Австро-Венгерская династия. Габсбурги на обломках империи - Наталия Николаевна Сотникова

сильно увлекался республиканским устройством Франции, промышленным прогрессом в Великобритании и вообще всяческими либеральными идеями. Он рано начал вступать в разногласия с отцом, что же касается вечно отсутствующей матери, то его характеристика была краткой, но емкой:

— Она — женщина умная, но праздная.

Франц-Иосиф сына к государственным делам не допускал, пытаясь ограничить круг его деятельности выполнением обязанностей военной службы. Это меньше всего привлекало принца, его друзьями стали представители самой высокородной золотой молодежи (включая нескольких родственников) и журналисты из либеральных кругов Вены. Неудивительно, что Рудольф познал женщин уже в 14 лет, о чем имеются многочисленные записи в его дневнике с упоминанием уплаченных им сумм (по наивности он поначалу позволял им выуживать у себя по нескольку сот флоринов, хотя потом в его дневнике появилась торжествующая запись о некой «блондинке в каштановой аллее» которая «за 20 гульденов делает все!»). Поначалу речь шла исключительно о женщинах легкого поведения из простонародья, в частности, «профессиональной проститутке, промышлявшей на балах», и дочери некого кучера фиакра по имени Леопольдина Пус.

Рудольфу рано начали подбирать невесту; надо сказать, что рынок молоденьких невест-католичек был исключительно беден, а потому быстро остановились на племяннице мексиканской императрицы Шарлотты, дочери бельгийского короля Леопольда II, принцессе Стефани (1864–1945). Матерью ее была австрийская эрцгерцогиня Мария-Генриэтта, чрезвычайно несчастливая в браке и жаждавшая пристроить своих дочерей при родном венском дворе. Стефани была столь молода, что свадьбу отложили на год, пока принцесса не сформируется как женщина и не придет в детородное состояние. Угодливые писаки в прессе поспешили наречь ее «Брабантской розой», но широкого распространения это высокопарное прозвание не получило. Особых достоинств за девицей не замечали, напротив, как хладнокровно описал невесту князь Кефенхюллер-Меч, она выглядела так: «Выцветшая блондинка, волосы жидкие, лицо безо всякого выражения, нос длинный». Брови и ресницы у нее были настолько белесыми, что создавалось впечатление, как будто оные у нее вовсе отсутствуют. Принцесса была довольно высока — 1,76 м — и отвратительно сложена, отчего венские остряки пустили в ход язвительное выражение:

— Невеста принца обладает изяществом драгуна!

Племянница императрицы, графиня Лариш, записала в своем дневнике: «Многочисленные дамы, которые знали и любили кронпринца, были на седьмом небе от счастья. При такой невесте можно было не опасаться, что из него когда-нибудь выйдет примерный муж». Ко всему прочему, Стефани, упор в воспитании которой делался на дисциплину[67] и религиозность, была совершенно лишена чисто женского стремления принарядиться и преподнести себя в выгодном свете.

10 мая 1881 года состоялась свадьба. Прибывшая прямо к венчанию из своих бесконечных странствий императрица Елизавета назвала невестку «безобразным бактрианом»[68] и пальцем не пошевельнула, чтобы хоть как-то облегчить ее вхождение в императорскую семью. Медовый месяц для новобрачных обернулся самым натуральным фиаско. Для начала никто не озаботился тем, чтобы должным образом подготовить для молодых замок Лаксенбург: мебель, белье, все было старым, пропахшим сыростью, никто не озаботился создать уют, украсить помещения цветами и растениями. По воспоминаниям Стефани, неосведомленной о сексуальной стороне семейной жизни, «мои иллюзии были разрушены ужасным опытом моей первой ночи». С год эти два совершенно несовместимых человека сосуществовали с превеликим трудом.

Рудольф возлагал большие надежды на рождение сына. Видимо, поскольку ему никак не удавалось проявить себя на общественно-политическом поприще, ибо к делам управления отец его не подпускал, появление на свет наследника династии явно упрочило бы его положение. Интересно, что он планировал назвать ребенка Вацлавом, в честь святого Вацлава, покровителя Богемии. После того как Венгрия стала полноправной частью монархии, чехи подняли вопрос о предоставлении таких же прав себе, и Рудольф относился к этой идее более чем сочувственно. Он писал беременной жене:

«Хорошенько береги себя и Вацлава».

Рождение в 1883 году дочери Елизаветы, которую ласково называли Эржи, уменьшительное от венгерского варианта ее имени[69], сильно разочаровало Рудольфа и отдалило от жены. На ребенке это совсем не отразилось. У императорской четы уже было три внука от дочери Гизелы, проживавшей в Баварии, но Эржи была первой внучкой в Хофбурге и потому пользовалась особой любовью Франца-Иосифа. В качестве подарка по случаю рождения дед преподнес ей изумруд стоимостью в 40 тысяч гульденов. После полного крушения своих сокровенных надежд Рудольф, вернувшийся к пьянству в обществе своих друзей и посещению борделей, заразил жену гонореей, что сделало ее бесплодной. Врачи не стали раскрывать принцессе истинную причину ее недомогания, Стефани узнала об этом лишь позднее и в 1886 году отлучила мужа от супружеского ложа.

Во время своих похождений по злачным местам Вены Рудольф познакомился с куртизанкой высокого полета Мицци Каспар (1864–1907), которая совершенно вскружила ему голову. О ней известно немного: девица родилась в Граце в 1864 году, в восемнадцать лет переселилась в столицу и после непродолжительного выступления на сцене в роли актрисы окончательно перешла на положение девы веселья в известном венском борделе мадам Вольф, славившемся своими красотками. Принц Рудольф взял Мицци на полное содержание и купил ей трехэтажный особняк, который стал их любовным гнездышком. Она, впрочем, была невысокого мнения о сексуальных способностях принца и впоследствии сообщала следившими за ней агентам полиции, что «кронпринц Рудольф был импотентом и только тогда способен к совокуплению, когда накачается шампанским».

Весьма пикантны сохранившиеся полицейские отчеты о похождениях Рудольфа и немецкого кронпринца Вильгельма (будущего императора Вильгельма II) в венских борделях. Причем Вильгельм влип в некрасивую историю, настоящую ловушку: любовница Рудольфа, некая Элла Скопиц, подсунула ему свою подругу, очень красивую Анну Хомолач, дочь камер-фрау королевы Вюртембергской. Однако та уже была беременна от некого русского дипломата. Позднее, когда ребенок благополучно появился на свет, семья Хомолач потребовала от немецкого двора признать ребенка потомком принца. История тянулась довольно долго, пока девочка, которую, конечно же, назвали Вильгельминой, не была признана, а мать не получила возмещение в сумме 100 тысяч марок. Позднее Рудольф не мог придумать ничего лучше, как поделиться этой историей с одним из газетных репортеров.

Известно, что Рудольф обращался к папе Льву ХIII с просьбой расторгнуть его брак со Стефани, но получил отказ, что толкнуло его на еще более отчаянные загулы. В 1888 году в жизни Рудольфа появилась 17-летняя баронесса Мария Вечера (1871–1879). Она происходила из семьи австрийского дипломата Альбина Вечеры, женившегося на Елене Бальтацци, дочери коммерсанта греческого происхождения, составившего огромное состояние на торговле в Константинополе. Помимо Марии, в семье было еще