Я никому не скажу - Дина Дэ

было последним, о чем он мечтал в данный момент.

Антон подошел ко мне вплотную. Я почувствовала жар нависшего надо мной мужского тела. Подняв руку, Антон осторожно убрал со лба прядь. Моя мальчишеская стрижка уже отросла, и волосы постоянно лезли в глаза.

— Тебе пойдут длинные волосы. Больше не стригись, — тихо проговорил Антон, подушечками пальцев обводя мое лицо.

— Дружеский совет? — криво усмехнулась я, глядя парню прямо в глаза.

Надеюсь, он прочитает в моем взгляде всё, что я думаю об этом.

— Слова парня, которому ты нравишься, — мягко улыбнулся Антон.

Не дожидаясь моей реакции, он наклонился, собираясь меня поцеловать. Одновременно с этим открылись двери лифта, и на нас уставились две пары глаз. Солидный мужчина в шикарном костюме и его спутница в вечернем платье.

Антон отстранился от меня и как ни в чем не бывало поздоровался с соседями, а я, густо покраснев, выскочила из лифта.

— Саша, стой, — с тихим смехом догнал меня Антон и, приобняв за талию, развернул к себе.

Я резко отшатнулась назад.

— Не трогай меня, — прошипела я.

Улыбка медленно сползла с лица Антона. Он смотрел на меня печально и растерянно, и моя злость слегка стихла.

— Что мне сделать, чтобы ты перестала шарахаться от меня и дала хотя бы один шанс? — тихо спросил Антон. Он казался спокойным и сдержанным, но я видела, какое пламя горело в его потемневших глазах.

Господи, как же он был похож на него…

— Помоги мне найти Клима, — выдохнула я.

— Возможно, он уже мертв, — жёстко отрубил Антон, не сводя с меня глаз.

Я судорожно сглотнула и вскинула на стоящего передо мной парня решительный взгляд:

— Я должна знать точно.

Антон медленно кивнул.

— Я помогу, как и обещал.

И тихо добавил:

— Поверь, Клим хотел бы только одного — чтобы ты была счастлива.

Глава 52

— Саша, я хотел с тобой поговорить. Пойдем в мой кабинет.

Николай Островский, бросив на стол выглаженную льняную салфетку, поднял на меня тяжелый взгляд.

Подавив желание спрятаться под столом, я кивнула.

— Конечно.

Передо мной уже стояли несколько тарелок с разными блюдами, в том числе с десертом, но я так и не смогла притронуться к еде. От аппетитных запахов меня мутило. Чтобы как-то сбить это состояние, я постоянно прикладывалась к стакану с водой и старалась дышать поглубже.

Поэтому я даже была рада на время покинуть столовую с ее навязчивыми запахами. Антон проводил меня обеспокоенным взглядом. А Катя подмигнула и состроила страшную рожицу. По-моему, она была единственной, кто действительно получал удовольствие от вкусного ужина.

От его былой вежливой улыбки не осталось и следа. Передо мной стоял безжалостный хладнокровный мужчина. Такой перегрызет глотку и даже не поморщится.

Я вытаращилась на Островского. Неожиданная тема для разговора.

— Нет, конечно! — возмущенно воскликнула я и невольно покосилась на свой плоский живот. С чего он вообще взял?!

— Слушай, девочка, — Островский начал медленно наступать на меня, сверля пристальным взглядом. — Со мной твои игры не пройдут. Я могу запросто закрыть тебя в больнице, и врачи сделают с тобой всё, что я пожелаю. Ты понимаешь это?

Он продолжал надвигаться, пока я не уперлась спиной в стену. Сверкая ярко-голубыми глазами, Островский навис надо мной. Он чувствовал мой страх, и ему это нравилось. Наверное, также, как нравилось совращать молоденьких девочек и подсаживать их на наркотики.

Блять!

Скрипнув зубами, я вскинула подбородок. Вскипающая ярость придала мне смелости. Я готова была выцарапать этому чудовищу глаза, шипя как бешеная кошка. Климу удалось разбудить во мне что-то животное и первобытное.

Если бы я сейчас оказалась в том злополучном темном подъезде, зажатая насильником, я бы оставила ублюдка без яиц. И уж точно не постеснялась бы завопить на весь дом.

Я стала другой.

И я готова была дать отпор.

— Нет, я не беременная. Это всё? — процедила я, упираясь руками в широкую грудь и не позволяя Островскому окончательно вжаться в меня. Черт, у них с Антоном это наследственное?!

— Я наблюдал за тобой весь ужин, — прошептал Островский, наклонив голову к моему уху. — Тебя воротит от одного вида еды. Ты бледная и осунувшаяся. У меня на это чутье, зайка. Ты ждешь ребенка.

Я зло усмехнулась и со всего размаха опустила пятку на ногу Островского. Он был в безумно дорогих кожаных ботинках и, к сожалению, я не смогла причинить вреда ни ему, ни даже, блять, пижонской обуви, но эффект неожиданности сыграл мне на руку. Островский отшатнулся назад, и я смогла выскользнуть из его хватки.

Первым моим порывом было — бежать отсюда не глядя. Но я глубоко вдохнула и медленно опустилась в кожаное кресло.

Нет.

Больше я не буду жертвой! И я получу ответы на свои вопросы. Даже если ради этого мне придется превратиться в безумную суку.

— Так почему вас так волнует моя беременность? — ровно спросила я, откидываясь на спинку кресла. Островский уже показал свое истинное лицо, и нужда притворяться отпала. Роль испуганной девочки уже вряд ли помогла бы мне.

Островский усмехнулся и плавно опустился в кресло напротив. Закинув ногу на ногу, он окинул меня внимательным взглядом.

— Занятная штучка, — пробормотал мужчина, потирая пальцами подбородок.

Я скрипнула зубами, но промолчала.

— Кто настолько потерял голову, что трахнул тебя без презерватива — мой сын или Клим? Или оба?

Грубый вопрос Островского заставил мои внутренности судорожно сжаться. Он знает про Клима!

Черт-черт-черт!

Мне стоило нечеловеческих усилий сохранить спокойствие. Я слегка удивленно посмотрела на мужчину и, пожав плечами, проговорила:

— С вашим сыном у меня ничего не было и не будет. А кто такой Клим? Похититель?

Сердце билось где-то в горле, но мне удавалось удерживать на лице недоумение.

Островский не сводил с меня насмешливого острого взгляда. Ему нравилась эта игра. Встав с кресла, он подошел к столу и плеснул себе виски.

— Ты знала, что мой сын был влюблен в Еву, как сопливый идиот? — спросил он, присаживаясь на край стола с бокалом в руке.

Я медленно подняла глаза на Островского. Так вот почему Антон проявлял ко мне знаки внимания. Он хотел не меня — её…

— Кто такая Ева? — хрипло спросила я.

Мне всё сложнее было притворяться. Ее имя выбивало из колеи.

Островский хмыкнул