Имперский корсар - Михаил Михеев

Никаких вспышек не было. Тем не менее удар американского корабля достиг цели, и атакующий почувствовал это на собственной шкуре. Несмотря на расстояние, его качнуло, на миг он даже отклонился от курса. Человеческим глазом вроде бы незаметно, однако приборы зафиксировали, как мотнуло гиганта. Камнеедов со Смитом переглянулись и дружно присвистнули. Было от чего. По всему выходило, что защита корабля – старье жуткое. Может, не по изготовлению, но по используемым физическим принципам точно. Уже лет пятьдесят защитные экраны поглощают, рассеивают, отклоняют удар – что угодно, главное, не передать его на корпус. И не передают до пробоя или полного истощения. Здесь же корабль явно словил хорошую динамическую плюху. И оставалось лишь посочувствовать экипажу – ему наверняка пришлось несладко.

Впрочем, корабль почти сразу выровнялся, и бой продолжился в прежнем стиле. Две громадины шли друг на друга, обмениваясь ударами. И чем сильнее они сближались, тем точнее становился огонь и сильнее удары. Буйство энергий выходило знатное, и находящимся на корвете оставалось лишь радоваться, что бьют не их – «Викингу» хватило бы и десятой доли от залпа любого из поединщиков, чтобы превратиться в мелкодисперсную пыль.

Защитное поле «Аляски» уже не вспыхивало – оно сияло непрерывно, только яркость менялась и пульсировала. Второй корабль непрерывно мотало, и курс его теперь более всего напоминал причудливый зигзаг, нарисованный пьяным художником. Тем не менее поле его держалось уверенно – похоже, генераторы имели воистину запредельную мощь. От Камнеедова не укрылось, как штурман страдальчески закусил губу, и его можно было понять – он явно болел за крейсер. И потому, что сам родился и вырос в Альянсе, и потому, что когда-то, сразу после училища, пару месяцев служил на этом корабле, стоящем тогда на приколе. Так что там сражались и, возможно, гибли пускай не друзья, но наверняка какие-нибудь хорошие знакомые, с которыми было немало спето и выпито. А он смотрел с безопасного расстояния и ничем не мог им помочь.

А то, что американцы проигрывали, было ясно. Очевидно, те, кто посылал сюда этот корабль, не рассчитывали встретить противника со столь внушительным перевесом в огневой мощи. А еще командир «Аляски» неправильно выбрал тактику. Скорее всего, если бы он начал бой, выдерживая дистанцию, то имел бы преимущество. Если у противника столь архаичная защита, можно рассчитывать на то, что и все остальное не первой свежести. В первую очередь, системы наведения. А значит, есть шанс переиграть его с процентом попаданий. Но американский гонор подвел – не привыкли они, видишь ли, что кто-то может быть сильнее, вот и поперли буром. По слухам, даже имперских кораблей бояться перестали. Давненько их не били, а значит – скоро начнут. Нынешняя же стычка – так, первый звоночек.

Вообще же, если откинуть в сторону высокие материи и прочую философию, следовало признать: ситуация для американцев складывается очень хреново. Поле у них еще держалось, но разорвать дистанцию они уже не успевали. Любой маневр с немалой долей вероятности приведет к его пробитию – тут все банально, двигатели оттянут на себя часть энергии, а защита и так на пределе. Стреляют они все хуже – сейчас из-за перегрузки что-то да проникает внутрь и, пускай броня еще гасит удары, радары и замкнутые на них системы наведения наверняка не могут нормально работать, да и повреждения наверняка уже есть. А чем ближе подходит неизвестный корабль, тем сильнее получаемые от него плюхи, так что получается классический замкнутый круг.

Камнеедов вновь оглянулся на штурмана. Тот сидел, мрачно насупившись. Извини, Жень, ничего личного. Да и не смогли бы они вмешаться, даже если бы очень захотели. Или смогли бы?

Он быстро склонился над пультом. «Аляска» явно выведена из игры – ускорение исчезло. Стало быть, вся энергия на поле, двигателям не остается ничего. А раз не тормозит – значит, скорее всего, маневровые двигатели отказали. С такими повреждениями не полетаешь. Второй корабль явно не имперский – на тех подобных генераторов защиты хрен найдешь. Имелись у Камнеедова смутные подозрения о том, кто использует такие. Они не враги и не друзья – так, конкуренты. И Альянс тоже – конкуренты. Стало быть, все в равном положении.

Пальцы скользили над пультом. Данные по-прежнему косвенные, но выглядят обнадеживающе. Бой идет уже три часа, еще парочку американцы точно продержатся. За это время легкие, но быстроходные корабли вполне успеют их догнать. А главное, никто их не ждет. Есть шанс разобраться с незваными гостями. Камнеедов щелкнул клавишей связи:

– Фрэнк. Фрэнки, ты меня слышишь?

– Слышу, слышу, не глухой, – недовольно буркнули с той стороны.

– Это хорошо, что слышишь. Вот, что я предлагаю…

Вот чем хороши астероидные поля, так это своей обыденностью. Висит себе в космосе облако камней, и никого не заинтересует ситуация, когда из него что-то вылетает. Обыденность, у этих глыб траектории разные, плюс между собой они время от времени сталкиваются и меняют их в совершенно произвольном порядке. А тот факт, что два таких космических объекта не просто вылетели, а были разогнаны с помощью двигателей, надежно скрыло излучение звезды, дающей засветку на все типы радаров.

Единственным минусом был тот факт, что разгоняться пришлось в условиях, далеких от комфортных. Выйдя за пределы астероидного поля, двигатели требовалось заглушить, иначе у противника имелись неплохие шансы засечь гостей и принять меры по их горячей встрече. А раз так, набрать скорость требовалось быстро. Соответственно, разгоняться пришлось на форсаже, и перегрузки, даже несмотря на надежные системы компенсации, были велики. Одно дело тренированные космонавты-мужчины и не так уж сильно уступающая им Изабелла. Да и на «Орионе» экипаж неплох. А вот Кими, еще практически ребенок, и княгиня, женщина не старая, но возрастом остальных заметно превосходящая, да и никогда специально не тренировавшаяся… В общем, им было тяжеленько.

Камнеедов, с удобством развалившись в кресле, с едва заметной усмешкой вспоминал импровизированный военный совет. Он, конечно, капитан, но все же корабль у них боевой, но не военный. Больше того, если его обнаружат, то расстреляют, как пирата. И даже то, что они теперь пираты в законе, этакие имперские корсары, здесь и сейчас их не спасет. А значит, прежде чем лезть в пасть льва, надо разобраться, кто в этом будет участвовать, а кто – нет.

Когда он довел до остальных расклады, первой отреагировала Изабелла. Сказала, ни к кому не обращаясь, задумчиво постукивая по столу кончиками пальцев:

– Это может оказаться дорогой в один конец. Хотя выиграть можем… Не знаю. Можем очень многое, а может, и ничего. Ну, что скажете, джентльмены удачи?

– Что скажем? – Камнеедов усмехнулся. – Ты правильно нас назвала. Правда, среднестатистическому пирату удача чаще требуется в бегстве, но… я бы рискнул.

– Согласен, – рубанул Смит. – В конце концов, эта госпожа не оставит своих верных поклонников.

– Угу. Одарит вас легкой смертью, – хмыкнула княгиня. – Решайте, мужчины. Я с вами при любых раскладах.

– Вас мы можем высадить пока в спасательной капсуле…