на диалект, — когда тебя называют в честь персонажа-инвалида?

Ён Сук вдруг вспоминает Ю Ри. Ей хочется вернуться домой, принять белого порошка от подводной болезни, лечь и закрыть глаза.

— Но ведь Хайди помогает Кларе выздороветь, — говорит она наконец. — Альпы, козье молоко, дедушка.

— А вы хорошо знаете книгу, — замечает Клара.

Ён Сук меняет тему:

— Мне надо работать.

— А давайте я помогу?

К собственному удивлению, Ён Сук кивает.

Они пробираются между камнями, пока не находят песчаный участок. Ён Сук пристегивает подушку к заду и опускается на песок, так что в итоге согнутые колени достают до плеч. Девочка присаживается на корточки, и эти ее шорты… Ён Сук отводит глаза.

— Для вашего возраста вы много работаете, — говорит Клара.

Старуха молча пожимает плечами.

Чувствуя, что ответа не будет, Клара продолжает свою мысль:

— Нет, ну вы, конечно, путешествуете…

— Многие хэнё моего возраста путешествуют вместе. Видишь вон тех женщин? Они сестры, и мы с ними много куда ездили.

— Но вы все равно продолжаете работать. Неужели вам не хочется заняться чем-нибудь приятным для себя? Ну, кроме путешествий.

— А откуда тебе знать, что я так не поступаю? — Но мысль о том, чтобы делать что-то для себя, кажется Ён Сук странной и непривычной. Она всегда работала — чтобы помочь братьям и сестре, чтобы содержать отца до самой его смерти, растить овощи и добывать водоросли и раковины моллюсков на пропитание детям, внукам и правнукам. Наконец она нарушает воцарившееся молчание: — Есть такая поговорка: «Старуха, которая всю жизнь ткет, к старости имеет пять рулонов ткани, а старуха, которая всю жизнь ныряет, не имеет даже нормального белья». Я начала жизнь с пустыми руками. Никогда не забуду, каково голодать, но поговорка тоже неверна. Я смогла отправить детей в школу и купить им дома и поля. — Она косится на девочку. Та смотрит на нее в упор, явно ожидая продолжения. — И белья у меня полно! — Клара улыбается, и Ён Сук заключает: — Я вполне довольна своей жизнью.

— Но наверняка вы хотели еще чего-нибудь…

Ён Сук пытается найти ответ.

— Мне хотелось бы иметь образование. Если бы я больше училась, я могла бы больше помочь детям. — Она бросает взгляд на Клару, чтобы увидеть ее реакцию, но та наклонила голову и выбирает из водорослей кусочки пластика. Работает она быстро и аккуратно. Не дождавшись следующего вопроса, Ён Сук отвечает на тот, который ей хотелось услышать: — Ну ладно, может, я скромничаю: все-таки мои дети и внуки многого добились. У сына компьютерный бизнес в Сеуле. Внук работает шеф-поваром в Лос-Анджелесе, а одна из внучек — визажистка…

Тут Клара начинает неудержимо хихикать.

— Что смешного? — спрашивает Ён Сук.

Девочка наклоняется к ней поближе и говорит доверительным тоном:

— У вас же перманентный макияж бровей и губ.

Старухе обидно. А что тут такого? В конце концов, все хэнё ее возраста себе такой сделали. Правнук назвал это модным заимствованным словечком «фишка». И крашеные волосы с перманентом — тоже их фишка.

Ён Сук возмущенно фыркает.

— Знаешь ли, даже пожилым хочется хорошо выглядеть!

Девочка опять хихикает. Наверняка она думает: «Дикость!»

У Ён Сук кончается терпение.

— Зачем ты вообще сюда явилась?

— Сюда?

— На мой пляж, — уточняет старуха.

— Мама прислала. А вы не догадались?

— Я не могу ей помочь.

— Не можете или не станете?

— Не стану.

— Я ей так и сказала.

— Так чего же ты тогда приехала?

Вопрос вроде бы простой, но девочка меняет тему:

— А ваши дети и их семьи, которые живут в других местах, — вы с ними часто видитесь?

— Я тебе уже говорила, что ездила в Америку. Внук меня каждые два года приглашает…

— В Лос-Анджелес?

— Да, в Лос-Анджелес. И еще я езжу на материк повидать тамошних родных. А каждую весну вся семья собирается здесь. К счастью, я сумела познакомить с морем всех своих внуков и правнуков.

— А вы глубоко можете нырнуть?

— Сейчас или тогда, когда я была лучшей хэнё?

— Сейчас.

Ён Сук широко раскидывает руки.

— Пятнадцать раз по столько.

— Возьмете меня в море? Я хорошо плаваю, я вам говорила? Вхожу в школьную сборную по плаванию…

Март — август 1947 года

После войны мы надеялись на независимость, но в итоге японских колонистов попросту сменили американские оккупанты под управлением Военного командования армии США в Корее. Каждое утро и каждый вечер Чжун Бу включал свой транзисторный приемник. Мы слушали, как американцы говорят на своем языке, а потом их слова переводят на корейский. Новые власти явно пришли к тому же выводу, что и японцы когда-то: Чеджудо ценен стратегическим расположением. Теперь наш остров стал плацдармом для американцев — только они нацеливались на СССР. В итоге вместо японских военных у нас обосновались американские: 749-й и 51-й полки легкой артиллерии, 20-й полк Шестой дивизии и 59-я военно-административная рота. Командующий группой войск майор Терман Стаут стал военным губернатором Чеджудо. Он правил совместно с Пак Ген Хуном, которого назначило губернатором правительство Кореи. Народные комитеты протестовали — ни одного из этих людей мы не выбирали, — но ничего не могли изменить. Губернатор Стаут произносил много речей, а еще по радио выступали капитан Джонс, капитан Партридж, капитан Мартин и куча всяких других капитанов. Однажды губернатор Стаут объявил: «В интересах мирной и эффективной смены власти мы просим членов прежней администрации вернуться к работе. Мы также приглашаем к сотрудничеству бывших полицейских».

— Но они же все японские коллаборационисты! — злился Чжун Бу. Новости расстроили не только его. Для большинства жителей острова поведение американцев означало, что они за правых, что управление островом и его деревнями теперь перейдет от Народных комитетов к полицейским силам. Похоже, американцы не понимали, что за ситуация им досталась.

Но гнев бывает опасен и ведет к непредсказуемым последствиям. Отношения между комендантом Стаутом и Народными комитетами продолжали портиться. Одновременно по деревням развесили плакаты о наборе в Девятый полк корейской военной полиции. Чжун Бу прочел мне один такой плакат: «Корейская военная полиция — не правая и не левая организация. Это патриотическое объединение для молодых людей, которые любят своих товарищей и готовы умереть за родину. Мы не псы чужих стран и не марионетки политических партий. Являясь опорой государства, мы стремимся к независимости Кореи и защите нашей любимой родины». Однако действия военной полиции говорили о ней гораздо больше, чем пустые слова. Многие военные полицейские раньше служили в японской императорской армии, а теперь их подразделения разместили на бывшей базе японской морской авиации в Мосеульпо, вызвав этим возмущение народа.