Дом над Двиной - Евгения Фрезер

После рождественского обеда свет гаснет, и бабушка, по обычаю, звонит в хрустальный колокольчик. Двери в танцевальный зал открываются — и вот оно снова, это волшебное видение, созданное из горящих свечей, сверкающих украшений, колеблющихся гномов и фей.

Я вошла в комнату. На моем столе сидела кукла, которую выиграл в лотерею дядя Генри. Я уже почти забыла о ней. Но теперь она была не в розовой сорочке, а превратилась в Красную Шапочку, наряженную для посещения бабушки: пышная вышитая юбка поверх нижней — с оборочками, белая блузка, черный бархатный корсаж и алый плащ на плечах. В руках у нее маленькая корзинка, а там — крошечные булочки, бутылочка вина, апельсины, яблоки и салфетка. Кукла отдыхает на траве, а вокруг нее — луговые цветочки. Все задумано очень умно. Кукла знает, что где-то за еловыми ветвями прячется волк. Видна лишь его морда с горящими глазами. Это придумали и тайно смастерили Юра и Сережа, я узнала об этом позже. Помимо лесной сценки были и другие подарки, в том числе маленький комодик с медными ручками! В комодике было все необходимое для куклы: крошечные туфельки, ботиночки, платьица, пальтишки и шляпки.

Кто же все это сделал? Конечно бабушка! На протяжении месяцев, когда меня не было поблизости, она трудилась над шитьем всех этих нарядов, уделяя огромное внимание крохотным деталям. Цветы и травинки были идеальны, ведь к своей работе бабушка относилась очень строго. Позже, когда улеглись впечатления от подарков, мы, дети, снова смотрели картинки волшебного фонаря на стене. Мы видели их год назад, но это не уменьшило удовольствия.

Поздно вечером сани гостей разъехались, мальчики погасили свечи на елке и закрыли двери в зал. Так прошло Рождество 1913 года — последнее Рождество мирного времени. С каждым месяцем мира и покоя становилось все меньше, пока они не исчезли совсем. Навсегда.

Утром нового года меня разбудил Михайло, бросивший охапку дров у печи. «Ну и мороз принес нам новый год», — сказал он, укладывая поленья в печь. Действительно, мороз в то утро был страшный. Над рекой и пустыми улицами плотной ватой висела изморозь. Ничто не шелохнется. Днем мороз еще усилился. Никто не выходил из дома, и никто не приезжал к нам. Гости и бабушка проводили время за игрой в карты, вязаньем, за чаем, в воспоминаниях о прошлом. Мирное начало нового года.

В конце января от нас ушла Ириша, которая служила в семье с того времени, когда у нас появился мой братик. Она вышла замуж. Вместо нее в дом пришла молоденькая девушка Маруся. После короткой беседы бабушка внимательно осмотрела ее со всех сторон, особенно волосы. Бабушка очень боялась, что в дом ненароком попадут вши. Этот страх, иногда становившийся навязчивым, заставлял бабушку прибегать к крайним мерам. Я помню, как однажды наша родственница оставила у нас дочку Варю, а сама ушла за покупками. Бабушка сидела и наблюдала, как мы играем, и вдруг заметила многозначительные признаки на Вариной голове. Бабушка немедленно применила проверенное радикальное средство — помыла ей голову водкой.

По обычаю, соблюдавшемуся во всех домах, Маруся отдала бабушке свой паспорт. Без паспорта прислуга не могла получить новое место. Маруся была очень привлекательна. Ее круглое личико обрамляли темные вьющиеся волосы. Прекрасный цвет лица, огромные карие глаза полны той безмятежности, которую часто можно видеть во взгляде коров, пасущихся на лугу. Она была услужлива, выполняла все, что от нее требовалось, но ее движения были замедленны и недвусмысленны. Вспоминая все сейчас, задним числом, я понимаю, что ее поведение было сексуально многообещающим. Мальчики неизвестно почему окрестили ее Мариеттой. Вскоре после появления ее в нашем доме Юра, талантливый художник, решил писать портрет Мариетты, и она согласилась. Краски и холст у Юры были. Я не знаю, как выглядела бы картина, потому что она так и не была написана. Бабушка, обнаружив Мариетту в спальне, немедленно отправила ее на кухню, а Юре было приказано не заниматься глупостями.

Однако в те дни бабушке некогда было думать о Марусе. Марга заканчивала гимназию и собиралась осенью поступать в Санкт-Петербургский университет. В эту пору девушки из ее класса устраивали балы и вечеринки, на которых они впервые представлялись в свете. Недели не проходило без приглашения Марги на какой-нибудь праздник. Поэтому весь дом вращался вокруг нее. Марге требовалось несколько платьев. Настенька почти не покидала наш дом: кроила, шила, примеряла, подгоняла и переделывала. Капочка, имевшая опыт костюмерши в театральном мире, оказалась еще и прекрасным парикмахером. Она делала прически Марге, которой было очень трудно угодить. Часами Марга сидела перед зеркалом, а бабушка суетилась вокруг нее. И наконец наступил момент, когда Марга сама должна была давать бал. Приглашения ее друзьям во всем городе были вручены лично.

В день бала подготовка началась на рассвете. Цветы из оранжереи были красиво расставлены под каждым высоким зеркалом в танцевальном зале. Марга сама присматривала за тем, как накрывают на стол, раскладывала и снова перекладывала именные карточки перед каждым прибором. Это был ее бал, и семья, за исключением Юры и Сережи, должна была держаться в стороне. Юре были поручены обязанности церемониймейстера.

В начале вечера приехала пожилая дама, Клара Антоновна. Она всегда играла на рояле, когда мы устраивали вечера. По случаю бала ее сопровождали скрипач и виолончелист. Один за другим прибывали гости: одноклассницы Марги, юные и свежие в своих вечерних платьях, молодые люди из старшего класса гимназии и уже не гимназисты, несколько офицеров из местной воинской части, молодых и веселых, в красивых мундирах.

Когда начались танцы, я спряталась за портьерами двустворчатых дверей зала. Отсюда хорошо было видно танцующих. Они исполняли танец с пируэтами. Юра ясным и звучным голосом объявлял фигуры. Танцоры образовывали пары, скользя рука об руку по залу и дальше, через арку в столовую и угловую комнату, где поворачивали и возвращались в зал, чтобы образовать круг, и снова вальсировали парами, пока не смолкала музыка.

Я стояла, наблюдая за танцующими, мечтая быть взрослой, чтобы самой танцевать вместе с ними под завораживающую музыку. Вот они танцуют падеспань, модный и живой танец, которому нас учили в школе. В облаке белого шифона Марга проносится с офицером. Он держит ее руку и улыбается ей. Я никогда не видела нашу Маргу такой красавицей.

Капочка пересекла зал и направилась ко мне.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она. — Пойдем.

Она увела меня в постель и подоткнула одеяло, однако сон долго не приходил ко мне. Я прислушивалась к звукам венского вальса, голосам и смеху в столовой и почему-то чувствовала странную печаль.

В начале марта мои подозрения насчет тети Шуры подтвердились — появился маленький мальчик Женя. Его тут же назвали Женчиком. Вскоре он превратился в прелестного светловолосого ребенка. Крестины Женчика прошли в апреле, на них присутствовала вся наша семья. Так как дом дяди Сани был в пятнадцати минутах ходьбы, все пошли туда пешком, за исключением бабушки, Капочки и меня. Мы отправились в санях.

Юре была оказана особая честь быть крестным отцом. Мы собрались вокруг купели, а тетя Шура, согласно обычаю, ушла в спальню. Во время погружения маленький Женчик громко протестовал, но все сочли это хорошим знаком — доказательством того, что у ребенка прекрасные легкие.