Огонь в твоем сердце - Дана Арнаутова

— Тогда и хозяину не следует обижаться, если гость окажется неучтив, — еще тише и очень спокойно промолвила Йанта, бесстрастно рассчитывая, хватит ли остатка её сил на огненный клинок.

— Забавно. Я-то думал, твои речи будут иными. Разве не хочешь ты напомнить мне, что твой ярл не даст в обиду свою… ворожею?

Ядовитая ласковость в голосе Янсрунда так и звенела, так и переливалась, будто льдинки в темной воде полыньи. Йанта же чувствовала, как невольные слезы от ветра, не успев скатиться по щекам, застывают на коже, стягивая ее обжигающей пленкой.

— Разве я дитя, чтобы прятаться за старшего и грозить его именем? — сказала она куда-то в снежную круговерть, в которой терялась фигура хозяина дворца. — Фьялбъёрн Драуг уж как-нибудь сам решит, что ему следует делать. Но я верю его чести — ярл не бросает своих людей в беде.

А на клинок сил, пожалуй, все-таки хватит. Узкий и не слишком длинный, но ведь не всегда решает мощь удара, иногда достаточно точности. Но это в самом крайнем случае… А пока у Йанты было ощущение, что её пугают не всерьез, играя как кот с мышкой. Сытый могущественный кот, которому скучно, а если прижать лапой по-настоящему, выпустив смертельные когти в мягкое беззащитное тельце, то игра закончится — и снова станет скучно. То, что мышка может показать зубы и чувствительно цапнуть в ответ, пусть и от отчаяния, коту даже в голову не приходит. Очень уж он уверен в своей власти и силе.

— У Фьялбъёрна Драуга длинные руки, но сюда и ему не дотянуться, — с полной безмятежной уверенностью отозвался Янсрунд. — Да и станет ли он ссориться со мной ради всего лишь женщины, пусть и ворожеи? У него полно забот поважнее. Взять хотя бы Вессе…

Йанта промолчала. Если это ловушка, чтобы заставить её доказывать, как она важна для ярла, то слишком уж простенькая. И какая разница, что скажет пленница с перепугу? Но вот упоминание Вессе — неужели случайность? Янсрунд на стороне мятежного веденхальтии или враг ему? Ищет он в этой битве выгоды или стоит в стороне от чужой драки?

— Кстати, он с тобой тоже хотел бы повидаться. Кажется, он очень тебя не любит, ворожея Огнецвет. С чего бы это?

— Наверное, с того, что ему не понравилась наша прошлая встреча? — усмехнулась совсем чужими от холода губами Йанта. — Но тут уж я не виновата. Если кто-то распускает язык и руки, должен понимать, что в ответ ему могут подпалить хвост. С Вессе мы и в самом деле не друзья.

— Вессе никому не друг, ворожея. Но дураком его тоже не назовешь, а он отчего-то считает, что ты опасна для моих владений. Не странно ли? Обычная чародейка, да еще вдобавок чужачка, не знающая нашей магии… Не расскажешь ли, почему тебя боится не самый слабый веденхальтия? И чем ты можешь угрожать Островам-Призракам?

— Может, я его тоже опасаюсь, — снова ответила усмешкой Йанта, зябко поведя плечами. — Пламя и вода редко любят друг друга. А что до опасности… Я ведь не напрашивалась в гости, господин Янсрунд. Будь моя воля — я бы ваши владения обходила как можно дальше.

— В самом деле? А ведь здесь так много интересного… В моих землях дремлет сила, о которой многие мечтают…

Ледяные пальцы гладили её спину и плечи прямо сквозь одежду, леденили кровь. Мороз щипал за лицо и уши, холодный ветер трепал косу и выбившиеся из нее прядки. Йанта стиснула зубы, тратя бесценные крохи магии, чтобы согреться и успокоить озноб. Да чтоб тебя с твоим допросом! Нашел время и место!

— Мне хватает собственной силы, на чужую не зарюсь, — не выдержала она, стараясь не сорваться на открытую дерзость. — А все здешние диковинки готова обменять на возможность убраться подальше. Гостья я здесь или пленница, решать вам, но еще немного — и превращусь в сосульку в любом случае.

Звонкий, нечеловечески звучный смех разнесся над ледяной пустыней, и метель на мгновение смолкла, будто заслушавшись. А потом закружила с новой силой, обняла их обоих сверкающим столбом снега, с игривой безжалостностью прильнула, забирая последнее тепло…

— В сосульку? Это вряд ли… — все еще смеясь, сказал Янсрунд, оборачиваясь к ней. — Не раньше, чем я захочу.

Йанта увидела, как повелитель метели сводит перед собой ладони, но хлопка не услышала — все звуки, кроме голоса Янсрунда, глушил вой ветра. И тут же белизна вокруг потемнела, закружилась… Пошатнувшись, она еле устояла на ногах — так успела замерзнуть. Но все-таки удержалась, а мгновение спустя вокруг стало тепло.

— И вправду, что-то я нерадушный хозяин, — послышалось за её плечом.

Стиснув зубы, чтобы не высказаться, Йанта не торопилась оборачиваться. Вместо этого огляделась. Все та же комната, где она проснулась. И не так уж тепло, просто после мороза показалось…

Хлопок ладонями! На этот раз его было слышно. В очаге, пустом и тщательно выметенном, прямо на камнях заплясало белое полупрозрачное пламя. Йанта мрачно посмотрела туда. Мертвый огонь, ненастоящий. Не иллюзия — жаром так и веет — но ни крупицы истинной пламенной магии, которую можно было бы использовать.

— Грейся, гостья, — предложил Янсрунд с явной издевкой. — Еду и вино тебе сейчас принесут, по любым надобностям проводят. Только по дворцу ходить в одиночку не советую — он чужаков не любит. Отдыхай, набирайся сил. Еще поговорим…

И, не дожидаясь ответа, щелкнул пальцами, ступив в снежный столб, на мгновение появившийся посреди комнаты и тут же растаявший. Йанта с бессильной злостью посмотрела вслед, оглядела опустевшую комнату и мертвенно-призрачное пламя в пустом очаге. Да, она изо всех сил изображала уверенность, говоря о Фьялбъёрне, и в самом деле верила драугу. Ярл не бросит… Но он сам себе не хозяин, он служит Гунфридру. А морскому богу до нее нет никакого дела. И уж точно владыка моря решит, что справиться с Вессе — куда более срочно и важно, чем спасать чужачку-ворожею. Значит, либо Фьялбъёрн исполнит его приказ, оставив Йанту на волю здешнего хозяина снегов, либо навлечет немилость повелителя. Оба исхода нехороши…

Она зябко поежилась и все-таки подошла к огню-обманке. Протянула закоченевшие пальцы, растерла их… Пламя грело совсем как настоящее, но огнем по сути не было. В точности, как смелость, которую Йанта показывала своему похитителю. Внешне — дерзкое спокойствие, а по сути — тоска с изрядной долей страха.

* * *

«Гордый линорм» рассекал морскую гладь, вонзаясь кончиками мачт в серую хмарь северного неба. Море было неспокойно, гребни накатывавших друг на друга волн открывали в глубине злобно щерившихся водяных псов и гладкие тела хавманов, веселившихся назло стихии.

Скоро шторм, скоро ветер принесёт колкий холод и дыхание никогда не тающих льдов. Небо уже сплошь затянуло, будто солнце тут никогда и не всходило. Владыка ветра Вирвельвин хохотал и резвился в вышине, разгоняя тучи худыми длинными руками, затягивал последние чистые прорехи на небесном своде плотным пологом тумана.

Фьялбъёрн стоял на носу драккара и, сложив руки за спиной, хмуро смотрел в темную даль. Ветер хлопал его плащом, трепал седые волосы. Но, словно понимая, что его всё равно не боятся, бросал донимать каменно-спокойного драуга и летел искать добычу полегче, то дергая снасти, то вырывая веревочные концы из рук отчаянно ругавшегося Лирака, что пытался управиться с парусами.