Последствия греха - Клэр Лэнгли-Хоторн

Пленница не знала, сколько часов прошло. Она лишь поняла, что минул день, когда наступила ночь. Урсула наблюдала, как гаснет лучик света, а потом, едва сгустились сумерки, свернулась на мешках, чтобы быть повыше над землей, когда совсем стемнеет. Она не знала, что пугает ее сильнее — дикие обитатели джунглей или человек, которому ничего не стоило ворваться под покровом тьмы и обесчестить ее. Эти мысли не давали ей заснуть.

Поздней ночью Бейтс пришел и встал перед дверью хижины. Урсула услышала его хриплое дыхание, даже ощутила одуряющий запах рома и пота.

— Ты пришел, чтобы выпустить меня? — хрипло спросила она.

Бейтс засмеялся:

— Нет, Изабелла… Зачем? Раньше тебе не нужна была свобода. Тебе ничего не было нужно, кроме меня.

— Ты прав, — ответила она. — И сейчас мне нужен только ты.

Это была опасная игра. Но возможно, если он откроет дверь, у нее будет шанс вырваться…

— Знаю, знаю, тебе было нелегко. Все эти годы… — Бейтс пнул дверь и крикнул: — Ты ничего не знаешь!

Он отошел в мрачном молчании. Урсула слышала, как безумец бродит вокруг хижины, как шелестит трава под его ногами. Потом наступила тишина, прерываемая лишь криками обезьян и гортанным кваканьем древесных лягушек где-то в глубине леса.

Урсула боролась со сном, запрещала себе закрывать глаза, но эта ночь как будто длилась целую вечность, и вскоре усталость взяла верх. Урсуле приснился церковный двор, на котором был похоронен ее отец. Она лежала, свернувшись клубочком, на сырой траве, покрывавшей его могилу, и вдыхала аромат земли. Это зрелище — белизна собственной руки на фоне черного камня и земли — завораживало. Окутывая все туманом, моросил легкий дождик. В отдалении послышался слабый перезвон церковных колоколов, а затем наступила тишина. Урсула легла на спину и взглянула вверх. Небо было темным, пасмурным; дождь усиливался, и на ее лицо падали тяжелые холодные капли. Вдруг она увидела, что с неба струями льется не вода, а кровь, которая сбегает по ее телу и впитывается в твердую, каменистую землю.

Урсула проснулась. Она по-прежнему лежала в темноте, но жара спала. Ей показалось, что поляну у хижины пересекло какое-то животное; послышались шаги мягких лап по влажной земле, рычание. Девушка сжалась и закрыла глаза. Ужас, пережитый во сне, казался ничтожным в сравнении с тем, что подстерегало ее на самом деле.

Взошло солнце, в хижине вновь стало жарко. Урсулу мутило от запаха керосина и собственного пота. Она снова принялась стучать в дверь и просить, чтобы ее выпустили.

Она успокоилась, лишь когда жара стала невыносимой. Стало трудно дышать; когда Урсула пыталась поднять голову, перед глазами все плыло. Она ничего не пила почти сутки, и теперь чувствовала себя так, словно горло исполосовано ножом. Урсула забилась в угол хижины, и вдруг раздался треск. Кто-то начал кричать по-испански. Урсула с трудом поднялась на ноги. Снова послышались крики, ружейные выстрелы. Завизжала женщина. Урсула упала на пол возле двери и, собрав все силы, принялась кричать и просить о помощи. Снаружи что-то происходило, какая-то борьба. Урсула почувствовала запах дыма. Вдруг бочка, подпиравшая дверь, с грохотом откатилась, и в хижину хлынул яркий свет. Темноволосый мужчина в синем мундире властно заговорил с ней на испанском, которого Урсула не понимала. Она видела только дым, кутерьму. Но, несмотря на это, внутренний голос говорил, что ей следует сделать. Урсула оттолкнула спасителя и припустилась к хижине Бейтса. Она думала лишь о письмах. Девушка влетела в лачугу, нашла жестяную коробку, схватила ее и выскочила наружу.

Удар по голове сбил ее с ног. Бейтс пинком перевернул канистру, разлив керосин. Он стоял над ней, а позади него вздымался столб дыма и пламени. Запах горючего был невыносим. И тогда Урсула с ужасом поняла: он собирается ее сжечь. Она слышала крики (солдаты пытались обойти огонь) и отдельные выстрелы, но невозможно было понять, с какой стороны они раздаются. Бейтс возвышался над ней — черный силуэт на фоне оранжевого неба. Платье Урсулы пропиталось керосином; достаточно было лишь дождаться, пока огонь подползет ближе и поглотит ее…

— Если не я — то никто тебя не получит! — выкрикнул безумец.

Урсула изо всех сил пнула его в живот; он рухнул на колени. Она вскочила на ноги, схватила коробку с письмами и бросилась бежать в джунгли, гонимая слепой силой страха. Позади ревел огонь. Внезапно в спину ей ударил порыв воздуха. Она едва устояла на ногах, обернулась и увидела, что Бейтс пылает как факел и вопит. В ужасе она отвернулась. Жар пламени стал еще сильнее, джунгли осветились. Урсула взглянула на свой залитый керосином подол. Время словно остановилось. Она заметила, что к ней ползет огненная змейка, сорвала юбку, повернулась и побежала…

Она пыталась пробраться сквозь густой подлесок к реке, но деревья были густо оплетены лианами, свет с трудом пробивался сквозь кроны. Было очень душно. Урсула держалась на ногах лишь усилием воли. Девушка знала: если остановиться хотя бы на мгновение, все будет кончено. Она не слышала всплесков воды и не могла определить направление, но понимала, что должна найти реку. Река была ее ориентиром и единственным спасением. Еще никогда она не была в таком отчаянии.

Теперь Урсула знала правду: Бейтса бросили не мертвым, а живым, хотя он все равно что умер — мрак поглотил его изнутри. Вот что произошло на самом деле. Хотя как она могла быть в этом уверена? Здесь все казалось фантастическим. В ее снах и то было больше смысла. Чувства обманывали ее. Урсула слышала голоса. Видела лица среди теней. Жара становилась нестерпимой. Одежда казалась свинцовой. Девушка с трудом переставляла ноги. Она споткнулась о корень и упала в грязь. Внутренний голос прошептал: «Смерть будет для тебя избавлением. Просто остановись, задержи дыхание, пусть этот вздох будет последним. Протяни руки навстречу темноте. Позволь земле поглотить тебя».

И тут же раздался другой голос — спокойный, как движение воды:

— Не нужно убегать. Вы в безопасности. Я вас держу.

Веки Урсулы задрожали, она приходила в себя. Девушка лежала на прохладных хрустящих простынях. Вентилятор на потолке ритмично вращался. Она заметила вазу с кроваво-красными цветами на подоконнике, облупившуюся фреску с изображением Девы Марии в нише над раковиной и, наконец, лорда Розема, который стоял, держась обеими руками за края раковины и сунув голову под кран; вода стекала с его лица. Мужчина поднял голову, и Урсула увидела отражение синих глаз в зеркале — они блестели еще ярче, чем прежде.

— Урсула! — воскликнул лорд Розем и бросился к ней. Он взял ее за руку и прижал к груди. С его мокрых волос падали капли холодной воды и текли по ее руке подобно дождю. — Прошла почти целая неделя… Я уже стал думать о самом худшем.

— Где я? — хрипло спросила она.

Лорд Розем приподнял ей голову, поднес к губам стакан воды.

— Выпейте, — сказал он. — И не разговаривайте. — Он слабо улыбнулся и добавил: — Знаю, вам это будет нелегко.