Горец. Имперский рыцарь - Дмитрий Старицкий

— М-да… — гордо вскинул голову партнер. — Моя милость соизволила вернуться из ресторана, где заключала с торговлей контракт на поставку «бульдогов». С авансом! Кстати, наш новый «миротворец» армия взяла на вооружение. И дали имперскую субсидию на патронный завод. Вот так-то. А что до моей милости, то знай, что император лично вручал мне хартию на баронию. Торжественно. Специально приезжал в Будвиц месяц назад, точнее прилетал на дирижабле, и…

— …завод уговаривал перенести в империю, — засмеялся я.

— Нет. — Гоч прошел к своему рабочему столу, сел в кресло, достал из деревянной коробки дорогую колониальную сигарку и прикурил от самогарной спички. Раньше он себе такой дорогой табак не позволял. — Завод наш здесь никто не будет трогать. Кому надо, всем уже дали по рукам. Но в империи возле моей баронии… там такой городишко мелкий есть, я должен буду поставить в нем завод траншейных пушек для Западного фронта. И помочь «Лозе» с пулеметами.

— И ты сдался? — разочарованно прогундосил я.

— Нет. Это в «Лозе» сдались. Император посчитал справедливым, чтобы они платили нам как за секреты производства, так и за обучение персонала. И за консультации отдельно.

— Ты пустил их в святая святых? — возмутился я.

— За кого ты меня держишь, ваша милость. — Гоч выдул в потолок подряд три колечка сигарного дыма. — Их обучают в ФЗУ за заводским забором и только той технологической карте, что у нас была разработана для них же. К конвейеру я и близко никого не подпускаю. Туда сейчас особый пропускной режим.

— Что-то я его не заметил, — фыркнул я.

— Так хозяина охрана обязана знать в лицо, — наставительно сказал Гоч. — Вот посмотри лучше для ознакомления.

Он вынул из стола газету на имперском языке. Развернул и положил на стол. На развороте на обе полосы протянулся крупный заголовок: «Оружейные бароны империи». И даже наши с Гочем фотографии. Явно из архива Шибза, потому как я еще в мундире фельдфебеля.

— Это про нас с тобой, — гордо заявил Гоч и процитировал на имперском наречии: — «Простой фельдфебель и никому не известный провинциальный инженер сделали лучший в мире автоматический пулемет». Это, Савва, признание. Это, Савва, слава!

Последнюю фразу Гоч просто выкрикнул и полез в сейф за бутылкой сливянки.

— Знаешь что… — посоветовал я. — Поставь-ка ты сразу возле своей баронии еще один завод. По изготовлению ручных гранат. Все равно потребуют. Кстати, какова форма собственности нового завода в империи?

«Если Гоч поставит завод на паях с императором, — думал я, вертя в руках рюмку с водкой, — то… что ж, пушечка-игрушечка — это его инициативный проект и его патент. Имеет право».

— Филиал «Гочкиза», — рубанул партнер рукой, рассыпая искры с сигары на пол. — Тут я был как кремень, как скала. Государственные субсидии приветствуются, новые частные акционеры — нет.

— Неужто мы в полном шоколаде? — оторопело произнес я, боясь спугнуть шару.

— С марципаном, Савва, с марципаном, — засмеялся счастливый Гоч. — Оптику у вас в Реции будем заказывать. Ну, за нас! За оружейных баронов! — и поднял рюмку вверх.

Выпили.

Гоч снова похвастался:

— Знаешь, я теперь целый лейтенант гвардейской артиллерии. Как и ты.

— Тогда наливай, — заявил я. — И не в рюмки, а в стаканы. И звездочки давай. Пока их не обмыли, чин твой недействительный для остальных офицеров. Вот поэтому ты до сих пор в штатском ходишь, потому что звание не обмыл.

Когда к ужину явились приглашенные мной Плотто и Плойко, мы с Гочем были уже тепленькими.

— Программа на вечер ясна, — почесал Плотто затылок, обозревая на рабочем столе Гоча батарею разнообразных бутылок, стоящих прямо на наших фотографиях и заголовке «Оружейные бароны империи». — Какие еще идеи будут?

— Разве что переместиться в «Круазанский приют», — робко предложил Плойко. — А то их тут класть проспаться некуда.

После сеанса шикарных круазанских терм сидели в жарко натопленном будуаре (том самом, где не так давно проходили мои переговоры с Кроном), облаченные в банные халаты, и развлекались легкими закусками, вяло перебрасываясь малозначащими фразами. О неотложных делах все переговорили в парной, пока потели без движения.

Гоч протрезвел и выглядел при этом недовольным жизнью, вяло ковыряя вилкой в тарелке. Отвечал на все односложно.

Плотто сурово пробило на хавчик, и он был временно недоступен к общению.

Плойко, отпившись морсом, стал собираться. Пора ему на маркетинг, да и обеспечение транспорта на вывоз подарков для летунов с территории завода на него же легло.

Без стука мягко зашла в помещение мадам приюта. Поняла брови и удивленно спросила строгим тоном:

— Господа офицеры, вам что, всем яйцеклад вырвали? Там вас такие красивые девочки ждут, а вы тут устроили черт-те что, просто клуб мужеложцев. Пожрать можно и в ресторане. А тут бордель, если вы запамятовали.

— Лучше коньяка принеси, — буркнул Гоч. — Республиканского.

— Может, вам еще и с лимоном, ваша милость? — иронично парировала Маара.

— Лимоны у нас с собой, — кивнул я на пятилитровый бочонок. — Плойко, изобрази.

— Чем? — тупо уставился на бочонок боцманмат.

— Что, там правда лимоны? — показала мадам рукой на тару.

— Маара, я когда-нибудь тебе врал? — заявил я. — Рецкие лимоны там. Только боюсь, что померзли они в дороге. Морозы стоят, будто подземные демоны наружу выбрались.

— Я сейчас… — с этими словами мадам испарилась.

Вернулась быстро с бутылкой зеленого стекла в одной руке и чем-то похожим на монтировку в другой. Бутылку поставила на стол, а железку отдала Плойко.

Тому не осталось ничего другого, как прервать процесс одеяния, и он, как был в одном исподнем, принялся курочить крышку у бочонка. Впрочем, выломал ее вполне профессионально. При желании можно было забить обратно.

По номеру щемящей свежестью растеклись цитрусовые ароматы.

— И правда лимоны… — рассеянно произнесла Маара с глупой улыбкой.

— Чё за дрянь ты принесла? — оживился Гоч. — Я заказывал республиканский коньяк, а не эту винетскую подделку.

— Ваша милость, все от вас зависит, — усмехнулась мадам. — Когда победите республику, тогда и будет вам республиканский коньяк. А пока только смелые реции победили Винетию. Так что чем богаты…

Плойко, ничуть не стесняясь мадам, напялил брюки, тельняшку, форменку. Сунул в карманы по лимону, пояснил:

— Товар демонстрировать надо.

— Иди, иди… — оторвался фрегат-капитан от еды.

И боцманмат исчез, зажав полушубок с шапкой в охапке. На ногах бурки у него, как я заметил, генеральские, белые. Пижон…

Маара за это время распластала пару цитрусов и, расширив ноздри, с наслаждением вдыхала их аромат. Один лимон она подсолила, другой подсахарила — на любой вкус. Открыла бутылку и разлила янтарную жидкость по фужерам. Присела к нам за столик и игриво спросила: