Бешеная стая - Михаил Нестеров

Я подошел к нему вплотную, узнав в нем Белого. Скинув шлем, задал ему вопрос:

– Где Розовый? Оглох, тварь?

– Он… ушел. Ч-час или п-полтора назад.

– Ушел вместе с Оранжевым?

– Ч-чуть позже.

– Адрес Розового – быстро!

– Магнитогорская улица…

Мы с Аннинским переглянулись: эта улица шла параллельно шоссе Энтузиастов и натурально не могла надышаться смогом от громадной МКАДовской развязки на 1-м километре. Я оказался прав: все эти сволочи жили в одном районе, на востоке столицы.

– Какая машина у Розового?

– Сегодня он п-приехал на «Шкоде». Вторая машина – «Кайенн»…

– А теперь смертельный номер: назови фамилию вашего главаря. Ну же!

Белый пошевелил губами, как будто тренировался, затем выдавил из себя имя Розового:

– Болдырев Игорь.

– Мило! – скрипнул я зубами.

Теперь все встало на свои места. Капитан Болдырев страховал своих товарищей в Столярном переулке, и только масса свидетелей и мои действия не позволили ему убить меня.

– Открой рот! – приказал я Белому. – Быстро – или я снесу тебе башку!

Он повиновался. Нижняя челюсть у него дрожала. Я просунул у него между зубами ствол «туляка».

– Время! – уже в четвертый раз за сегодняшнюю ночь поторопил меня Аннинский, контролируя коридор и прислушиваясь к звукам в подъезде.

– Сейчас – только пенал с цветными карандашами открою. – Я не мог отказать себе в удовольствии поиграть и с этим подонком тоже: кивнул на труп справа от него. – Мотнешь башкой, когда я назову его кличку. Белый? Не-ет, – пропел я и тоже покачал головой. – Это не Белый. Коричневый?

Белый два раза кивнул, пуская слюну по стволу ружья.

Я указал глазами на другой труп:

– Брюнет?

Кивок: да. И еще один – на всякий случай: да.

– Значит, ты Белый? Один из «Бешеных псов»? Крутой Уокер, блин? А чего же ты обоссался, крутой? – Я выбрал свободный ход спускового крючка. – Тебе передает привет генерал Приказчиков.

– Уходим! – в пятый раз поторопил меня Аннинский.

Я был возбужден. Ноздри у меня затрепетали, как у тигра, пролившего кровь, когда я дожал спуск. Выстрел – и Белый лишился задней части головы. С бандой было покончено. Но живым оставался Розовый. Один он – никто. Ноль без палочки. Нолем и останется…

Мы буквально смотались на Магнитогорскую улицу и остановились за квартал от дома Игоря Болдырева. Мысленно я вышиб дверь в его квартире, на вопрос соседа, что тут, на хрен, происходит, я сверкнул на него забралом шлема: «Спасатели, мать твою!..» И даже если Болдырева дома не окажется, мы раздадим оперативникам ключи (это одинаково открытые квартиры плюс одинаково застреленные люди в одном районе), а по ним они легко установят связь убитых с бандой «Бешеные псы».

Подойдя ближе к дому, мы остановились. Возле подъезда, где жил Болдырев, стояла полицейская машина с включенными проблесковыми маячками. Я выругался. Розовый остановил нас одним-единственным телефонным звонком в полицию… Он тонул сам и потянул за собой нас. В телефонном звонке он мог назвать только одну фамилию – мою и с обязательной ссылкой на перестрелку в квартире Игоря Куманина. А у меня за последние пять дней это второй рецидив с применением огнестрельного оружия. Это был хороший, черт возьми, ход!

Мы были вынуждены отступить и сделали остановку, отъехав от дома Болдырева на порядочное расстояние – до проспекта Буденного. Глядя на промчавшийся мимо трамвай, я вдруг различил в его грохоте и треск мотоциклов, и залпы ружей. Ружья… Виталик, глубоко затягиваясь сигаретным дымом, сказал, что о ружьях он позаботится, что машину снова отгонит на штрафстоянку. Я хмыкнул.

– Ты домой или к генералу?

– К генералу, – ответил я. – Мне нужно отчитаться перед клиентом. Я поделюсь с тобой – обещаю. Тебе деньги нужны. Ты завтра жену из роддома забираешь?

Губы Аннинского тронула грустная улыбка. Я понимал Виталика – еще один его коллега оказался оборотнем в погонах. Он здоровался с ним за руку, перебрасывался шутками. Ему это предстояло осмыслить и пережить.

– Будем прощаться? – предложил я, видя его настроение.

– Да, прощай, – в тон мне ответил он.

Мы пожали друг другу руки, и я остановил первое попавшееся такси.

Мне предстояло извиниться перед генералом за то, что я не смог свести его лицом к лицу с убийцей его жены, забывая его условие – «по возможности». И если представить на минуту, что я поставил перед ним самого Розового, я бы поставил генерала в затруднительное положение. Фактически я заставил бы его убить человека, скорее всего – впервые в жизни. Можно сказать, я избавил «военного финансиста» от этой малоприятной процедуры…

Мне предстояло рассказать Николаю Ильичу о многом. Но захочет ли он слушать о том, как нашли свой конец Синий и Оранжевый, в какой позе загнулся Коричневый, что выдавил из себя напоследок Белый, как избежал смерти изворотливый главарь бандитской группировки?.. Мой клиент – военачальник, и ему достаточно будет короткого рапорта: ваше задание выполнено. В моем случае – перевыполнено: с бандой покончено, но одному подонку удалось скрыться, поимка его – вопрос времени. Где там ключи от моего дома?..

С такой усмешкой я перешагнул порог этой элитной двухэтажки. Здесь все было так, как и в первый мой визит: портрет генерала в гостиной, фотографии в рамках на каминной полке, сервированный минералкой и фруктами стол, широкое – почти во всю стену и забранное вертикальными, колышущимися от ветра жалюзи – окно. Я сел за стол, в надежде, что хозяин вот-вот спустится ко мне и предложит выпить (а я улыбнусь: «Вы не алкоголик случайно?»). Я выпил минералки, тщетно прислушиваясь: в доме воцарилась гробовая тишина. Меня не очень-то прельщала перспектива розыска хозяина для доклада. Хорошо было бы, если бы появился боксер и снял с меня это бремя.

Выждав «контрольные» четверть часа, я отправился на поиски генерала. Под моими шагами скрипнут пятая и седьмая ступени лестницы, ведущей на второй этаж – так и есть, я давно изучил эти ее особенности. В середине длинного коридора скрипнет половица. В каком именно месте? Как раз вот здесь, в шаге от генеральского кабинета, как если бы она просигналила ему о непрошенном госте.

Я постучал в дверь раз, другой. Вошел, стукнув уже в открытую дверь. В кабинете царили тишина и темнота. Я включил свет, нащупав на стене выключатель. Мне представилась возможность досконально изучить личные апартаменты хозяина дома. Рабочий стол находился напротив окна, так что свет падал на рабочую поверхность из-за спины. Правую стену занимали книжные шкафы, хранившие за стеклом собрания сочинений Ленина и Майн Рида, Горького и Конан Дойля; особое место занимали две энциклопедии – первое издание Большой Советской и Военная энциклопедия Сытина в 18-ти томах. На левой стене висел персидский ковер, украшенный двумя сверкающими именными шашками. Смежная комната служила генералу спальней, и была она обставлена более чем просто: кровать и два светильника над ней, две тумбочки по бокам и платяной шкаф напротив.