Неудержимая. Моя жизнь - Мария Шарапова

– Что это? – спросила я, садясь в постели.

– Газеты, – с улыбкой ответил Юрий. (Не помню, говорил он по-русски или по-английски.) – Я пошел в киоск на углу. Когда я до него добрался, он был еще закрыт. Я сел и стал ждать. Ждал долго. А потом, наконец, появился с ключами парень, продавец. Он стал раскладывать газеты. Я взял газету из пачки и, Боже мой, Мария, ты была на первой странице! На первой странице! И я показал на тебя этому парню и спросил его – потому что все еще не мог в это поверить – я спросил, знает ли он, кто это?

– Конечно, – ответил он с улыбкой. – Это Мария! Она выиграла в субботу.

– Мария, даже продавцы газет знают тебя по имени.

– А я папа Марии, – сказал я ему. И этот парень, он был так рад за меня, он стал ходить с прилавка и собирать все газеты с твоей фотографией – ты только посмотри, сколько их!

Папа свалил газеты на пол и стал перебирать их. Я опять заснула, а он бодрствовал, читая газеты в гостиной. Позже он сказал мне, что только из этих газет, которые содержали статистику, анализ матча и в которых было написано, что я была одной из самых молодых теннисисток, когда-либо выигрывавших Уимблдон, он понял все величие этой победы. Несколько дней спустя он где-то встретился с Кончитой Мартинес. Мартинес – испанская теннисистка и бывшая победительница Уимблдона. Они с отцом разговорились насчет турнир.

– Юрий, ваша жизнь уже никогда не будет прежней, – сказала она ему.

Мэр Москвы Юрий Лужков пригласил меня на какое-то мероприятие в городе – приглашение поступило после моей победы в финале. У меня уже было что-то назначено в Нью-Йорке, и отцу предложили занять мое место. Мэр прислал за ним частный самолет. Позже Юрий рассказывал, что пьянка началась, как только он занял свое место в салоне. Другими словами, он отметил мою первую большую победу как истинный русский. Потом, уже вконец измученный, он встретился в горах со своим братом, там, где они так много времени проводили, будучи детьми. Они бродили по горам и общались, и вот тогда, совершенно неожиданно для себя, отец поверил в реальность происходящего. Наверное, это связано с возвращением к истокам – начинаешь многие вещи видеть гораздо яснее.

А я тем временем тоже почувствовала, что моя жизнь изменилась. Когда я вышла из машины в аэропорту, направляясь в Нью-Йорк на рекламное мероприятие, меня встретила толпа репортеров и фотографов, папарацци. Вспышки вспыхивали безостановочно. Неожиданно люди стали интересоваться мной – с одной стороны, это было приятно, но с другой – немного жутко и непривычно. Журналисты безостановочно кричали: Мария! Мария! Мария! И я, полный новичок, думала: «Спокойнее ребята. Я всего в двух футах от вас.» Это была какая-то новая жизнь, и хорошая, и плохая одновременно.

Поражение. Я знаю, что поражение может со мной сделать. Я узнавала это на многих кортах по всему миру. Оно сбивает тебя с ног и в то же время делает тебя сильнее. Оно учит тебя смирению и дает тебе новые силы. Оно заставляет тебя понять свои ошибки, которые ты потом должен обязательно исправить. И таким образом оно может сделать тебя лучше. Ты учишься выживать. Ты понимаешь, что проигрыш – это еще не конец света. Ты узнаешь, что великие игроки – это не те, кто никогда не проигрывал, – у всех случаются поражения, – а те, в жизни которых выигрышей было хотя бы на один больше, чем проигрышей. Поражение – это учитель любого чемпиона. А победа? Да на таком уровне? Для меня это совершенно новый опыт, и мне еще только предстоит столкнуться с ее последствиями, которые могут быть довольно разрушительными. Если коротко, то победы портят тебя. Вместе с ними приходят всякие награды, которые, если на них правильно посмотреть, превращаются в то, чем они являются на самом деле: в разного рода ловушки, капканы и в отвлекающие раздражители. Деньги, слава, новые возможности. Каждая из почестей, каждое новое предложение и рекламные кампании уводят тебя все дальше от игры. От победы у тебя может закружиться голова. Она может уничтожить тебя – именно поэтому многие великие игроки выигрывают только один турнир Большого шлема, а потом исчезают. Они просто теряются в объятиях успеха. А ведь победа может влиять и на твой мозг, что еще опаснее. Она полностью искажает твои ожидания. Ты начинаешь думать, что ты имеешь право… И если ты выиграл Уимблдон один раз, то у тебя появляется право выигрывать его каждый год.

Мой путь начался с того момента, когда я взяла ракетку на том грунтовом корте в Сочи в возрасте четырех лет. Моя способность бить мячом в стенку на тех кортах привлекла ко мне сначала внимание местной публики, а потом и людей по всему миру. Следуя за этим вниманием, мы с отцом переехали из России аж в саму Америку. Это было наше общее приключение в поисках нашей общей мечты. И у этих поисков есть начало, развитие и конец. Начались они в нищете, а закончились в лучах славы. Они привели нас в сказочный город, сверкающий на вершине холма. Он называется «Городом Больших побед». В течение многих недель после Уимблдона мы смотрели с отцом друг на друга и шептали: «Так, значит, все легенды – это правда». Я была счастлива, но мне было немного грустно. Конец приключения. Конец поисков. Это всегда грустно. Ты теряешь свой настрой и цель. Должны ли мы продолжать делать то, что делали до этого, или от нас ожидают чего-то другого? Первый этап моего существования – когда мы с папой были вдвоем против целого мира – закончился. И я еще не знала, что произойдет дальше.

Вот так начались первые сумасшедшие дни моей славы.

У меня непрерывно звонил телефон, меня добивались агенты со всего мира, поток предложений ширился. А как говорить НЕТ, если тебе звонит весь мир? Все было отлично, на бумаге все выглядело идеальным. Это уже позже я превратилась в агрессивного рекламиста, мастера продаж, с именем в рекламном мире. А началось все с единственной компании – «Моторолы».

И главную роль в этом сыграл финал Уимблдона, то есть не сам матч, а то, что произошло сразу после его окончания. Я взяла телефон-раскладушку своего отца и попыталась позвонить маме, но не смогла соединиться. После этого рекламный ролик был готов сам собой. Я на теннисном корте после важного матча пытаюсь дозвониться до мамы, и на этот раз, наконец-то у меня появляется настоящий телефон. Люди из «Моторолы» позвонили в IMG сразу же после Уимблдона, и ролик был снят. В нем я с ракеткой в руке болтала по новому телефону «Моторолы» RAZR, который еще даже не появился на прилавках. Мне дали какой-то прототип, чтобы я носила его с собой. Классный, сверхтонкий и блестящий. Вместо того чтобы носить в руках непонятно что, я превратилась в Джеймса Бонда, который ходит с новейшим образчиком электронного гаджета. Помню, как раз в это время обедала в одном из суши-ресторанов в Нью-Йорке. У меня был телефон RAZR, и один из бизнесменов смотрел на меня и на телефон как коршун.

– Простите, – сказал он, подойдя наконец ко мне, – откуда у вас этот телефон?

Я сказала ему, что у меня знакомые в «Мотороле». А очень хотелось сказать: «Я выиграла Уимблдон, вот откуда».

Они сделали меня лицом «Моторолы», что само по себе достойно отдельного рассказа – я ведь еще была почти ребенком, а уже представляла крупнейшую корпорацию, разместившую мою рекламу где только возможно. Люди полагали, что я делаю миллионы, но сделка не была такой уж большой. По идее Макса мы решили работать только с известными и качественными брендами – от других конкурирующих телефонных компаний предложения были заманчивее – и не обращать внимание на остальные.