Поцелуй феи. Книга 1. Часть 4 - Иван Сирфидов

краю базара пройтись… в надежде, что мясные ряды в глубине где-то. Можно рискнуть сходить. Что-нибудь да купим поди. А если что-то дорогое, надо к меняле сначала идти. Серебро менять. Только потом с кучей меди придётся таскаться. Несподручно чуток, Лала.

– А что на одну монетку можно купить?

– Да так-то немало. Сладостей. Или вкусностей. Или безделицу какую. Деткам игрушку берут обычно тоже за медяк.

– Мне бы хоть просто посмотреть Рун. На всё, на игрушечки даже. Не покупать. Подержать в ручках лишь. Только я не вынесу, как рубят туши, – вздохнула Лала. – Я всё же боюсь туда идти.

– А что если мне тебя водить? – озарился он внезапной мыслью. – Ты закроешь глаза и будешь лететь, держась за меня. Я стану тебя направлять. А где нет мяса, буду говорить открывать глаза.

– И правда! Ой, как замечательно! Вот здорово! – разулыбалась Лала ярче солнышка, снова став совершенно счастливой. – Спасибо, мой рыцарь.

Рун погладил ей ручку, очень довольный собой. Быть в чужеземье, но надежды не иметь на посещение столь интересных мест, как городские рынки, это грустно. А коли твоя девушка грустит, то это удручающе вдвойне. Тем более приятно устранить сию несправедливость для неё. В награду за свой подвиг получая её невинной радости сиянье.

– Мяу, – прозвучало вдруг с достоинством за окнами где-то совсем рядом.

– Ну что, встаём? – предложил Рун.

– Давай ещё немножечко полежим, львёнок, – мягко попросила Лала.

– Мяу-мяу, – снова раздалось снаружи исполненное величавости кошачье мяуканье.

– Чего это кошка орёт тут с утра? – озадачился Рун.

– Это не кошечка, а котик. И он не орёт, а как будто… вещает. Возвещает о чём-то, – поведала Лала.

– Мяу-мяу-мяу, – в третий раз продекламировал кот.

И тут неожиданно за окнами зазвучал торжественный стройный хор кошачьих голосов. Очень мастеровито, очень слаженно и гармонично они лились громкой музыкой, чудесной симфонией, заполняя собой всё пространство вокруг. Лала так и села в кровати, удивлённая, с округлившимися глазками. Рун тоже уселся, имея ошеломлённое выражение физиономии. Через мгновенье он вскочил на ноги, побежал к окну. Лала припорхнула следом.

– Там коты. Целая орава. И они поют, глядя на нас, – сообщил Рун растерянно.

– Да мои вы хорошие! – умилилась Лала. – Можно как-то открыть окошечко, любимый?

– Сейчас.

Он стал искать, как окно открывается. Дело оказалось непростым. К тому же трудно сосредоточится, когда что-то отвлекает. А не отвлечься было сложно. Под окном во множестве сидели коты. Впереди один большой чёрный кот, словно дирижёр, а за ним рядами, приняв одинаковые позы с хвостами, лежащими вокруг ног, котов эдак три дюжины, всех цветов и расцветок – серые, рыжие, чёрные, белые, пёстрые. Мордочки радостные и воодушевлённые. И то, что они исполняли, была именно симфония. Музыка с богатым звучанием, с усложнённым меняющимся ритмом, с сочетанием нескольких различающихся тем. Рун никогда не слышал симфоний. У него аж мурашки по телу шли. Это было завораживающе красиво. Народ, кто шёл мимо, встал как вкопанный, иные начали выбегать из дверей близлежащих домов. Выскочили и Уго с женой и несколькими детьми своими, включая Ваю, и ранние посетители харчевни. Все дивились изумлённо. Наконец окно поддалось. Лала тут же высунулась наружу, с сияющим личиком, приложила пальчик к губкам, призывая к тишине. Хор мгновенно смолк.

– Милые котики и кошечки! Спасибо за столь чарующий подарок! – обратилась Лала к хвостатым артистам, лучась доброй улыбкой. – Мне было очень приятно. Но я здесь как бы тайно нахожусь. Что я средь них сейчас, не знают люди. Меня вы им немножко выдаёте, когда мне под окошечком поёте.

Сидевший вперед кот изрёк с достоинством «мяу», коты дружно поклонились, имея довольные выражения мордочек, и стали неторопливо разбредаться. Лала вернулась из оконного проёма в комнату. Глазки её блестели. Рун поспешил затворить окно.

– Очуметь! – выдавил он из себя с трудом. – Что это было, Лала?

– Очень много магии во мне, заинька, в этом дело, – ответила она, так и продолжая сиять. – Ты меня сильно заобнимал, а растрачивать не разрешаешь. Магия словно просачивается из меня, и влияет на всё вокруг. На животных.

– Почему в лесу так не было?

– Не знаю, любимый. Магия немножко непредсказуема. Может, вырвалась из меня из-за грозы. Или потому что я испугалась в грозу. Или это случайность. Или я слишком счастлива. Как тут угадаешь.

– Это было чума как красиво! – молвил Рун слегка ошалело. – Пробирало аж до мурашек. Но, Лала, что мы теперь будем делать? Как это объяснить людям?

– Пусть сами объяснения ищут, – поделилась мыслью Лала мягко. – Вряд ли всем вокруг известно, что это прям наша комнатка и наше окошечко. Меня не видно люду, ты не высовывался. Удивляйся, как ты умеешь, искренне, мой славный. Что тут ещё можно сделать? Котики просто сидели перед харчевней. Не перед окошечком. Может вкусненькое учуяли. Вот так говори.

– Ну… может быть, – вздохнул он. – Что ещё остаётся.

Лала подошла вплотную и замерла в ожидании, глядя сверкающими глазками. А сама счастливая-счастливая. Аж светится. Стояла и смотрела. Рун снова вздохнул и прижал её к себе.

– Уже соскучилась? Только встали вроде, – буркнул он не без юмора.

– Просто счастлива, – сообщила она с теплотой.

– Ох, не нравится мне это, солнышко моё.

– Это ты виноват, – улыбнулась она. – Не разрешаешь мне колдовать, сколько хочется.

– Нет, это ты виновата, – усмехнулся он. – Прям жалко жертв немного для жениха. Колдуй без спросу, чего ты так боишься?

– Вдруг ты плохо целуешься. Вот этого боюсь, – иронично поведала Лала.

– А вдруг хорошо?

– Этого я тоже очень боюсь, любимый, – тихо произнесла Лала по-доброму без какой-либо тени шутки.

***

И снова Лала ни в какую не захотела оставаться одна. Заказывать еду они отправились вместе. Народу в харчевне было немало, и вёл оный себя весьма оживлённо. Люди что-то обсуждали, сидя за столиками группками, говорили с неподдельным воодушевлением, поглощая еду. Ни у кого в глазах не было того обычного тусклого отражения скучной размеренной повседневности маленького провинциального поселения. И у хозяина заведения не было. Выглядел бодрым и даже взбудораженным слегка. Уставился внимательно, едва Рун появился из деверей. Так и буравил взглядом, ожидая приближения. И люд вокруг попритих. На Руна стали показывать пальцами, перешёптываясь. Ситуация складывалась не очень приятно.

– На тебя смотрят, заинька, – озадаченно отметила Лала.

– Ага, кажется да, – кивнул Рун. – Выходит, все знают, что это наше окно было. Вот засада!

Он сделал над собой усилие, расслабляясь. Притворился, что совершенно не замечает чужого внимания. Придал лицу выражение бесхитростной восторженной ошеломлённости, словно у ребёнка, недавно узревшего чудо, и всё ещё погруженного в мечтательный энтузиазм от этого.