Горец. Имперский рыцарь - Дмитрий Старицкий

— Ну для этого мы и мост через Вартаву сразу двойной ставили. На вырост. Но все упирается в нехватку щебня. Дорог сейчас строим много — везде он нужен.

— Дороги можно и окатанным булыжником мостить, ваша светлость, — подал я идею. — Как в городе на спусках. Горных рек у нас в достатке. Камней в них еще больше. Пустить на сбор голышей пленных. И гужевой скотине будет за что в гололед копытом зацепиться. К тому же булыжную дорогу и ремонтировать легче.

— Подай мне это предложение в письменном виде, не лишним будет. А то я, верный прогрессу, ставку сделал на механическую дробилку инженера Трезза с «Рецких машин». По выработке она сотню каторжников заменяет. Будем вторую уже ставить в другом карьере. Как заработает, так подумаем и над тем, чтобы трансмеридиальная железная дорога не отличалась от трансконтинентальной.

— Осмелюсь спросить, ваша светлость, почему все дороги строят к западу от Втуца, а на востоке такого строительства нет?

— А потому, Савва, что там нефть, рудники и основная промышленность, которую требуется подстегнуть в развитии. А то устал я отказывать заводчикам в переводе их предприятий во Втуц. А восток у нас чисто сельскохозяйственный. Практически сам на себя работает. Разве что на бочки для керосина дубы сводит.

Маркграф тяжко вздохнул.

— Плохо пока то, Савва, что половину экономики марки тянет на себе Дворец. Частной инициативы мало. Очень мало.

— А если льготными кредитами эту инициативу подстегнуть, ваша светлость? Создать специальный банк развития.

— Боятся брать кредиты мои реции. Консервативны слишком. На все покупки они копят. — Ремидий щелкнул крышкой золотых часов. — Однако пора ехать обратно. Савва, в твоем поезде с этим смешным паровозиком есть место, где можно поговорить, не опасаясь, что у стен есть уши?

Та-а-а-ак… Началось. Помнится, принц перед моими большими неприятностями почти с такими же словами ко мне обращался.

Место без ушей нашлось. Трехкупейный омнибус на чугунных колесах островной работы подошел лучше всего. Среднее купе заняли мы с Ремидием. Крайние — его охранники. В каждом купе пулемет. Ручной «Гочкиз».

Я кивнул на охрану, которая занимала свои купе.

— Они не подслушают, ваша светлость? Знают какие-либо языки, кроме рецкого?

— Будем говорить на таком языке, которого они точно не знают, — подмигнул мне маркграф.

Вперед пропустили правительственный состав с пустым салон-вагоном. Сами потихонечку почапали сзади него.

— Ну, здравствуй, дорогой товарищ, — сказал маркграф по-русски почти без акцента, едва мы вышли со стрелки на основную магистраль.

От неожиданности я обтёк.

Рецкие горцы не то чтобы считали гору Бадон проклятой, но селиться на ней не желали. Было у них такое предубеждение, передававшееся из поколения в поколение с незапамятных времен. Наверное, все же потому, что гора была вроде как божия.

Именно с нее, по легендам, из этого мира ушли боги.

Именно с нее время от времени спускались в долины люди, которых в древности принимали за богов. Но быстро удостоверились, что это люди как люди, хотя и не без странностей. Они вполне адекватно вливались в архаичное рецкое общество, отличались трудолюбием и храбро сражались плечо к плечу с соседями. Через несколько поколений их потомки не отличались от других горцев своей белобрысостью.

Но примерно лет сто назад проблема вышла на государственный уровень. Тогда сошли с горы несколько чернявых небритых и странно одетых мужиков. Покрутились, повертелись и ограбили банк. На приличную сумму золотыми монетами.

Их долго егеря гнали в горы. Половину перестреляли. Но главарь с сундучком золота таки ушел на плато богов горы Бадон. И там как испарился. Плененные грабители звали его Камо.

Дрянь людишки оказались. Типичные бандиты, только грабящие не для себя, а для «партии», для «светлого будущего всего человечества». Больше они ни к чему не были приспособлены и сгинули на каторге.

Но четыре разнообразных револьвера, снятые с убитых, подстегнули оружейную промышленность империи. Вывели ее на передовые рубежи. И позволили в свое время отбиться от республиканского нашествия с их «экспортом революции достоинства».

После еще несколько таких гостей являлось с горы. Слава ушедшим богам, нечасто и без злых намерений. В основном русские. Грибники. И только один француз.

Этот француз с русской девушкой попал на гору Бадон зимой на лыжах. Когда они спустились к подножию, девушку не удалось спасти — настолько она замерзла в горах. Этот француз сам в полубреду последние километры до жилья нес уже ее труп. И потом очень горько плакал по ней. Познакомились они на каких-то международных спортивных соревнованиях в Москве. Этот француз быстро освоился среди рецких горцев, удачно женился на единственной фермерской дочке и обогатил эту страну несколькими сортами сыра, которые охотно покупают в крупных городах задорого, сколько ни дай.

— Он жив?

— Нет. Уже умер. От старости. До них был еще интересный человек, который называл себя Волкодав СМЕРШа Молас.

Я вопросительно вскинул брови.

— Да-да… — подтвердил мои подозрения Ремидий. — Отец генерала Моласа. Одновременно и «отец» современной военной разведки в империи. Основатель Бюро статистики и регистрации генерального штаба, которое в настоящий момент превратилось в службу второго квартирмейстера.

— Молас об этом знает?

— Думаю, знает, но виду не подает. Скорее всего знает, потому как отказался от приставки «-верт» к фамилии при получении дворянства. Но даже если и знает, то этим знанием он ни с кем никогда не делился. Еще про тайну его отца сейчас знает император Отоний. Знаю я, так как сам подводил Волкодава к отцу Отония. И все. Круг посвященных в эту тайну замкнулся. Остальных мы не светили особо. И тем более не возили в столицу империи. Теперь еще знаешь ты.

— А чем этот Волкодав отметился у вас таким особым?

— Тогда вся зарубежная разведка лежала на военных агентах при посольствах. Были они все как один аристократы не последних родов империи. Волкодав убедил прежнего императора ввести институт секретарей при военных агентах исключительно из третьего сословия — они не так презрительно относились бы к необходимой грязной работе, которой эти вертопрахи брезговали. Впрочем, слухи и сплетни высшего света в те времена составляли почти всю разведывательную информацию. Волкодав же поставил все совсем на другой уровень, как добывание сведений, так и их анализ. До него все старались заполучить в агенты влиятельных лиц сопредельных государств. Но Молас-старший быстро доказал, что мелкие сошки при таких лицах и знают зачастую больше, и стоят дешевле. Да и внедрить на мелкую должность своего человека намного легче. При нем таких агентов стали заранее учить и готовить. И не только мужчин, но и женщин.

— Рыцарей плаща и кинжала, — улыбнулся я.