Пришедшая с туманом - Лена Летняя

Нергард достал из ножен меч, занял позицию. Рокэй оглянулся, ища взглядом капитана, но не увидел его. Только тогда я заметила, что Котона с нами нет. Лейтенанту ничего не оставалось, как достать свой меч и тоже занять позицию.

– Что здесь происходит?

Охотник вновь подкрался ко мне незаметно. Я в двух словах объяснила ему ситуацию и, как ни странно, он первым делом обратил внимание на отсутствие капитана и своим комментарием привлек к этому факту и внимание Соланж.

– Проклятье, – процедила та и тоже моментально куда-то скрылась, поэтому за начавшимся поединком остались следить только мы с Охотником да пожилая госпожа Фловер.

Осознав, что никто и ничто ему не поможет, лейтенант Рокэй сумел отринуть страх и вспомнить, что он вообще-то гвардейский офицер с соответствующей подготовкой. Однако лорд Нергард отражал все его атаки так легко и спокойно, что становилось понятно: с его подготовкой сложно тягаться. Словно он тренировался как минимум целую вечность. Он не совершал лишних движений, не допускал ошибок, не дергался и, казалось, заранее знал, какой прием Рокэй испробует следующим.

Поиграв с лейтенантом пару минут, Нергард перешел в наступление. Теперь он наносил удары и каждый третий достигал своей цели, но лорд словно не собирался убивать своего противника, он лишь снова и снова наносил поверхностные раны, то ли издеваясь, то ли все-таки не стремясь закончить дело смертью.

Я следила за происходящим то задерживая дыхание, то шумно вдыхая и резко выдыхая. Каждый раз, когда меч Нергарда касался лейтенанта, нанося ему новую рану, я вздрагивала. На чистый белый снег падали яркие красные капли, и я ничего не могла поделать с жалостью к молодому парню. Зато на лице экономки отражалось лишь мрачное удовлетворение. Наверное, ей было проще: ведь она видела Ханну после того, что Рокэй с ней сделал. У нее сочувствия для лейтенанта не осталось.

Наконец Рокэй ослаб так, что меч выпал из его руки, а сам он рухнул на землю.

– Хватит, прошу вас! – взмолился он. – Остановитесь!

Нергард опустил меч и приблизился к лейтенанту.

– А она просила тебя остановиться? Наверняка просила. Но ты не остановился, так?

Лейтенант понуро опустил голову, признавая правоту Нергарда. От смерти его отделяли всего несколько секунд, которые требовались лорду, чтобы поднять руку и нанести последний удар, но во дворе вдруг стало многолюдно: капитан Котон появился в сопровождении своих гвардейцев. И судя по всему, он собрал всех, кто успел вернуться в замок, а это не меньше сотни человек.

– Я приказываю вам остановиться, лорд Нергард! – громогласно заявил он. – Этот поединок незаконен. Именем короля я приказываю прекратить!

Нергард замер, окинув быстрым взглядом приближающихся гвардейцев. Те попытались окружить его, но не смогли: из других дверей появилась нергардская стража во главе с Соланж. Стражников было значительно меньше, но остановить окружение они смогли.

– Всего одно правило, капитан Котон, – покачал головой Нергард. – И я предупреждал.

Удар оказался таким стремительным, что я даже охнуть не успела. Поняла, что произошло, только тогда, когда Рокэй вскрикнул и рухнул в снег, скуля от боли и зажимая рукой проткнутое насквозь плечо. Нергард не стал его убивать, только напугал, снова ранил и тихо пообещал:

– В следующий раз пощады не будет.

Лорд выпрямился, повернулся к капитану Котону и развел руками.

– Довольны?

– Более чем, – улыбнулся капитан, доставая свой меч. – Вы арестованы, лорд Нергард.

Его движение повторили гвардейцы, а следом за ними – стражники. Нергард отступил к своим людям, не демонстрируя никакого желания сдаться, наоборот, снова поднимая меч.

– Не дурите, милорд, нас больше, – усмехнулся Котон. – А скоро вернутся и остальные. Ваши же люди далеко, кроме этих двух десятков.

– Вы же понимаете, что я один могу убить вас всех, – холодно заметил Нергард.

– Можете, – кивнул капитан. – Но что дальше? Скоро придет подкрепление из столицы. Вас все равно арестуют и казнят. Но если вы будете сопротивляться, ваши люди погибнут вместе с вами.

– Из-за чего? Из-за дуэли без смертельного исхода? – надменно фыркнул Нергард. – Вы переоцениваете строгость запрета на них.

А капитан хищно улыбнулся.

– Нет, это вы недооцениваете серьезность обвинений. Дело не в дуэли. Вы обвиняетесь в измене. У нас есть свидетель, который видел, как вы договаривались с Белой Ведьмой. Все кончено, Нергард.

– Свидетель? – удивился лорд.

Котон выразительно посмотрел на меня, хотя мое сердце почти остановилось еще до этого. Значит, все-таки нас подслушали гвардейцы. И Котон уже доложил о том, что я видела, в столицу.

– Вы же не откажетесь от своих показаний, Лора? – с кривой усмешкой уточнил капитан.

– Я… не… я…

Слова застревали в горле, а когда Нергард обернулся и тоже посмотрел на меня, голос и вовсе отнялся. В его взгляде было и удивление, и разочарование, и принятие неизбежного. Я смогла только отрицательно покачать головой. Мне хотелось дать ему знать, что я не доносила на него.

Охотник до боли сжал мое плечо, а я как наяву услышала его голос: «Если промолчишь и об этом узнают, отправишься на костер вместе с ним». На костер, прямо скажем, тоже не хотелось.

– Вот как, – едва слышно выдохнул Нергард.

И бросил меч. Тот с оглушительным звоном ударился о плиты, которыми был вымощен пол внутреннего двора.

– Ваша взяла, капитан.

– Милорд! – гневно возразила Соланж, бросив на меня уничтожающий взгляд.

– Не надо, Зои. Это судьба. С судьбой не спорят.

– Доброе утро, миледи! – бодро поприветствовала меня горничная, вошедшая в спальню с подносом, полным еды.

Поскольку я и не думала садиться на кровати, а продолжала лежать на боку, она поставила поднос на столик.

– Как вам спалось?

Продолжая улыбаться, девушка подошла к окну и раздвинула тяжелые плотные шторы, которые в другое время года были призваны защищать утренний сон от преждевременного вмешательства солнца. Однако сегодня солнца не было: небо затягивали серые тучи, поэтому в комнате едва ли стало светлее. На фоне сыплющегося за окном снега замысловатые цветочные композиции, которыми местная оранжерея регулярно снабжала мою (и не только) комнату, выглядели несколько нелепо и совершенно не радовали глаз. Наоборот, заставляли жалеть о безвозвратно ушедшей осени, в которую я научилась быть вполне счастливой и довольной своей жизнью.

Чтобы хоть как-то прогнать утренний пасмурный сумрак, горничная зажгла светильники. Так и не дождавшись моего ответа, она подошла к кровати и вежливо поинтересовалась: