Дом над Двиной - Евгения Фрезер

Раздевшись, мы входили в жарко натопленную моечную. На скамьях лежали тазы и небольшие деревянные шайки, в стене имелись краны с горячей и холодной водой. В парилке огромная печь в углу и возле нее несколько больших ступеней, ведущие на широкий полок. Чем выше поднимаешься, тем горячее воздух. Полок любят пожилые люди. Считается, что банный жар излечивает многие болезни — от ревматизма до пристрастия к алкоголю. На раскаленные камни в печи выплескивали несколько тазов воды, и все помещение наполнялось паром. Чтобы сухие веники стали мягкими и гибкими, их запаривали в горячей воде. Старшие хлестали ими друг друга, чтобы разогреть кровь и выгнать все хвори. Но никто и никогда не смог применить эту технологию на мне — любая попытка встречалась громкими протестами.

Любопытной деталью этих бань были маленькие, всего около пяти вершков, овальные отверстия в стенах между номерами, располагавшиеся над полом возле решеток, прикрывавших сливные канавки. Каменный пол был слегка наклонным, и вода стекала в канавку, проходившую через все номера. Эти отверстия имели для малышей какую-то особенную притягательность. Лежа на полу, можно было подглядывать в смежный номер и видеть голые ноги соседей. Так как в баню меня брали с юного возраста, я не стеснялась нагого тела, а в попытках определить по ногам, как выглядят их хозяева, было много удовольствия. Иногда и посетителям соседнего номера приходила та же идея, и на меня вдруг пристально глядела пара любопытных глаз.

Обычно меня мыли первой, тщательно и результативно. Когда испытание заканчивалось, мне давали таз с водой и разрешали делать что вздумается. С этого момента я наслаждалась возможностью брызгаться и обливать всех водой. Бабушка с холодной повязкой на лбу лежала на верхней полке. Капочка хлестала себя веником, пока не становилась красной как рак, листочки с веника прилипали к ее телу, и она бесконечно обливалась водой из таза, чтобы смыть их. Все потели, намыливались и терлись, окутанные туманной завесой пара и жара.

А как приятно было снова оказаться в раздевалке! Я до сих пор помню ее неожиданную прохладу и то блаженное состояние, когда сидишь, закутанная в душистое полотенце, пьешь клюквенный морс и жуешь печенье.

Дома все чисто и светло. Сашенька, сама себя назначившая домоправительницей, хлопочет, нарезая лимон прозрачными кружками, накладывая варенье в маленькие вазочки, приказывает Глаше нести самовар. Мы, переодевшись в белые ночные рубашки, с распущенными волосами, собираемся вокруг самовара.

Никаких приключений в бане не было, но однажды вечером там случилось странное происшествие, настолько необычное, что в местной газете ему посвятили целую колонку.

Незадолго до этого случая в наш город приехала на постоянное жительство итальянская семья. Трудно представить, почему итальянец из теплых краев подался в наш студеный город, но тем не менее он прижился и даже преуспел. Я смутно припоминаю, что он владел прибыльным рестораном.

Однажды вечером дедушку срочно вызвали в дом итальянца. Там его встретила толпа плачущих детей, расстроенная мать и взволнованный отец, который повел его в детскую, к маленькой колыбельке. Дедушка склонился над ней и осторожно приподнял одеяло, чтобы осмотреть пациента. В колыбельке, свернувшись клубком, лежала закутанная в шаль маленькая обезьянка! Дедушка, хоть и строг с виду, в душе был очень добрым человеком, имевшим чувство глубокого сострадания и мягкого юмора. Он не показал удивления и начал лечить обезьянку. Она выздоровела, и спустя некоторое время в знак уважения и благодарности итальянец прибыл к нам с визитом и принес с собой Фифи, обезьянку!

Обезьяна в нашем северном городе так же необычна, как, может, белый медведь в тропиках. В наших краях нет зоопарка, поэтому мы были чрезвычайно взволнованы, наблюдая за этим юным, почти человеческим существом.

Однажды морозным вечером, вскоре после Рождества, наш итальянский друг решил свозить супругу и детей в русскую баню. Он любил новшества и все, что может стать незабываемым приключением. И он не был разочарован. Семью проводили в номер. Никто не заметил, а может, не обратил внимания на маленький узелок, замотанный в шаль. Итальянцы разделись и, развернув свою обезьянку, отправились в моечное отделение. Там наш итальянец с супругой оказались в облаках пара. Намыливаясь и растираясь, он сопровождал мытье громким пением итальянских народных песен, а его детишки возились рядом, брызгались и веселились от всей души. Единственные двери банного помещения были закрыты, а о существовании маленького отверстия в соседнее отделение, предоставлявшего бесконечные возможности, итальянская чета понятия не имела.

В это время в соседнем номере мылась супружеская пара, приехавшая из деревни. Мужик растянулся на скамье, а на другой сидела его жена и мыла голову, поддерживая разговор ни о чем. С закрытыми глазами она шарила рукой в поисках мыла, как вдруг ее рука наткнулась на что-то живое, теплое, шершавое. Женщина открыла глаза и в ужасе онемела: что-то темное и непонятное прыгнуло вниз и пронеслось мимо нее к отверстию в стене у пола. Тут оно остановилось.

Удивленный наступившим молчанием, мужик взглянул на жену. Ее полные ужаса, вытаращенные глаза следили за длинным хвостом, свернувшимся на каменном полу. Мужик — простой крестьянин, живущий среди природы и животных, на своем веку наверняка повидал немало хвостов. Но такого, как у черта… Об этом он боялся даже подумать. Между тем, последний раз дернувшись, хвост исчез в дырке, а в соседнем номере тут же раздался грохот падающих тазов и дикие визги.

Страх заразителен. Охваченные ужасом, супруги выскочили в раздевалку, оттуда, торопливо набросив на себя простыни, бросились в коридор. Одновременно открылась дверь соседнего номера, и оттуда буквально вывалились три молодые женщины в полной истерике — совершенно голые, все в березовых листьях…

Еще в одном номере на скамье распростерся огромный человек с мокрым полотенцем на голове. Тут же стояла бутылка с питьем для утоления жажды. Мужчина мучился от самого страшного в своей жизни похмелья, и тысячи крошечных демонов забивали раскаленные гвозди ему в череп. Его крепкая женушка, привыкшая ко всему, спокойно занималась собственным омовением, молча демонстрируя свое презрение к супругу.

Изнемогая от жары, мужчина скользнул взглядом по окружающей обстановке: посмотрел на потолок, потом на печь, вниз по стенам, на собственные ноги. И о ужас! У него в ногах сидел… Он закрыл глаза. Неужто белая горячка?! Нет, только не это! Он снова взглянул на свои ступни. Хвостатый зверь выглядел настолько реально, что даже спокойно пил из его бутылки!

Тут внезапный вопль буквально потряс воздух — обезьяну увидела женщина. Напуганная криком до умопомрачения, Фифи понеслась вскачь по скамьям и бешено закружилась по полу, а женщина заметалась из стороны в сторону. И случилось неизбежное — она поскользнулась и шлепнулась на пол задом. Обезьяна исчезла.

Так это был не черт, не кошмар похмельного бреда… Ведь жена тоже видела его! Мужчина облегченно расхохотался.

А Фифи носилась из номера в номер со скоростью снежного кома, мчащегося с горы, увеличивая всеобщий ужас и панику. Смеясь, плача и крича, мужчины, женщины и дети разной степени одетости столпились в коридоре. Среди них был и наш итальянец с женой и детьми. Страстно жестикулируя, семейство пыталось на ломаном русском языке объяснить ситуацию управляющему баней, но безрезультатно. Окружившая их толпа тоже ничего не понимала, но согласно кивала.