Поцелуй феи. Книга 1. Часть 4 - Иван Сирфидов

и титулован, – дружески поведал Неамид. – Но всё же я мёртв. И привык к тебе уже как-то. За столько времени. И в общем-то я тоже заинтересован, чтобы ты выживал. Пока ты жив, как бы и я живу, в твоих снах. Поэтому да. Даже с удовольствием делал бы это. К тому же, в настоящем бою приятно было бы снова побывать, пусть ваши бойцы и скучные противники.

– Это, конечно, большая честь и большое предложение, – с почтением и благодарностью произнёс Рун. – Только… я стараюсь не просить Лалу для меня колдовать. Это… неправильно, просить её. И потом, я не вспомню наверняка сей разговор. Я почти никогда ничего не помню из этих снов, простите. Я же знаю, что каждую ночь обучаюсь. А вспоминаю что-то урывками пару раз в неделю.

– Ну, насчёт помнить, это для меня уже… привычная ситуация, – рассмеялся Неамид. – Поначалу выводило из себя порой, но свыкся. Ты не виноват, никто не виноват. Это такое свойство снов. Они не откладываются в памяти. Мне не трудно будет и напомнить тебе данное предложение ещё раз десять в следующих снах. А насчёт неправильно заставлять колдовать… Что если нападут на неё? На фею твою? Подумай. Коли защитник буду я, нападающим сильно не повезёт, это я тебе гарантирую. Даже если их будет две дюжины. А она почти гарантированно останется невредима.

– Я очень крепко подумаю над вашим предложением. Если вспомню, – пообещал Рун. – И я не знаю, может ли такое Лала, менять сознание. Но я подумаю. Большая честь. Огромная. Спасибо.

– Да ерунда, – добродушно отмахнулся Неамид. – В общем, сегодня даю тебе отдых. Это что-то новое, правда? Наслаждайся. Можешь посмотреть тут всё, пробродить. Это настоящий монастырь боевых искусств. Я его таким помню, я в нём был.

– Здорово! Жаль, я забуду это. Но всё равно интересно, страх как, – восхитился Рун. – Спасибо, учитель.

Глава 3. День второй

– Рун, – услышал Рун сквозь отступающую дремоту исполненный радостью бытия, приязнью и нежностью девичий голосок.

– Что, Лала? – спросил он сонно.

– Я тебя очень-очень-очень люблю.

– Вот это да! – он тут же открыл глаза и разулыбался, видя перед собой сияющее бесконечным счастьем личико. – Всегда бы так утро начиналось.

– Оно всегда так и начинается, – сообщила Лала по-доброму, лучась теплом. – Я не всякий раз произношу это вслух. Но чувствую всё время.

– Ну ладно, коли так.

– А ты-то меня хоть любишь, Рун? – воззрилась она на него с полушутливой жалостливостью.

– Ты знаешь, – усмехнулся он.

– Откуда же мне знать, если ты мне не говоришь почти никогда? – посетовала Лала, изображая глубокую печаль.

– Я тебя тоже очень-очень-очень-очень люблю, лебёдушка моя белокрылая, моя ненаглядная Лала, – сказал он с невыразимой нежностью.

– Ну вот, и моё утро теперь замечательно началось, – ещё ярче засияла Лала. – Ну обними же меня покрепче, Рун! Почти отпустил ночью.

– Ой, прости, – он тут же прижал её к себе.

Она смотрела на него, пылая чувствами светлыми. Даря своё невинное девичье счастье. Он любовался на неё.

– Ох и глупенькая ты у меня, Лала, – улыбнулся он наконец ласково, не выдержав.

– Это почему же? – с очаровательным озорным недоумением поинтересовалась она.

– С такой-то красотой могла бы всем миром нашим владеть. А ограничилась одним мной.

– Зачем мне мир, заинька? Разве он может обнимать так трепетно? – она смотрела на него и смотрела, делясь приподнятым настроением.

– Тоже верно, – рассмеялся Рун. – Ну, чем займёмся сегодня, невеста милая? Дождь вроде бы прошёл, ясное небо за окнами.

– Сначала пообнимаемся. Потом встанем, покушаем, – с энтузиазмом принялась перечислять Лала. – Потом ты меня немножко погреешь в объятьях. Потом надо в храм обязательно сходить. Есть он здесь?

– Должен быть. Мы же не басурмане.

– Значит сходим. Давно пора поблагодарить богов. За всё, что произошло в последние полтора месяца.

– Да, надо, – кивнул Рун. – Мне тоже. Впервые буду благодарить от всей души. Одарили меня неслабо. Не ведаю, за что.

– За то, что ты хороший.

– Хороших много. Чего одного меня?

– У них и спросишь. А после храма походим по городку. Изучим его получше. Мне очень интересно. Будем гулять по нему и обниматься.

– Много?

– Гулять или обниматься?

– Обниматься конечно.

– Очень много, Рун.

– Годится.

Они замолчали, наслаждаясь моментом. Оба улыбались, глядя друг на друга. Восходящее солнце лучами проникало в окно, высвечивая на стене яркое красноватое пятно. Где-то вдалеке прокричал петух, слышалось жизнерадостное чириканье воробьёв, празднующих очередной тёплый день лета. Нет ничего прекраснее, чем встречать утро в объятьях того, кто мил сердцу. Всё вокруг кажется добрым, согревает душу, привнося в царящее на её холсте счастье новые цвета. В груди поёт, сладостно щемя. Заставляя чувствовать, как тебе повезло быть живым. И от этого хочется жить ещё сильнее.

– А что тут можно посмотреть, Рун, в городке этом, кроме храма? – полюбопытствовала Лала.

Её голосок был столь наполнен нежностью, что Рун аж выдохнул, пытаясь продышатся. Глазки Лалы заблестели капельками весёлой иронии.

– Не знаю, – отозвался он ласково. – Я тоже тут впервые. На ум приходят лишь дома господ. У богатеев хоромы порой причудливы. Ну и одежды их, и вещи. Во что дамы наряжены. Тебе, кажется, всё подобное нравится. По идее, базар самое интересное в любом городе. На базаре всегда есть на что подивиться. Но тебе туда нельзя, голубка моя. Там мясо, там рубят туши завсегда. Продают дичь, рыбин. Зрелище не для фей.

– И правда, – чуточку опечалилась Лала. – Как жаль.

– Повезло мне с невестой, – с юмором заметил Рун. – Девушкам нравится ходить на базар с кавалером, насколько я слышал. Чтобы покупал подарки. А моей девушке туда путь закрыт. Хоть сэкономлю.

– Вот ты какой! Скряжник! – буркнула она, изображая разочарованное осуждение.

– Вовсе и нет. Двадцать монет уже истратил, между прочим. Лучшую комнату снял, – похвалился Рун. – Один бы был, ни в жизнь бы не потратил монету даже на себя. В лесу бы спал и ел похлёбку. Грибную. Ты хоть понимаешь, сколько надо горбатиться за двадцать монет, сколько бабуля копила их? А я раз, и спустил всё махом. Вот так всегда с деньгами.

– Мне ничего не надо, Рун, – добродушно проговорила Лала исполненным любви и умиротворения голоском.

– Это пока ты на базар не попала, то да, – усмехнулся он. – А попади на него, тут же и захотела бы чего-нибудь.

– Может и так. Даже наверняка, – согласилась Лала лукаво.

– А тебе туда нельзя, – порадовался Рун.

– У-у-у, нехороший! – полушутливо огорчилась она. – Я теперь прямо хочу, вот, на базар. И что-нибудь купить обязательно.

– В принципе… один медяк у меня ещё остался. Если по