Возвращение республиканца - Вадим Полищук

– Я?! – возмутился Тасселер. – Никогда! Впрочем, вы правы, увлекаться не стоит, нам все-таки нужна реальная, а не опереточная оппозиция. А вы сейчас чем займетесь?

Вот об этом Вольдемар не подумал. Теперь, когда все, или почти все, закончилось, делать ему было совершенно нечего. Мятежниками займутся военная полиция и прокуратура. А что делать ему? Заметив колебания Дескина, Тасселер предложил:

– Если вам куда-то надо добраться, то могу вам дать свой лимузин с шофером. С моим пропуском вас никто не остановит, даже гвардейцы и военная полиция.

Хорошее предложение, только куда поехать? В штаб флота? Или в офицерское общежитие? Очень его там ждут после сегодняшних событий. Для многих офицеров он предатель, пошедший против своих, против касты флотских офицеров, и вряд ли ему найдется место среди них в дальнейшем. Дескин тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли.

– Спасибо за предложение, сенатор, но ехать мне некуда. Лучше я попрошу у господина Неймана ключ от его приемной и до утра задержусь там. Посижу подумаю, может, до чего-нибудь и додумаюсь. А диванчик там вполне удобный.

– Конечно, подумайте, – поддержал его Тасселер. – Но если надумаете уйти в отставку, то место в гражданской жизни мы вам найдем. Очень хорошее место. Я обещаю.

– А может, все-таки останетесь? Еще не поздно отыграть назад. Необязательно в штабе, такие офицеры, как вы, сейчас очень нужны, особенно ввиду предстоящих чисток.

Олвиц еще не привык к новому мундиру с контр-адмиральскими погонами.

– Нет, с меня хватит, – отказался Вольдемар. – Я ничего не должен Республике, а Республика ничего не должна мне. Попробую начать все сначала.

– Жаль, очень жаль. Тогда возьмите.

Олвиц протянул Вольдемару его удостоверение личности уже без всяких военных отметок. Увольнение с флота капитана второго ранга Дескина было оформлено в течение одного рабочего дня, да еще и в его отсутствие. Вольдемар покрутил карточку в руках.

– Трудно было?

– Нет. Я ведь теперь в штабе главный. К тому же все напуганы, в том числе и кадровики, все ждут предстоящих увольнений, поэтому готовы сделать для меня все что угодно, а уж такую мелочь, как увольнение капитана второго ранга без его личного присутствия…

– Спасибо, господин контр-адмирал.

– Не за что, вы сделали для нас всех намного больше. Желаю удачи. – Олвиц направился к выходу, но уже в дверях обернулся: – Еще один момент. Пока вы были офицером, на наличие летального оружия смотрели сквозь пальцы. Сейчас вы гражданский, и это уже уголовное преступление.

– Спасибо, я учту этот момент. С пистолетом в кармане полиция меня не поймает.

Дверь за Олвицем закрылась, Дескин положил карточку в карман мундира и подошел к окну. На площади гвардейцы загоняли БМПД на трейлер-танковоз. Машина была на ходу, но городская администрация потребовала вывезти гусеничную технику на трейлерах. Машины десантников и танки гвардейцев здорово повредили покрытие столичных дорог, несмотря на специальные резиновые подушки на гусеницах. Тягач сдернул трейлер с места и потащил его с площади. Дескин задумчиво проводил его взглядом. Надо было где-то найти гражданскую одежду. Впрочем, эта проблема не была самой большой.

– Держи!

Пухлый пакет с одеждой плюхнулся на стол перед Вольдемаром.

– Я смотрю, ты хорошо устроился – сенаторов себе за шмотками гоняешь.

– Ладно-ладно. Можно подумать, вы сами за ними ходили.

Дескин засунул нос в пакет.

– Да твой размер, не волнуйся, – успокоил его Нейман.

– А тенденциям современной моды соответствует?

– Еще как! Наденешь – увидишь.

– Непременно. Где здесь у вас примерочная?

– Наглец! Марш в приемную, там переоденешься.

– А если кто-нибудь войдет?

– Ничего нового он не увидит. Да и некому входить, заседание закончилось, все разъехались.

– И что решили? – заинтересовался Вольдемар.

– Национализации не будет, но перышки Биллу Кагершему повыдергивают основательно. Ты представляешь, у них уже было готово параллельное правительство!

– Черт с ним, с этим правительством. Это уже история. И не перышки надо щипать, а зубки ядовитые выдергивать, чтобы кусаться потом было нечем.

Вольдемар скрылся за дверью приемной и через несколько минут нарисовался в новеньком костюме. Туфли остались прежними, Дескин решил, что никто не обратит на них внимания, а уж опознать в них часть формы флотского офицера смогут немногие. Аккуратно сложенную форму он держал в руках.

– Ну как?

– Красавец, – усмехнулся Нейман.

Вольдемар убрал форму в пакет.

– Сохраните?

– Конечно, вдруг еще пригодится.

– Не думаю, – Вольдемар нахмурился. – И еще вот это.

Достал пистолет, запасные магазины, выгреб из кармана полтора десятка тупорылых патронов россыпью. Все, что осталось.

– Законсервировать бы надо…

– Сделаю.

– А сумеете?

– Я все-таки инженер, разберусь.

– Тогда спасибо. – Вольдемар пробежался взглядом по кабинету. – Вроде все. Пора.

– Подожди.

Нейман вытащил из ящика стола карточку – электронный кошелек и протянул Дескину:

– Возьми, на первое время хватит.

Вольдемар обратил внимание, что кошелек был не именным, а так называемым номерным. То есть не привязанным к конкретному владельцу. Такой карточкой мог воспользоваться кто угодно.

– Теодор, неужели вы начали брать взятки? – ехидно поинтересовался Дескин.

– Да я бы начал, но почему-то никто еще не догадался мне предложить.

– Тогда ваше дело дрянь. Если вас даже не пытаются купить, вы – выжатый лимон.

– Все взятки идут в партийные фонды. Оттуда партийным сенаторам кое-что перепадает, а нам, независимым, ловить нечего.

– Тогда оставьте себе, я обойдусь.

Нейман выбрался из-за стола.

– А может, все же примешь предложение Тасселера?

– Нет, – отрезал Вольдемар. – Наши интересы случайно совпали, и мы были союзниками. Но работать на него… Увольте.

– Пойдем, выведу тебя из здания. Там и попрощаемся.

Несколько минут спустя отставной офицер окунулся в атмосферу теплого столичного вечера. Хотел направиться ко входу в метро, но передумал – там слишком много камер. Решил прогуляться пешком, благо погода располагала. Столица начинала привычную вечернюю жизнь, и изредка попадавшиеся военные патрули повлиять на ее привычное течение никак не могли. Правильно, что решил переодеться, мундир флотского офицера вышел из столичной моды.