Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе - Эмили М. Роуз

Тем не менее в конце 1154 года культ св. Уильяма пытались всячески распространять, видимо, в надежде, что новая династия Плантагенетов его поддержит. Помимо торжественного перенесения мощей в новую часовню, уже после смерти короля Стефана было написано Томасом и само «Житие», а к нему быстро добавились книги о чудесах нового святого[477]. Судя по упоминаниям в английских хрониках, сведения об Уильяме не могли быть записаны до 1155 года[478], откуда следует, что его история обрела известность в 1154 году только в связи с написанием «Жития» и translatio в часовню мучеников.

Томас весьма кратко описывает это важнейшее и, кажется, последнее перенесение мощей Уильяма. Возможно, его торопили, а возможно, он чувствовал, что читатели достаточно знакомы с этим событием, происшедшим в пасхальный понедельник, 5 апреля[479]. Ни о каких дальнейших translatio Томас не писал. Когда он перерабатывал текст около 1173 года, останки Уильяма пребывали в часовне мучеников, видимо, обретя место своего последнего упокоения. Однако возможно, что и в других алтарях и ковчежцах покоились частицы его мощей, создавая дополнительные центры его почитания[480].

Из всех церемоний translatio останков Уильяма самой памятной для приората и собравшихся там людей, скорее всего, явилась та, о которой в «Житии» Томаса ничего не сказано. Томас сообщает, что Уильям вначале был похоронен в лесу, потом на кладбище, потом в здании капитула, потом в главном алтаре собора и, наконец, в боковой часовне, но любопытно, что он ни разу не упоминает о перенесении тела Уильяма в центральный неф Норвичского собора, к алтарю Креста Господня[481]. Однако хорошо известно, что там стоял посвященный ему алтарь, и на планах собора неоднократно указывается, что одно время останки Уильяма покоились именно там. Поскольку мощи нередко делят на части, возможно, это перенесение останков сопровождало какое-либо из других, описанных Томасом[482]. Маловероятно, что оно произошло, когда культ Уильяма пришел в упадок, то есть к концу XII века. Столь же маловероятно, чтобы Томас стал писать о месте последнего упокоения, когда тело впервые перенесли в собор[483]. Возможно, останки юноши переместили к алтарю Креста Господня вскоре после того, как Томас переработал «Житие» в 1173 году, в связи с тем, что после пожара 1170 года собор перестраивался и переосмыслялись связанные с ним культы. Это могло бы объяснять, почему эта церемония translatio не фигурирует в «Житии».

Этот ряд перенесений останков убитого подростка можно толковать как попытки создать культ Уильяма, но их также можно трактовать как неоднократные поползновения привлечь интерес самых разных групп населения. Монахи контролировали все места захоронения останков, которые упоминает Томас; простым верующим туда было практически не попасть. Монастырское кладбище, дом капитула, главный алтарь находились под эгидой братии, и доступ к ним был ограничен[484]. Алтарь Креста Господня, с другой стороны, был открыт для мирян и являлся основным средоточием их поклонения во время исповеди перед Пасхой – как раз тогда, когда они с наибольшей вероятностью могли вспоминать об Уильяме. Translationes ясно показывают, что, несмотря на все усилия, культ Уильяма не получил широкого распространения.

Основными событиями, порождавшими поклонение святым, были творимые ими чудеса. Такие истории подтверждали веру в божественное вмешательство в дела простых смертных, задавали образцы поведения и способствовали распространению культов людей, объявленных святыми. Они же связывали поклонение святым с местопребыванием их мощей. Во многих случаях рассказы о чудесах наводили на мысли о соответствующих пожертвованиях от заинтересованных последователей. Как объясняет своим читателям Томас Монмутский, «не стоит жалеть усилий, чтобы поклоняющиеся святому верующие узнали источник, который всегда может подкрепить это поклонение. Ибо если малый огонек нашего почитания часто разгорается, снова и снова слушая о благочестивых деяниях святых, в результате он ярко вспыхивает, словно раздуваемый дыханием набожности, и еще сильнее пылает в любви»[485].

Чудеса св. Уильяма обсуждались довольно подробно на основании сведений, извлеченных из множества исписанных мелким почерком страниц, где описывается его post mortem вмешательство в дела людей в Восточной Англии[486]. По большей части, зафиксированные чудеса достаточно стандартны: различные исцеления, угрозы, видения, спасения на море и тому подобное. В случае Уильяма их перечень сопоставим с другими подобными историями тех времен, например со списками чудес, связанных с культами Томаса Кентерберийского, Фридесвиды Оксфордской и Годрика Финчейлского в Англии, а также чудесами, якобы происходившими в Рокамадуре и в других местах во Франции[487]. Истории о заблудившихся свиньях, тяжело больных детях и о грозных сеньорах, приведенных в трепет, вызывали одинаковый интерес.