Опус номер девять ля мажор. Часть 2. Жизнь как музыка и танец - Александр Семёнов

– Держи. – Даша положила ей в ладонь мятную конфету. – Мне самой душно, но уже скоро закончится, да?

– Спасибо, – улыбнулась Оля, – уже всё в порядке.

Нет, ещё не до конца пришла в себя. Обычно ведь не замечает ни духоты, ни нервотрёпки…

Андрей уже держал гитару на коленях, привычными движениями проверял чистоту октав. Оля впервые видела его на сцене… и, честно говоря, боялась: вдруг слишком много навыдумывала? Вдруг волшебство, что окружает его на ладожском берегу и дома, здесь улетит, и Андрей окажется одним из многих бывших студентов, вышколенных и в целом неотличимых друг от друга? Из которых не все, понятное дело, находят место в профессии…

Едва она успела устыдиться и сказать себе: «Неважно. Пусть будет кем угодно, всё равно это он», – как Андрей заиграл. Нет, ничего не выдумала!.. Оля представляла, какая сложная вещь «Verano Porteno»: сама пару недель назад одолела первые такты басового вступления, а потом запуталась, увязла, потеряла все следы. Она видела, как Андрей готовился, повторял всё целиком, частями, отдельными партиями, собирал воедино и каждый раз был чем-то недоволен. Даже сегодня утром хмурился, выкраивая лишние минуты, чтобы ещё раз пробежаться по струнам. Теперь эта работа была незаметна, и Андрей – из тех счастливцев, которым волнение только придаёт сил, – играл так, будто это ничего ему не стоило. Вначале Оля посылала через головы передних рядов мысленные сигналы: только не сбейся, – ведь слышала, как спотыкаются опытные и признанные… Но потом забыла обо всём, да и зал притих. Кажется, он и не дышал.

Андрею долго аплодировали, заставили повторить, начиная с медленной части, и вновь бурно рукоплескали. Вернувшись на место, он сказал:

– Ну, кажется, не опозорился.

Анатолий пожал ему руку, Слава гулко хлопнул по спине, и Оля, впервые не стесняясь на людях, обняла и расцеловала. Понимаю, Дашка, я так же смотрела, когда впервые услышала… Но фигушки всем. Моё.

Девушка тем временем объявила третьего призёра – незнакомого Оле мастера, которого не было в прошлые дни. Вторым стал Сергей Анатольевич; на его гитаре, о чём-то с ним переговорив, сел играть сам Марко. И снова все потрясённо молчали, хотя произведение было современное, атональное, с обилием больших и малых секунд.

– Тараканья музыка, – шепнул Слава Брындин. – Но классно, блин!

– Ты и он, – сказала Оля. – Примерно одинаковы, остальные рядом с вами не звучат. Андрей, ты очень хорош на сцене. Не потому что это ты, а вообще. Ты чувствуешь фразу, она у тебя поёт. И звук такой наполненный…

– Спасибо, Оль, я тебе верю. Со стороны виднее. Но ведь можно так объяснить: чувствую фразу, оттого что больше видел в жизни. Оттого что моя жизнь – не только музыка.

– Ага. Ещё цемент и лестницы.

– И Ладога. И ещё…

– Тс-с-с, победителя объявляют! – обернулась к ним Александра.

И победитель, невзрачный, лысоватый, в сереньком костюме, взошёл на сцену и сам заиграл на своей великолепной гитаре вариации на тему народной песни «Ивушка».

– А я до конца надеялась, что выиграешь ты, – сказала Оля Александре. – Вот был бы номер.

– Нет, что ты. Так только в сказках бывает. Это моя третья гитара. Я вообще не хотела сюда заявляться, Брындин уговорил. Мне бы стать не последней…

Секретарь жюри снова взяла микрофон.

– Понимаю, что все мы устали и хотим погулять, но прошу ещё минуту внимания, – сказала она и впервые улыбнулась. – Наверное, не все знают, что в нашем конкурсе участвовала одна прекрасная девушка и ей совсем немного не хватило, чтобы стать дипломантом. Давайте попросим её выйти на сцену и пожелаем дальнейших успехов.

– Что за сексизм! – вполголоса возмутилась Александра. – Не надо меня выделять, я такая же, как все.

Но уже встала, придирчиво оглядела свои джинсы с кожаными коленями, одёрнула кардиган с индейским узором… Махнула рукой, отдала Оле замшевую сумку, Славе – видеокамеру, и пошла, всё быстрее, всё распрямляя спину, сопровождаемая аплодисментами и одобрительными взглядами. Потом Андрей сыграл на её гитаре «Tango en skai», и торжественная часть была объявлена закрытой.

Мастера, музыканты и гости, уставшие после трёх дней напряжённой охоты за звуками, высыпали в просторное фойе Дворца Культуры. Все столпились у стены, куда всё та же неутомимая девушка-секретарь повесила рассекреченные результаты. Слава, отдав гитару Андрею, ринулся в самую гущу и вернулся с крайне удручённым видом.

– Так и есть, блин. В пятницу мы шли первыми, как я и думал. И нам оценки зажопили. Восьмое место в первом туре. А вчера – второе, вот так. После самого, – он на миг воздел глаза к потолку. – Вот и представьте, какими могли бы стать.

– Станете ещё, – говорили девушки, но Слава не унимался:

– Блин!.. Кто этот жребий кидал? Я бы ему руки-то пооборвал бы…

Никто не принимал его жалобы всерьёз. Повод ворчать был у каждого мастера: и у «самого» Матвеева, который опять не победил, и даже у чемпиона, чьё первое место, нарушив правила математики, сложилось из второго и третьего. Довольной осталась разве что Александра: девятнадцатая из сорока двух – об этом она даже мечтать не смела. Её гитару купили на пороге зала, а чуть погодя и Слава сторговался с известным в городе челноком, перепродающим инструменты за границей. Тот расплатился на месте и очень щедро.

– Вот такая порнография, – сказал Слава, выстрелив губным звуком. – А ваш Артемон говорит: влюбился, блин!.. Нам, кабанам, влюбляться опасно. Всё! больше могу и не увидеть. Хорошо хоть сфотографировал и записал звук. Пойдёт в мою порноколлекцию.

– Надо тебе сделать сайт, – предложила Оля. – Только не порно. Хочешь, займусь?

– А ты умеешь?

– Немного. Для статистики учеников создаю странички на локальном сервере.

– Попробуй, спасибо. Идея хорошая…

Фойе заполнял невообразимый гул. С одной стороны летели обрывки серенады, с другой звучало каприччио, за спиной рассказывали анекдот про басиста и барабанщика, которые, даже вместе прыгнув из окна, не сумели шлёпнуться в такт; перед носом бурно, размахивая руками, спорили, и кто-то за колонной нежно пел Высоцкого, аккомпанируя себе на призовом инструменте. Из буфета вышел раскрасневшийся Марко в расстёгнутом пиджаке и лицом к лицу встретил Андрея с компанией.

– Очень хорошо. Молодец, – сказал Марко по-русски, пожав Андрею руку. Затем обернулся к Оле, выделив её из всех:

– Could we take a shot together? – вынул из сумки миниатюрную мыльницу и, отдав её Андрею, сделал приглашающий жест. Оля с Дашей встали по бокам, и Марко с довольнейшей улыбкой обнял обеих за талии; а потом Слава, с помощью девушек, всё же вытолкнул к нему смущённую, упиравшуюся Александру.

– Весёлый товарищ, – шепнула Оля. – И он тебя хорошо знает?

– Я был у него на мастер-классе два года назад, – ответил Андрей. – Такой же примерно зал, зрители, Марко на сцене. Там он был очень деловым. Заставил меня вообразить себя оркестром «Мелодия» и играть все партии отдельно. Басы – так, будто я группа контрабасов оркестра «Мелодия», гармонию – будто я духовые… И так далее. А потом собрать всё вместе, будто я целый оркестр. И, знаешь, многое стало проясняться в голове, именно что касается чувства фразы. А играл я «Джона Грэя»…