Сердце убийцы - Мика Ртуть

— Он не мог ничего сделать. Я знаю. Увы, он и не пытается.

— Каетано по-прежнему любит Таис… — начала Шу невесть зачем оправдывать брата, но Альгредо прервал ее:

— У его величества вскоре будет возможность сказать ей это лично. Через четыре дня моя дочь будет в Суарде.

— Но как же… Ведь Ристана велела Таис не появляться в столице?

— Велела, — кивнул Урмано. — Однако ее высочество не предъявила моей дочери никаких претензий, ведь тогда вы могли бы их оспорить. А по закону срок немотивированного изгнания не может превышать двух месяцев. Так что моя дочь возвращается домой.

Шу поймала себя на том, что удивлена. Сильно удивлена. Она уже отвыкла от того, что кто-то может идти против воли регентши. Хотя сегодня Урмано уже воспользовался правом побратима покойного короля посещать дворец в любое время. Быть может, он поможет привести Кея в чувство?

— Надеюсь, вы позволите Таис бывать у меня.

— Я на это рассчитываю. — Тон Урмано потеплел. — Ей придется нелегко, но с вашей поддержкой она справится. Ристана постаралась, чтобы похождения короля обсуждались на каждом углу. А Таис еще слишком юна, чтобы понимать — слухи лгут всегда, даже когда говорят вроде бы правду.

— Увы. — Шу передернула плечами и выдернула из воздуха два бокала ардо. — Выпьем, Урмано!

— Здоровье короля, — отозвался Альгредо, принимая бокал.

…брачный союз истинных шеров может быть только добровольным. Никто не вправе принудить истинного шера любого пола, имеющего Цветную грамоту, вступить в брак либо расторгнуть брак. В случае, если шер не достиг совершеннолетия и не получил Цветной грамоты, его опекуны имеют право заключить предварительный брачный договор. Однако опекуны несовершеннолетнего шера не могут заставить его вступить в брак перед ликом Двуединых без ясного выраженного добровольного согласия шера.

Исключением является лишь опека над недееспособным шером. Опекуны его имеют право заключать «магистратский» брак от его имени так же, как распоряжаться имуществом недееспособного шера…

Шерское уложение

22 день ласточек, Риль Суардис

Шуалейда шера Суардис

После беседы с Урмано Шуалейда решилась выйти из укрытия: хороша колдунья, прячется от толпы бездарных! Нацепив отрепетированную перед зеркалом уверенную улыбку, она покинула нишу и направилась через зал к тронному возвышению.

— …непельские кошки такие чуткие… — первым делом донеслось до нее от стайки расфуфыренных девиц: этим летом началась какая-то безумная мода на домашних кошек.

— …а графиня Ландеха и говорит, наша старшая дочь не про вас…

— …длинношерстная порода…

— …даже сейчас занята государственными делами, вот кому следовало стать королевой…

— …изящно выгибают спинку…

— …сын делает потрясающие успехи. Отличная идея, открыть школу фехтования! Графу Сильво пошла на пользу женитьба на шере Седейра.

— Должно же было ей повезти хоть раз за двадцать семь лет, бедной дурнушке.

Имя графа Сильво, недавнего фаворита Ристаны, заставило Шуалейду прислушаться к беседе пожилых сплетниц, но больше ничего интересного она не услышала, лишь снисходительную злобу к везучей старой деве, отхватившей первого красавца Суарда, да еще по протекции самого придворного мага.

Самого Бастерхази и Ристаны, по счастью, в зале не оказалось. Ушли заниматься государственными делами, не иначе. Так что два кресла рядом с троном, поставленные для принцесс, пустовали.

Шуалейда сняла пелену невидимости за несколько шагов до Кая, сидящего на своем месте. Для всех, кроме разве что северного посла, выглядело это так, словно она появилась из воздуха.

— Ваше высочество! — присела в реверансе фрейлина, первой ее заметившая.

— Ваше высочество! — с поклоном подошел к ней Мануэль и предложил руку, которую Шу незамедлительно приняла и одарила друга благодарной улыбкой.

Мануэля ожидаемо смерили негодующими и завистливыми взглядами «рыцари» короля во главе с Харрерасом: уж очень привлекательным им казалось теплое место ее фаворита. Впрочем, попытки отойти от трона Харрерас не сделал, напротив, этак небрежно облокотился на подлокотник, показывая всем: может барон Наба и любовник принцессы, зато он, баронет Харрерас — любимчик самого короля. Слава Двуединым, хоть до постели у них не дошло, Кай в любом случае предпочитает девушек.

Бездарный поэт, на прошлом полумесяце подобранный Каем на помойке, тоже не отошел ни на полшага, хоть и держался много скромнее.

— Ваше высочество. — Харрерас поклонился Шу преувеличенно низко, на грани с издевкой.

Поэт и «рыцари» последовали его примеру. Фрейлины присели и даже ненадолго прекратили шушукаться и строить глазки кавалерам.

— Оставьте, сиятельные шеры. — Шуалейда махнула рукой. — Мне не нужно церемоний больше, чем нашему королю.

— Да-да. Наша возлюбленная сестра не любит церемоний, — откликнулся Кай.

Похоже, он снова был пьян. Не так сильно, как в начале бала, но все же.

Шуалейда не сумела сдержать недовольства — и Кай, разумеется, это заметил. Усмехнулся, глядя ей в глаза, и демонстративно поднял бокал.

— Здоровье нашей прекрасной сестры! Густаво, подай вина ее высочеству.

Шу опять поморщилась. Кай нарочно называет прохвоста Харрераса по имени и нарочно игнорирует Мануэля, чтобы позлить ее. Вредный мальчишка!

Правда, Мануэль не собирался игнорироваться. Пока Харрерас оборачивался к лакею за вином, он призвал два бокала и один вручил Шу:

— Прошу, моя госпожа.

Харрерас, смерив Мануэля взглядом, обещающим жестокую расправу, отдал лишний бокал испуганно внимающему поэту и как ни в чем не бывало обернулся к Каю:

— Выпьем это прекрасное ардо за прекраснейшую в империи принцессу!

— Здоровье вашего величества, — мило улыбнулась Шу, надеясь погасить зарождающийся конфликт.

Не ругаться же с братом при сотне сплетников! Что бы ни было между ними — они все равно семья. Одно целое.

Шуалейду отвлекла от благих намерений девица Ландеха. Она вздохнула, колыхнув пышным бюстом, и расстроенно захлопала глазами: о ней не позаботились. Ласково улыбнувшись, Кай призвал еще один бокал и собственноручно подал ей. Как будто юная шера не способна взять вина у лакея!

Вроде бы ничего такого. Небольшая любезность. Если бы Кай не был королем. И если бы юная шера не была дочерью предателя и почти королеубийцы. Если бы…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍