Сатанбургер - Карлтон Меллик III

Он продолжает:

– Сатана прав, Волм – твой единственный выход.

Мой рот продолжает молчать.

Он говорит:

– Ты должен спасти свою бессмертную душу.

Потом я встряхиваю головой.

– Я не знаю, есть ли еще смысл ее спасать.

– Не говори так! – взрывается Иисус, приводя меня в чувство. – Это Волм крадет твою жизненную силу и заставляет думать такое. Ты должен сопротивляться.

Я осознаю, что Иисус прав. Вроде.

* * *

Ричард Штайн всегда хотел встретиться с Иисусом Христом. Конечно, это ему не удалось. Возможно, они все-таки встретились, после его смерти, но я не уверен, как оно бывает после смерти. Не знаю, сразу ли можно поговорить с Христом, или нужно ждать сотни лет. Я думаю, что я – единственный из живущих, кто встретился с Христом после его распятия. Наверное, я должен чувствовать себя избранным. Но я не чувствую.

Ричард Штайн очень интересовался Христом, когда ему было слегка за тридцать. Этот интерес заставил его принять Иисуса как такового. Но Ричард Штайн не любил Бога. Ему не нравилось, что тот заставлял писать слово «Он» с большой буквы. Господь казался Ричарду Штайну слишком высокомерным, а таких он называл пижонами. Вот как я это понял: «Бог – это высший авторитет, а такие люди, как Ричард Штайн, не любят авторитетных личностей».

Впрочем, Иисус был очень похож на Ричарда Штайна. Иисус был человеком, его можно было убить, победить. Он был Спасителем, но сам нуждался в спасении. Он мог ходить по воде, но все равно мог утонуть. Он улучшил структуру общества, но также стал причиной религиозных войн. Для Ричарда Штайна Иисус был одновременно святым и дьяволом, именно это его и привлекало.

Ричард Штайн всегда хотел встретиться с Иисусом, чтобы посмотреть, как он выглядит, какой стиль в одежде предпочитает, какую еду любит, о чем сожалеет – всякие незначительные детали, которые делают Иисуса более человечным. Ему особенно интересно было узнать, умеет ли Христос ненавидеть. Ему было любопытно, ненавидит ли Иисус Сатану, или жалеет, или боится его. Ричард Штайн хотел узнать, ненавидит ли Иисус зло и грех.

Однажды Ричард Штайн сказал: «Я знаю, что он ненавидит грех, просто хочу услышать лично, что он что-то ненавидит».

* * *

Будь на моем месте Ричард Штайн, он бы тут же забросал Христа сотней вопросов. Ему бы понравилось, что Иисус толстый, уродливый мужик, а не прекрасный образ, который рисуют люди. Но из всех вопросов, которые Штайн мог бы задать, только один приходит мне в голову. Я спрашиваю:

– Почему на тебе форма дворника?

Сначала я подумал, что он носит эту форму, поскольку работает дворником в «Сатанбургере», но у Сатаны работали только демоны, поэтому я все-таки задаю этот вопрос.

Он отвечает:

– Я дворник человечества, а не пастырь, как говорит БОЛЬШАЯ книга. Я вычищаю грязь в обществе, грязные углы человеческих душ. Я был создан для этой работы, и мне за нее ничего не платят.

– Господь ничего не платит тебе?

– Понимаешь, Господь не такой простак, чтобы платить, даже если нужно. Он нанимает бухгалтеров из агентства, чтобы вели его финансовые дела. Его главный бухгалтер считает, что у меня нет причин быть дворником человечества, и поэтому не платит мне. Это волонтерская работа.

Я говорю:

– Пожалуй, слишком тяжелая работа для волонтера.

– Тяжелая работа меня не пугает. Сказать по правде, я люблю работать.

– Что? – Я шокирован, услышав слова «любить» и «работа» в одном предложении. Иисус начинает казаться мне сумасшедшим.

– Работа упорядочивает мою жизнь. Поддерживает баланс плохого и хорошего. Когда я работаю, я учусь ценить свободное время, я не трачу его на такие пустяки, как музыка и телевидение.

– Ты не любишь музыку и телевидение?

– Смеешься? Я их обожаю.

– Я люблю рекламу, – говорю я капризным тоном. – Из-за нее телевидение стало пустой тратой времени.

– Реклама все-таки лучше, чем ничего, – отвечает Иисус. – Если бы не было рекламы, что бы заняло ее время и место? Диктор объявлял бы, что они вернутся после каких-то сообщений. Три минуты темного экрана. Ничего. Разве ты не хотел бы увидеть вместо этого рекламу?

Думаю, он прав, хотя… Он, конечно, сам Иисус, но мне кажется, если бы не было рекламных роликов, телепродюсеры просто увеличили бы время передач. Хотя Христу лучше знать.

– Думаю, что ты прав. Но ведь реклама – это денежные корпорации. А деньги – это наивысшее зло.

– Нет, в это я не верю. Деньги – это наивысшее благо. Деньги дают людям стимул к работе. Без работы мы бы все еще жили в пещерах.

– О, – кажется, его ответы раздражают меня.

Должно же быть что-то, что Иисус не любит. Я уже спросил его о трех оплотах зла в мире. Ричард Штайн всегда говорил, что нет большего зла, чем работа, деньги и реклама.

– Есть что-нибудь, что ты не любишь?

– Я все люблю.

– Ты можешь найти хорошее в каждом человеке? В каждом событии, предмете?

– Конечно.

Думая о Ричарде Штайне, я настаиваю:

– Но ведь есть одна вещь, которую ты точно ненавидишь. Ты ненавидишь грех.

Христос просто качает головой.

* * *

– Люди не понимают, что такое грех, – отвечает Иисус, перебирая в руке песок. – Никто не понимает, что он абсолютно необходим.

Он делает паузу и смотрит на уличных людей под дождем. Капли дождя уменьшаются, зато появляются порывы насылающего ужас ветра.

Он продолжает:

– Ведь не Сатана это начал. Конечно, в Библии написано, что это он. Но именно Господь ответственен за возникновение зла, и все в раю знают об этом. Он создал человеческую душу частично злой, но просил не использовать эту часть. Он надеялся, что человек со временем поддастся злу, хотел, чтобы это произошло, потому что без зла нет Бога.

– После изобретения зла появилась его противоположность. Так появилось добро. Теперь ты понимаешь, почему мне приходится любить зло? Добро происходит от зла. Без плохого в мире не было бы добра, потому что не было бы сравнения. Это одна из причин, почему я не в раю. Рай – это ужасно скучное место. Слишком совершенное. Слишком райское. Конечно, оно кажется милым, но там нет зла, нет конфликтов, нет мести. И люди забывают, как прекрасна бывает месть.

Он приводит примеры:

– В раю никто не работает, там нет такого понятия, как вернуться домой после тяжелого рабочего дня, ты просто просиживаешь задницу, ничего не делая, и получаешь от этого абсолютное удовольствие. Даже любовь скучна в раю, потому что там тебя повсюду окружает любовь, нет ни капли ненависти. А любовь не представляет из себя ничего особенного. Когда влюбляешься, не нужно проходить через терзания влюбленного, так что, завоевав любовь, ты не испытываешь чувства победы. Вся еда в раю безукоризненна, так что сравнить ее с плохой нет возможности. Нет и возбудения, потому что его создают конфликты и опасность. Страха там тоже нет. В раю все удобно, но этот комфорт не приносит удовольствия. Два месяца это еще можно терпеть, но после тебе становится дико скучно. А если скука тебя не поглотит, ты превратишься в небесного зомби.