Австро-Венгерская династия. Габсбурги на обломках империи - Наталия Николаевна Сотникова

ударилась о поросль вокруг дуба и осталась лежать неподвижно. У нее констатировали сотрясение мозга и огромную гематому на лбу. Это событие вызвало настоящую суматоху в Европе.

Английский кавалер

Памятуя об этом событии, лорд Спенсер, организатор псовой охоты в графстве Нортгемптоншир, приставил к высокой гостье тридцатилетнего капитана Джорджа Миддлтона (1846–1892), известного в обществе любителей конного спорта под прозвищем Гнедой[62]. Он имел репутацию одного из лучших наездников королевства, но возложенной на него миссией остался в высшей степени недоволен. Миддлтон не собирался отступать от своих обычных правил ведения охоты, даже если в ней будет участвовать императрица. Но лорд Спенсер также знал, что Сисси не потерпит осторожного компаньона.

Скептически настроенный Миддлтон с первого же дня охоты признал, что Сисси является из ряда вон выходящей наездницей, и с ней не может сравняться ни одна англичанка. Императрица пришла в восторг от английской охоты и с упоением предавалась ей. Её фрейлина графиня Фестетич жаловалась:

— Обычно мы выезжали три-четыре раза в неделю, а теперь приходится садиться в седло каждый день.

Сисси также по достоинству оценила все выдающиеся качества своего компаньона и пригласила его осенью в Венгрию на охоту. Придворные были удивлены такой честью, оказанной молодому небогатому офицеру, единственным достоинством которого была репутация несравненного наездника. Ко всему прочему, после падения с лошади он почти полностью оглох и стал совершенно никудышным собеседником. Единственным свидетельством пребывания Миддлтона в замке Гёдёллё и будто бы несколько возбужденного состояния императрицы являются воспоминания Марии, графини фон Лариш, племянницы Сисси.

Тут следует сделать отступление и познакомить читателя с этим персонажем, сыгравшим непростую роль в императорской семье. Брат Сисси, Людвиг-Вильгельм, проявил легкомыслие, вполне достойное своего отца, герцога Макса, женившись на актрисе Генриэтте Мендель. Чтобы как-то прикрыть этот морганатический брак родственника любимой супруги, Франц-Иосиф пожаловал ей титул баронессы фон Валлерзее. Сисси очень любила родившуюся у брата дочь Марию и всячески защищала ее, зная, насколько двор жесток по отношению к людям низкого происхождения. Тем не менее, восемнадцатилетняя девушка остро чувствовала ущербность своего положения в аристократической среде и с юного возраста развила в себе отнюдь не лучшие качества, в частности, двуличность. Доверенная фрейлина Сисси графиня Фестетич не была склона разделять горячую привязанность Сисси к племяннице:

«Я хотела бы любить ее, иногда она мне нравилась, но …но и что? Что-то останавливало меня, я даже не осмеливаюсь писать из страха оказаться несправедливой. Мне хочется смягчить мое ощущение, у меня такое чувство, что она неискренна, не чистосердечна, как будто бы обладает талантом комедиантки».

Мария, вскоре выданная замуж за графа фон Лариша, оставила такое описание Миддлтона: «Дородный мужчина примерно сорока лет был одет в элегантный серый дорожный костюм. У него была ярко-рыжая шевелюра и такого же цвета усики. Его красная физиономия была буквально усеяна веснушками, нос малость великоват. Как бы для уравновешивания этих недостатков, зубы его блистали белизной, а голубые глаза искрились весельем, вызывая симпатию». Якобы у Сисси были глаза на мокром месте, когда Миддлтон уезжал. Другие современники утверждали, что офицер понял тщетность своих попыток завоевать Сисси и время от времени наносил визиты в публичные дома Будапешта, что вызывало неудовольствие императрицы.

Портрет, нарисованный Марией фон Лариш, не особенно льстит этому мужчине, но при всем этом отнюдь не одна женщина в Англии стала жертвой то ли его обаяния, то ли славы. Известно, что у Миддлтона в течение полутора лет, примерно в 1884-85 годах, был роман с весьма нравственно неустойчивой леди Бланш Огилви, женой полковника Генри Хозье. Ее легкомысленность была широко известна в высшем свете, и даме удалось избежать развода лишь потому, что муж сам был пойман на супружеской измене. Считается, что именно Миддлтон был отцом ее дочери Клементины, родившейся 1 апреля 1885 года. Леди Хозье сама призналась в этом в письме к другому любовнику. Разоблачающее письмо было опубликовано лишь в 2002 году. Любопытно, что довольно привлекательная Клементина при таком сомнительном факте ее биографии — не сказать, чтобы редко встречавшимся у английских аристократок того времени, — не засиделась в девицах, а вышла замуж за молодого Уинстона Черчилля, впоследствии знаменитого политика, и стала ему не только верной супругой, но и соратницей в его политической деятельности.

Сам Миддлтон в октябре 1882 года женился, причем именно с этим событием некоторые историки связывают высказывание императрицы в письме:

«Почему я не могу сломать себе шею, положив всему конец раз и навсегда?»

Графиню фон Лариш связывали близкие дружеские отношения с наследным принцем Рудольфом. Надо полагать, именно она вложила ему в голову мысль о неподобающих отношениях матери с Миддлтоном. Только этим можно объяснить нашумевший эпизод в 1878 году, во время посещения Англии Рудольфом вместе с Елизаветой, когда принц на ужине у принца Уэльского вместо того, чтобы церемонно приветствовать знаменитого наездника, резко на 180 градусов повернулся на каблуках и демонстративно отошел в сторону.

Тут следует отметить, что на охоте в 1881 году Елизавета повысила свои требования к лошадям, испытывая по три скакуна в день, и выбирала все более трудные препятствия для преодоления. Не обходилось без падений, заканчивавшихся, правда, более или менее благополучно. Чтобы лучше управлять скакунами, императрица перестала надевать перчатки, и оттого ладони у нее были в крови. Невзирая на то, что она взвешивалась по два раза на день и не выходила за свои обычные 50 кг, Мария Лариш впоследствии утверждала, что в конце зимы 1882 года Елизавета тайно родила во Франции дочь Каролину. Впрочем, историки не воспринимают это свидетельство серьезно.

Сисси приписывали даже лесбийскую связь. Она очень любила посещать венский цирк знаменитого импресарио Эрнста Ренца, где ее больше всего привлекали выступления конных наездников. В 1875 году императрица особенно восхищалась выступлениями наездницы по имени Элиза. На самом деле эта циркачка была дочерью дрезденского фабриканта мыла Петцольда, получила отличное образование, но увлеклась конным спортом и, проявив недюжинные способности, выступала сначала во французском цирке, а затем в венском заведении Ренца. На арене она соперничала с другой звездой цирка из известной цирковой династии, Эмили Луассе (1856–1882), ибо женщины выступали в разной манере, и у каждой были свои сторонники и поклонники.