Только ты - Наталья Костина

Игорь Лысенко много чего знал. И он, разумеется, был в курсе, что предпринимателями в семьях высокопоставленных милицейских чиновников числились не они сами, а их жены, безвылазно сидящие по домам, или старенькие тещи, из-за склероза не помнившие даже таблицы умножения, а также тещи тещ, если таковые еще были живы. Однако, преданно глядя на начальство, не так давно произведенный в майоры старший оперуполномоченный пока благоразумно молчал.

– Джип новый купил, разъезжаешь у всех на виду… нескромно!

– Машина не новая и в наследство досталась, товарищ генерал.

– Да ну? Раз в наследство, тогда другое дело… Значит, и документики имеются?

– Так точно. С бумагами все в порядке.

– Ну, это хорошо. Главное, Игорь, чтобы с доказательной базой, так сказать, все в ажуре было. Понял?

– Так точно. И коммерцией я заниматься не планирую. Разберусь с наследством, и…

– Ты, Игорь, говорят, индюками торгуешь? – перебил его генерал.

– Пока нет, – состорожничал майор.

– А Бурсевич, говорят, списки какие-то собирает…

Черт бы побрал Борьку с его кипучим энтузиазмом!

– Первый раз слышу! – соврал Лысенко, не моргнув глазом.

– Ну-ну… а я вот как раз уже знаю. Что, Игорь, говорят, маньяка вашего поймали наконец?

– Задержали подозреваемого, – осмотрительно подтвердил он.

– Это хорошо. Давно пора. А то мне уже сверху всю плешь проели.

Да, и у их грозного генерала имелось свое начальство. Так что если им делали вливания периодически, то генералу вставляли клизму регулярно и уж никак не меньше семиведерной. От этой мысли майору стало как-то теплее.

– Игорь, слышишь… мне к Новому году тоже оставь штучки три. Молоденьких и не жирных, – велел шеф.

– Они у меня все молоденькие, – весело доложил подчиненный, понимая, что выволочка на сегодня, судя по всему, отменяется. – Пять штук самых лучших лично отберу!

– Индюшек. В смысле, самок. Говорят, они вкуснее.

– Сделаю! – Майор преданно выкатил нахальные голубые глаза.

– Так… за мной, значит, не пропадет, – пообещал патрон.

– Можно идти?

– Иди, Игорь, – генерал вздохнул и подумал: «Ну, пройдоха…»

Лысенко осторожно закрыл тяжелую дверь начальнического кабинета и выдохнул: «Пронесло…»

* * *

– Нет… не уходи… – детские пальчики цепко держали Игоря за руку, но, честно говоря, он и не слишком старался отобрать у настырной малявки свою лапищу. Однако Кирюхе давно пора было укладываться спать, а ему – отправляться восвояси, потому что Лиля вернулась из командировки еще утром. Весь день, под предлогом, что той нужно отдохнуть после поездки, майор провел с девочкой, но теперь уже наступил вечер и…

– Ну, я пойду?.. – спросил он нерешительно.

Кирка тут же уловила сомнение в его голосе и заныла еще пуще:

– Не уходи… я без тебя спать боюсь…

– Кирюш, мама приехала, ты теперь спать не будешь бояться, – заметил он, со вздохом засунул свои принесенные из дому тапки в калошницу и стал надевать туфли.

– Лиль, пока, я пошел, – закричал он и поднял девочку на руки: – Ну, давай я тебя поцелую.

– Ну, поцелуй, – разрешила та, но, увидев выходящую в коридор мать, неожиданно разразилась пронзительным ревом: – Не-е-е-е… не уходи-и-и-и…

– Ну что ты будешь делать, – притворно вздохнул Лысенко и прижал к себе плачущее создание. – Давай я еще немножко посижу, пока ее спать не уложим, – предложил он шепотом.

– Я не хочу спать, я кушать хочу! – заявила малышка, мигом выключая аппарат, нагнетающий слезы, и быстро просчитывая варианты: пока она не ляжет спать, этот человек с большими, надежными и теплыми руками никуда не уйдет. А она не ляжет спать, потому что спать голодную ее никто не отправит!

– Что ты придумываешь? Ты же только что покушала, – напомнила мать.

– Я плохо покушала, я еще буду. Папа вкусную котлетку сделал, вкусней, чем ты! Я сейчас пойду и буду ее есть, – с вызовом заявила противная девчонка.

Кира упорно называла Лысенко папой, но он не делал никаких замечаний, потому что ему это нравилось. Лиля пока тоже молчала, и он не знал, как расценить ее молчание. Просто тихо радовался, и все. Однако, возможно, женщина просто не хотела травмировать дочь, которая своего настоящего отца ни разу в глаза не видела?

– Ну, ладно, пойдем, голодающая, я тебя сам покормлю.

– Идем! Идем! – запрыгала та.

– Игорь, ты устал, а я только встала… Давай я с ней сама разберусь.

– Лиль, мне не трудно.

– Ты с этой мелкой негодяйкой целый день проваландался.

– Ну и что?

– У тебя выходной.

– Я просто прекрасно провел свой выходной. Давно у меня не было такого замечательного выходного. Это правда.

Лиле очень хотелось взъерошить ему волосы и попросить остаться, но… Она не желала ловить его на старые, как мир, женские уловки. Да и на Кирку, к которой его несомненно тянуло как магнитом, приваживать этого обаятельного человека с такими же голубыми, как и у ее дочери, глазами было и вовсе безнравственно. Поэтому она просто хотела, чтобы он остался. Очень хотела, но старалась ничем не выдавать своих желаний. Это должно быть его собственное, хорошо взвешенное решение, безо всяких ловко цепляемых крючков, которые потом остаются и годами зудят где-то в душе, в сердце, под кожей…

– Иди смотри, как я буду котлетку кушать! – закричала Кирка из кухни.

Он ужасно обрадовался, снова надел тапки и уселся на диванчик наблюдать, как она ест приготовленную его мамой котлету. Кирюха неохотно ковыряла еду вилкой, потому что была неголодна, но раз пообещала – значит, нужно было есть. Пока она напоказ копалась в тарелке, он потихоньку обнял Лилю за теплые плечи, а она привалилась спиной к его груди.

– Завтра пойдем с Кирюшенцией куда-нибудь? – тихонечко спросил он прямо в ее горячее ухо, которое пахло духами и еще чем-то приятным… тем самым загадочным Франкфуртом, должно быть.

Сегодня была суббота, в кои веки свободная, потому что новых дел еще не навешали, а Ритка Сорокина таки поймала того ублюдка. Ну, дуракам, как говорится, везет! А завтра ему светило еще и воскресенье – и его счастливо и с пользой можно было провести с Киркой и Лилей… если она захочет, конечно.

– Господи, – вдруг встрепенулась женщина, – я ж тебе подарок привезла!

– Мне? – обрадовалась Кирюха.

– Ты свои подарки уже получила. Ты мне совсем голову заморочила! Идем, я тебе покажу, – это уже адресовалось Игорю.

– Вот, – женщина достала большую чашку с видами далекого города, из которого только утром вернулась. – Будешь на работе чай пить.