44 главы о 4 мужчинах - Биби Истон

Я не успела оглянуться, как в маленькое окошко над изголовьем кровати Кена уже засветило утреннее солнце. Пока я любовалась розовыми и оранжевыми всполохами света, падающими на белые простыни и скользящими по нашим переплетенным телам, я вдруг поняла, что, оказывается, можно не только привязаться к кому-то нормальному и ответственному, но и сделать это с легкостью.

* * *

Спустя пару недель неизбежно зашел разговор о наших числах. Я слегка приврала и сказала восемь. Я только слегка приврала, потому что на самом деле спала с девятью – до него.

Даже не знаю, почему я не сказала девять. Наверное, оттого, что когда девять, то ты оказываешься в положении раз, два – и ты уже среди этих жутких двузначных чисел. Плюс я хотела показаться хотя бы немного добродетельнее, чем была на самом деле.

Сказала девушка с пирсингом в сосках и клиторе.

А у Кена, спросишь ты? Три – в смысле, я и еще две.

К моим двадцати годам количество членов, побывавших во мне, могло бы составить бейсбольную команду. В то время как Кен, будучи на три года старше, мог бы спокойно разместить всех своих партнерш на заднем сиденье «Тойоты Камри».

И вот тут-то, малыш, я и сделала свое большое, толстое ошибочное предположение. Видишь ли, я должна была принять тревогу и малое количество партнерш Кена за то, чем оно и было, – за доказательство того, что он был неопытным любовником, которому нужно ласковое руководство. Но знаешь, что я напридумывала себе вместо этого, только для того, чтобы не чувствовать себя старой, использованной, потасканной давалкой? Я сказала себе, что Кен наверняка занимался сексом многие тысячи раз. В конце концов, к тому времени, когда у меня появился третий партнер, я успела побывать со Скелетоном и Динь-Доном, этими придурочными уродами. Я давноооо выросла из секса в машине и вышла на настоящий, серьезный, студенческий уровень.

Так что Кеново исчезающе малое количество могло ничего не значить. И уж точно это не значит, что я была шлюхой. Нет, определенно не значит. Кен запросто мог оказаться таким же опытным, как и я, если не больше!

Подумаешь, числа-шмисла!

На самом деле же великолепный, интровертный (и определенно склонный к мазохизму) Кен мог перечесть свой сексуальный опыт до Биби по пальцам, причем не снимая носков, а я начала устраивать ему Обратные Колеса и Двухголовых Крабов. Да я уверена, что в первые месяцы со мной бедняга чувствовал себя пилотом, отправленным в экспедицию на Уран в хлипкой ракете и дырявом комбинезоне.

Бедолага. Ничего удивительного в том, что он настаивал, чтобы я задавала тон.

Интересно, кроме секса в машине, какой еще предосудительный подростковый сексуальный опыт прошел мимо Кена? Тихий секс под одеялом в одной комнате с еще тремя приятелями, притворяясь, что все вместе смотрят кино? Секс среди бела дня в соседском бассейне? Секс в туалете на работе, с вывешенной в окно табличкой для потенциальных покупателей: «Вернусь через 10 минут»? Секс в домике на дереве? (Не в моем, ясное дело. Хиппи не строят своим детям домик на дереве. Они ходят по двору босиком, рисуя мелком на дорожках мандалы, и едят недопеченные брауни прямо с противня. Что, надо заметить, тоже является отличным занятием для пятилетнего ребенка.)

Господи, кажется, я как-то переоценивала значение этих подростковых забав. В смысле, на свете есть вещи много хуже, чем то, что ты никогда не выковыривал чьих-то лобковых волос из своих брекетов.

Если уж честно, думаю, Кен должен мне открытку с благодарностью за то, что я избавила его от всей этой ерунды, и чтобы к ней прилагались возобновляемые купоны на завтрак в ресторане без детей и куннилингус – но только не одновременно.

Или лучше одновременно? Мммм… Да, точно – одновременно лучше.

28 февраля

С тех пор как я впервые запустила свои когти в тугую, мускулистую плоть Кена, прошло одиннадцать лет, и все время это действие все так же доставляет удовольствие нам обоим. Хочу сказать, я не против того, чтобы сделать ему больно. До встречи с Кеном я даже не подозревала, как приятно вцепиться в мужскую ключицу и почувствовать, как его спина выгибается в экстазе под твоей рукой. Крутануть его сосок и услышать, как его довольное урчание отзывается у тебя на губах. Дернуть его за волосы и ощутить, как его руки в восторге сжимают твою талию.

Ну и то, что ему нравится испытывать боль, делает его чуть круче. Кен может казаться тихим обитателем офисного пространства, с розовыми и мягкими, как пузечко новорожденного щенка, руками, но под этой застегнутой на все пуговицы интеллектуальной внешностью скрывается человек, который может выдержать бой. Ну, и если немного боли помогает ему слететь с катушек, так я только рада помочь.

Но только тут до меня дошло, что немного боли – это всего лишь верхушка айсберга.

Прошлым вечером я, как водится, хлебнула сколько-то пино гриджио перед тем, как отправиться с Кеном в койку, ну и, должно быть, слегка недооценила свои усилия, с которыми проделала коронное движение ногтями по его спине. Но фокус удался. В ту же секунду, как я вонзила в него свои кинжальчики, Кен со всей силы вонзился в меня и кончил за те десять секунд, что потребовались мне на то, чтобы провести когтями по его спине от плеч до задницы. Хотя мне и показалось, что я была грубее, чем обычно, Кен рухнул на меня и только что не мурлыкал от удовольствия, когда все кончилось, так что я решила, что все прошло хорошо.

Но потом, когда мы с Кеном умывались в ванной, под резким направленным светом реальности я увидела, что натворила.

Боже мой.

Мне показалось, что я попала в какой-то фильм ужасов, когда ты просыпаешься и вдруг понимаешь, что только что, будучи захваченным марсианами или еще какой-то фигней, разорвал собственного любовника. Спина Кена была похожа на картину Джейсона Поллока. По всему телу проходили красные и розовые вспухшие полосы, похожие на восемь дополнительных позвоночников.

Как только я увидела, какой ужас натворила, я начала целовать, причитать и изучать каждый сантиметр его кожи от плеча до копчика, а он просто продолжал умываться, глядя на меня в зеркало с вопросительно приподнятой бровью, как будто не имел ни малейшего представления, о чем я там убиваюсь.

Я схватила его за руку и повернула лицом к себе, так, чтобы он смог посмотреть на себя в зеркало через плечо и оценить, что происходит у него на спине.

– Посмотри, что я наделала! Господи, Кен, извини, пожалуйста! Я не представляла, что могу так тебя поцарапать!

Поглядев на себя в зеркало, Кен, вместо того чтобы немедленно увезти детей к своей маме и выписать мне ордер на запрет приближения, равнодушно фыркнул:

– Пшшш. Ты не можешь причинить мне сильную боль, – повернулся и начал чистить зубы.