Спецоперации за границей. Похищения и ликвидации. КГБ, ЦРУ, Моссад… - Леонид Млечин

«Я познакомился с ним еще в Москве. Он стажировался в американской редакции АПН, и, разумеется, все сотрудники знали, что он готовится к поездке в вашингтонское бюро от «ближних соседей». Я был ему рад. Заматеревший в пекле журналистских баталий, с добродушным чувством юмора, глубоким знанием разносторонних реалий политической кухни янки, Сергей Моторин стал не только по должности, но и по сути моим первым замом. Я имею в виду работу апээновскую. Его главная деятельность меня не касалась. Обаятельный, с великолепным американским английским, он мгновенно очаровывал…

Мы с Сергеем были не то чтобы не разлей вода, но с удовольствием делили немногие свободные часы. Единственное, что мне в нем не нравилось, было тщательно скрывавшаяся тяга к красивой жизни, к роскошной еде и питью, одежде и украшениям, мебели и машинам. Эта тяга в конце концов его и погубила.

Неожиданно подступило грустное время завершения загранкомандировки Сергея. Многие в посольстве именно тогда и оценили объем и глубину его работы… Прощались с русским красавцем журналистом щедро и ласково. За день до отлета посол на «прощальном бокале шампанского» вручил майору Моторину традиционную почетную грамоту, и вскоре, после продолжительного отпуска, тот приступил к весьма перспективной деятельности в ПГУ. Юноша, сменивший Сергея, оказался довольно серым середнячком… Я вспоминал Моторина, его жажду познания, его энергию в достижении триумфа».

Но однажды резидент внешней разведки пригласил Олега Бенюха в свой кабинет, усадил в кресло, угостил отличным французским коньяком и угрюмо заметил:

— Этот Моторин-то… сукин сын оказался… Подлым предателем оказался… Да, уже расстреляли…

На Востоке торжественно принимали беглецов с Запада. На Западе раскрывали объятия перед беженцами с Востока. Но все, кто бежал на Запад, жили в страхе, потому что считались злейшими врагами советской власти. Некоторые из них исчезали или умирали при странных обстоятельствах. Для советских спецслужб принципиально важно было наказать отступника, чтобы все знали: корпорация предательств не прощает.

После побега чекиста на Запад перебежчика заочно приговаривали к высшей мере наказания, и сменявшие друг друга председатели КГБ отдавали приказ уничтожить предателя. Но организовать убийство в другой стране, да еще если человека охраняют, совсем не просто. В позднесоветские времена было решено подобные акции проводить только в самом крайнем случае, чтобы избежать громких международных скандалов. И не хотели рисковать своими разведывательными возможностями.

Впрочем, перебежчик все равно не верил, что его не станут искать, и остаток жизни проводил в страхе перед внезапным появлением бывших товарищей по КГБ. Во всяком случае, бывший начальник управления нелегальной разведки генерал Юрий Иванович Дроздов написал в своей книге: «Приговор, вынесенный ему, остается в силе, и никакие конъюнктурные поблажки не отменят его». Генерал Дроздов имел в виду полковника Олега Гордиевского, исполнявшего обязанности резидента в Англии, чье бегство в 1985 году стало самым громким провалом советской разведки. Но эти слова приняли на свой счет и другие перебежчики.

13 февраля 2004 года в столице Катара городе Дохе с помощью радиоуправляемого устройства взорвали джип «Тойота-Лендкрузер» Зелимхана Яндарбиева. Когда-то его имя часто мелькало в новостях. Зелимхан Яндарбиев был поэтом, учился на Высших литературных курсах при Литературном институте имени Горького в Москве, вступил в Союз писателей и в КПСС, редактировал детский журнал «Радуга».

А по совместительству он был одним из идеологов чеченского национального движения. Он стал вице-президентом у генерала Джохара Дудаева. В 1991 году генерала избрали президентом непризнанной Чеченской Республики Ичкерия. После смерти Дудаева в апреле 1996 года Яндарбиев некоторое время руководил Ичкерией.

27 мая 1996 года именно Яндарбиев прибыл в Москву и подписал с президентом России Борисом Николаевичем Ельциным договоренность «О прекращении огня, боевых действий и мерах по урегулированию вооруженного конфликта на территории Чеченской Республики». С генералом Дудаевым Ельцин не хотел разговаривать, а в результате сел за стол переговоров с куда более непримиримо настроенным человеком.

Зелимхан Яндарбиев был главным идеологом отделения от России и войны с Россией. По его приказу в августе 1996 года боевики атаковали Грозный. Но руководителем Ичкерии стал полковник Аслан Масхадов, а более радикальный Яндарбиев ушел в оппозицию.

Когда началась вторая война, руководители операции на Северном Кавказе решили довести до конца то, что не удалось в первую войну: то есть полностью подавить организованное сопротивление в Чечне, взять республику под контроль и ввести войска во все населенные пункты. Они исходили из того, что гнойник нужно уничтожить, иначе гной будет отравлять всю страну. Генералы решили наконец взять реванш. За вывод войск из Восточной Европы, за десять лет сокращений и увольнений, за неудачи прошлой чеченской войны. Генералам представилась благоприятная возможность доказать себе и всему миру, что они все могут и все умеют.

Когда война закончилась и сепаратисты потерпели поражение, Зелимхан Яндарбиев уехал из Чечни на Арабский Восток. А российские спецслужбы приступили к поиску главных боевиков.

В марте 2000 года сотрудники Центра специального назначения Федеральной службы безопасности задержали Салмана Радуева. В ноябре 2001 года начался судебный процесс. О Радуеве говорили, что у него нет полчерепа, что он вообще не в себе. Но его обследовали в Центре социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского, и психиатры увидели в нем вполне адекватно мыслящего, жестокого и ненавидящего своих врагов человека. Обвинение на процессе взялся поддерживать сам генеральный прокурор Владимир Васильевич Устинов.

Салман Радуев в январе 1996 года захватил в дагестанском городе Кизляре около двух тысяч заложников. После переговоров он большую часть заложников отпустил, а с остальными вернулся на территорию Чечни. Там его попытались остановить. Он укрылся в селе Первомайском. Взять его пытались два генерала армии — министр внутренних дел Анатолий Сергеевич Куликов и директор Федеральной службы безопасности Михаил Иванович Барсуков.

Штурм села продолжался четыре дня, стреляли по селу из всех видов оружия. Потом офицеры жаловались на неразбериху и бестолковщину. Президент Ельцин живописно показывал, как снайперы держали на прицеле каждого боевика. Но два генерала армии не смогли справиться с бывшим инструктором чечено-ингушского обкома комсомола. Радуев вместе со своими боевиками и заложниками сбежал из села и отпустил заложников только через месяц. Растерянный Барсуков всерьез рассказывал, что Радуева не поймали, потому что боевики сняли обувь и ушли босиком по снегу.

В те дни погибло в общей сложности 78 человек. И видеть Салмана Радуева на скамье подсудимых было очень важно, это означало, что правосудие неотвратимо. Но хотелось, чтобы суд еще и выяснил обстоятельства, при которых это преступление стало возможным. Каким образом вооруженный отряд Радуева смог преспокойно войти в дагестанский город? Кто планировал и осуществлял контртеррористическую операцию, которая была проведена так бездарно?