Пришедшая с туманом - Лена Летняя

– Со мной связано какое-то дурное предсказание вашего ясновидящего. Дурное для вас.

Я не спрашивала, а утверждала. Нергард улыбнулся с каким-то странным выражением гордости на лице, как будто я была его любимой ученицей, сдавшей сложный экзамен.

– Когда мы только познакомились с Аганаретом, он взглянул на меня и спросил: «Ты бессмертен?» Я ответил, что не старею, а он покивал чему-то и сказал: «Ты бессмертен, но ты умрешь однажды. Пришедшая с туманом прервет твое бессмертие».

Хотя Нергард продолжал держать меня в своих объятиях, мне вдруг стало очень холодно. Я смотрела в его глаза, не понимая, как он может так спокойно об этом говорить.

– Вы хотите сказать, мне суждено погубить вас? – немеющими губами спросила я, мысленно возвращаясь в то мгновение, когда застала его с Белой Ведьмой.

– Очевидно, да.

– И вы позволили мне приехать в ваш замок? Позволили им навязать меня вам? Почему?

Он снова улыбнулся.

– Если помнишь, мне не оставили выбора: советник практически взял Соланж в заложницы. А я понимал, что она отдала приказ, чтобы защитить меня. Она знает о предсказании.

– А советник?

– Скорее всего, тоже. Вы с Охотником не первые его шпионы в моем замке.

Я окончательно остановилась, потому что танцевать и дальше, ведя подобный разговор не считала возможным, но Нергард и теперь не выпустил меня из объятий, как я того ожидала. Наоборот, сжал сильнее.

– Не бойся, Лора, – мягко попросил он. – Я этого не боюсь, и тебе не следует.

– Не боитесь? – мне хотелось плакать, потому что я понимала: пророчество уже в шаге от того, чтобы сбыться. – А следовало бы! Следовало бы искать и использовать все способы держаться от меня подальше.

– Но я этого не хочу! – неожиданно эмоционально заявил лорд. – Потому что ты первый человек… на моей памяти, с которым я почувствовал хоть какую-то связь. Это случилось еще в экипаже, когда мы покинули дворец и поехали в мой замок. Ты оказалась в окружении чужих людей, тебя куда-то везли, но в тебе не было страха. Я видел в твоих глазах только любопытство и желание разобраться. Выяснить, вспомнить, найти ответы на свои вопросы. И потом с каждым нашим разговором, с каждой нашей прогулкой это ощущение… общности, похожести… какого-то единства только росло. Пойми, я не помню, чтобы хоть раз испытывал нечто подобное по отношению к кому-либо. Если цена за это – смерть, то я согласен ее заплатить однажды.

Огорошив меня этим заявлением, лорд Нергард медленно наклонился ко мне. Я была огорчена и растеряна, но понимала, что он собирается сделать. И даже поймала себя на том, что на мгновение сама потянулась к нему, но в последний момент остановилась, уперлась свободной рукой ему в грудь, оттолкнула и заставила выпустить меня из объятий.

– Лора…

Его голос прозвучал тихо, в нем слышались незнакомые просительные нотки, но я не стала слушать: повернулась и бросилась бежать прочь, как накануне в тумане. Подальше, так, чтобы он меня не видел…

– Лора!

Больше всего я боялась, что он последует за мной, но, видимо, принуждение в отношении к женщине в любом виде претило лорду. Я спряталась за дом старосты, чувствуя, как глаза жгут слезы, а веселый смех и музыка, оставшиеся за спиной, заставляют злиться.

– Лора, ты где? – это был уже Охотник.

Вот он точно не станет терпеливо стоять в сторонке, дожидаясь, пока я успокоюсь. В любой другой ситуации я, может, с удовольствием поревела бы у него на плече, но сейчас хотелось остаться одной и немного разобраться в том урагане чувств и сомнений, что бушевал в груди. Я бросилась к неприметной калитке в заборе за домом, выбегая на узкую улочку.

Холодный воздух покалывал кожу лица и проникал под накидку, но сейчас это казалось почти приятным, потому что я вся горела, а голова, казалось, вообще была готова взорваться. Слезы уже не жгли глаза, они застилали их мутной пеленой, сквозь которую я совсем не видела, куда иду. На грудь словно давил тяжелый камень, и я никак не могла нормально вздохнуть.

Слова лорда Нергарда смутили и напугали меня. Я не хотела его губить. Он нравился мне… во всех возможных смыслах, даже в тех, в которых я сама себе пока не отдавала отчета. И эти общность и единство, о которых он говорил, я тоже чувствовала. Но дело было не только в этом.

Я наблюдала за ним несколько месяцев. За тем, как он общается с людьми, как ведет себя. За все время он только один раз был близок к бешенству: в погибшей из-за нашей ошибки деревни. Все остальное время он был спокоен, вежлив, обходителен. Он обеспечивал нас всем необходимым, спокойно и деликатно, не заставляя чувствовать себя чем-то обязанными ему. Он заботился не только о своих гостях, но и о слугах, о людях, живущих на его землях. В деревне у подножия замка я ни разу не слышала о нем дурного слова, никто даже никогда не обсуждал то, что он колдун. Людей это не волновало.

Он казался человеком хорошим, достойным. Мужчиной, в которого нельзя не влюбиться. Пожалуй, сейчас я очень хорошо понимала Соланж. Но настойчивый голос в голове продолжал шептать: люди не всегда такие, какими они кажутся. И этот же голос повторял слова, которые сам лорд сказал накануне: «Я могу быть ограничен в чувствах, которые способен испытывать сам, но много читал о чувствах других людей. И знаю, к каким имеет смысл взывать».

Почему он рассказал о предсказании Аганарета только сейчас? Почему открылся мне именно сейчас? Он насмотрелся на свадебные торжества, и его самого потянуло на романтику? Или он узнал, что я видела его с Белой Ведьмой, и понимает, что теперь я могу дать советнику повод арестовать и казнить его?

Я не знала, чего боюсь больше: того, что погублю хорошего человека, или того, что он окажется не таким, каким я его себе представляю, а его слова о чувствах ко мне – ложью. Он ведь сам сказал, что не способен на любовь, но знает, как лучше манипулировать другими.

Все тревожные мысли и переживания были внезапно прерваны сильным, болезненным толчком в спину. Я непроизвольно вскрикнула, падая, тело пронзило незнакомой болью, от которой в глазах на мгновение потемнело.

Я быстро перевернулась на спину, потому что сил встать не было, а отбиваться, лежа на спине, удобнее. Но я успела лишь охнуть, когда женщина в белых бесформенных одеждах и с белыми волосами кинулась на меня, прижимая к земле. Вблизи она казалась худой, миниатюрной, но пальцы рук сжали мои запястья с такой силой, что показались стальными. Я попыталась скинуть Белую Ведьму, но не смогла даже пошевелиться. Оставалось только заглянуть в склонившееся надо мной лицо.

Даже ее глаза казались белыми, хотя я понимала, что таких не бывает, они были просто очень светлыми. Белая кожа как будто светилась в темноте ночи, поэтому я смогла рассмотреть то, что не заметила сквозь туман: все лицо Белой Ведьмы покрывали витиеватые линии, только на лбу их не было. Они выглядели светлее, чем те, что я видела на руке Нергарда, но они определенно были такими же.