Я никому не скажу - Дина Дэ

дверь, откуда он только что вышел.

— Я должна посмотреть. Я помню все шрамы Клима, его родинки. Я сразу пойму!

Я вела себя, как сумасшедшая. Слезы текли по моему лицу, но я даже не замечала этого. Я сыпала бессвязными словами и до последнего верила, что в той комнате лежит не Клим...

Андрея тяжело поднялся на ноги и, схватив меня за плечи, сильно встряхнул.

— Саша, очнись, какие шрамы? Там даже кожи не осталось! Ты всё равно ничего не поймешь! Но если зайдешь туда, это будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь! Это как побывать в аду при жизни...

Последние слова он прошептал, судорожно сглатывая подступающую тошноту.

Но я не сдавалась.

— А одежда? Я помню, в чем он был, когда его забрали! И крестик...

Я сходила с ума. Неизвестность убивала. И я боялась даже представить, насколько обезображено тело, если в нем нельзя опознать человека.

— Одежда сгорела. Цепочку с крестиком мне показали. Я узнал их. Это его...

Глава 50

Андрей с Антоном так и не пустили меня в ту комнату, где лежал неопознанный обожженный труп. Медик поддержал парней и мягко, но решительно выпроводил меня на выход.

Я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Я не могла ни дышать, ни думать, ни бороться. Из меня будто высосали все силы и энергию. Я так устала...

Единственное, что хоть как-то удерживало меня по эту сторону реальности — это надежда, что там, на железном столе, лежит тело другого человека, которому специально подложили вещи Клима. Я отказывалась даже думать о том, что обгоревшее тело без кожи принадлежит моему мужчине…

Мы вернулись в квартиру Андрея. По дороге он позвонил в больницу, где лежал Роберт Алексеевич, и поговорил с медсестрами. Профессор всё еще лежал в реанимации, и к нему никого не пускали.

Везде тупик.

— Что нам теперь делать? — тихо спросила я, медленно опустившись на диван и зарывшись лицом в ладони.

Не было уже ни слез, ни страха, ни криков. Только жуткая беспросветная усталость.

Я должна была сделать хоть что-то, но не могла взять себя в руки. Ужас, боль, отчаяние выжгли меня дотла. Казалось, что я уже умерла, и всё глубже погружаюсь в свои воспоминания, когда Клим еще был рядом.

Резкий голос Андрея заставил меня вынырнуть на поверхность. Он подошел к рабочему столу и, взяв какие-то бумаги, повернулся к сидящему в кресле Антону.

— Какую именно информацию ты сливал Климу, и что он с ней делал?

Я успела рассказать Андрею о сговоре Клима с Антоном. И теперь он решил прояснить этот вопрос. Я подобралась и судорожно переплела пальцы.

Не слишком ли рано я сдалась?

Антон какое-то время молчал, потом медленно поднял голову и пристально посмотрел на Андрея. Они не доверяли друг другу и явно не прониклись симпатий, но поход в морг что-то изменил. Мы трое, хотели того или нет, оказались связаны одной жуткой тайной. И это сближало и исключало любую фальшь.

— У Клима были знакомые журналисты и какой-то известный видеоблогер. Он хотел поднять шумиху и выложить компромат по незаконным денежным операциям, взяткам, превышениям должностных обязанностей. Клим рассчитывал засадить отца в тюрьму.

Антон говорил размеренно и продуманно. Даже не верилось, что речь шла о родном для него человеке.

— И ты готов был уничтожить своего отца? Лишить его власти и денег?

Недоверие в голосе Андрея было очевидно. В его представлении Антон был избалованным мажором, жившим за чужой счет. И с трудом верилось, что этот парень решил прервать льющийся на него золотой поток.

Опустив голову, Антон усмехнулся. И до ужаса напомнил мне Клима — свободного, саркастичного, плюющего на чужое мнение.

— Ты не поверишь, но уже несколько лет я зарабатываю себе на жизнь программированием. И не беру у отца ни копейки. Я жил на съемной квартире, но после похищения отец хотел, чтобы я был рядом, и я на какое-то время вернулся домой.

Антон помолчал, глядя куда-то в окно.

— Я вижу, как в отце постепенно отмирает всё человеческое. И я хочу остановить его, пока он окончательно не превратился в животное.

Взгляд Антона, брошенный на Андрея, был острее и опаснее охотничьего ножа. Этот парень дошел до своей точки. И не нам его судить. Мы даже не знаем, в каком аду он жил и что пережил. Возможно, за фасадом беззаботного мажора с шикарной тачкой скрывалась беспросветная тьма, порожденная собственным отцом.

— Ты знаешь имена этих журналистов?

Андрей не верил эмоциям. Он верил только подтвержденным фактам.

Антон медленно покачал головой.

— Клим не называл имен.

Андрей задумчиво потер подбородок.

— Как много ты успел слить информации? И когда Клим планировал «бомбануть»?

Антон уперся локтями в колени и зарылся пальцами в волосы. Мне показалось, что он действительно пытается выудить из памяти любую зацепку. Или этот парень чертовски хороший актер.

— Тех документов, которые я отдал Климу, хватило бы на громкий суд и гарантированный срок. Я связывался с ним пару дней назад, и Клим намекал, что все документы у проверенных людей, и подготовка идет полным ходом.

— Что, блять, за проверенные люди?! — не сдержался Андрей.

Он искренне не понимал, почему Клим не обратился за помощью к нему. Почему не рассказал обо всем и не сделал доверенным лицом. Андрей с его педантичностью и скрупулезностью подошел бы на эту роль идеально. Но Клим дорожил своим другом и не хотел подвергать опасности. Это было очевидно.

Антон пожал плечами и, бросив на меня взгляд, встал с кресла и присел рядом.

— Ты как? — тихо спросил он, пока Андрей, что-то шепча себе под нос, рылся в бумагах.

Откинув голову на спинку дивана, я уставилась в потолок.

— Не знаю, — честно ответила я.

Так оно и было. Я оказалась в каком-то тупике.

Я не знала, жив ли Клим. У нас не было никаких зацепок, где его искать. Я думала о завтрашнем дне и меня буквально выворачивало от мысли, что я должна вернуться в свою съемную квартиру и зажить прежней жизнью. Работа в кафе, общение с девочками и бесконечное выедающее изнутри одиночество.

После Клима всё казалось таким серым и пустым.

— Ты можешь пожить у нас. Катя будет рада. Ты ей понравилась.

Антон поглаживающим движением взял мою руку и переплел наши пальцы.

Я осторожно высвободила руку и покачала головой.