Чистилище. Книга 1. Вирус - Валентин Бадрак

Нужны люди, заинтересованные в его выздоровлении. Нужна энергия извне. Все, что можно было сделать в больнице, уже было сделано. Наружный панцирь вокруг таза скоро уберут через недельку-другую после наступления Нового года. Он сможет передвигаться на костылях, но должен еще научиться овладеть ими. А затем с палочкой придется ходить еще около года. Ведь все, по большому счету, зависит от того, насколько он сам будет желать жить полноценно. Доктор особенно подчеркнул это: «желать жить полноценно».

По какому-то стечению обстоятельств именно в этот день явился Шура. Лантаров, увидев своего нового друга, невозмутимо шагающего с резной деревянной палочкой, испытал щемящее чувство ребенка, которого родители когда-то оставили в детдоме, и вот вдруг вернулись. В свободной руке Шура легко удерживал два костыля и лопающийся от новогодних подарков пакет. Шура едва заметно прихрамывал при ходьбе, но Лантаров видел, что его необычайно легкое тело уже стремительно выздоравливало и набирало привычную силу. А еще, к немалому удивлению Лантарова, Шура был без бороды. Гладко выбритый, с очень короткой, как у рекрутов, стрижкой, с обнажившимся крутым подбородком и острыми, словно высеченными из камня, скулами, он выглядел молодцевато. Теперь волосы не скрывали могучей шеи, придающей ему сходство с закаленным римским легионером.

– Всем привет от Деда Мороза, – пробасил он и ободряюще кивнул по очереди обоим больным. И на Лантарова облачком накатилось ощущение, что с ним теперь ничего плохого не случится, что он в безопасности и любую, даже самую фантастическую проблему Шура решит так же легко, как легко в палате ломал сильными пальцами скорлупу грецких орехов.

– Шура, спасибо, что ты пришел! – почти крикнул он в порыве неудержимой радости.

– Я же сказал – увидимся. – Шура улыбался, и глаза его сияли отеческой нежностью. – Заставить офицера, пусть и бывшего, забыть об обещании может только тяжелая болезнь или смерть.

Лантаров отметил про себя, что Шура впервые назвался бывшим офицером, но расспрашивать его не стал.

– Так, подарки вам к Новому году. В первую очередь тебе костыли. Хоть и не новые, но добротные – они тебе скоро пригодятся. Пусть под кроватью ждут. – С этими словами Шура аккуратно уложил под кровать Лантарова те костыли, с помощью которых вышагивал сам по здешним коридорам. – Дальше, Кирилл, получай сразу целую библиотеку.

И Шура ловким движением извлек из пакета коробочку, вмиг распаковал ее, и глазам Лантарова предстала новенькая электронная книга с сенсорным экраном.

– Держи и владей! Тут около двух сотен книг, а потом еще можно закачать столько, что на весь век хватит.

Лантаров с трепетом прикоснулся к приятному на ощупь пластику. Прикосновение сразу же волной принесло райское напоминание о прежней, забытой жизни.

– Спасибо! – выдохнул он волнуясь.

Лантаров подумал, что такая книга стоит дороговато для человека, который лежал в общей палате среди бомжей и неимущих. Но задать вопрос о деньгах казалось в этот момент кощунственным.

Шура же тем временем стал выкладывать подарки из пакета. Мед, орехи, сушеные фрукты и, наконец, заказанный ананас с пушистой растительной порослью – он, как елка, нес ощущение праздника и торжественности. Тут было еще много такого, что Лантаров никогда не употреблял в прежней жизни.

– Если хочешь быстро встать на ноги, надо правильно питаться. – Шура обратился к соседу Лантарова, который отвернулся к окну, чтобы не мешать беседе. – Вам вот, Олег Олегович, специальный новогодний подарок от Евсеевны. Эта медовая смесь – настоящая иммунная бомба. А это перга. Слышали о таких вещах?

– Не-ет… – изумленно протянул Олег Олегович, еще не понимая, как это ему принесли что-то и откуда его имя известно незнакомцу.

– А зря. Евсеевна, конечно, о них может часами рассказывать. Мне же пока на слово поверьте – это подлинный дар природы и действует, как живая вода из сказки.

– Ну, спасибо. Ублажили старика…

– Да бросьте вы ерунду говорить. Ну какой вы старик? Это что, возраст что ли? Еще лет двадцать можно наслаждаться жизнью.

Олег Олегович покачал головой, и в этом жесте сквозили сросшаяся с ним безнадежность и смирение.

– Есть старая недурная поговорка: «Дорогу осилит идущий». Вот и надо двигаться, хотя бы в мыслях. Настраиваться.

К Лантарову из пустоты вдруг скользкой, пугающей змеей внезапно приползла мысль: «На что мне, черт возьми, быстро вставать на ноги, если идти некуда?»

К его изумлению, Шура предвосхитил этот настрой.

– И вот еще что, – сказал просто, спокойно и уверенно. – Если ты готов поехать ко мне, чтобы пожить некоторое время вдали от городской суеты, прийти в себя, все обдумать, я тебя заберу. Короче, я тебя приглашаю.

Лантаров от неожиданности чуть не заплакал, у него перехватило дыхание.

Он ведь не знал о Шуре ровным счетом ничего – где живет, чем зарабатывает на жизнь, чем вообще занимается. Никаких деталей! И все-таки, откуда-то из глубин души уже давно был выстроен мостик доверия к нему. Видно, Шура успел переговорить с врачом…

Конечно, он готов! Да и разве у него есть иной выход?!

Он кивнул Шуре в знак согласия. Тот улыбнулся в ответ.

– Правда, тебе придется на время забыть о крутых тачках, кабаках…

Теперь уже Лантаров улыбнулся Шуре, впервые за последние дни. Надо же, как запомнил!

– А как Евсеевна?

– О, у нее много забот – всякий бизнес требует усилий. – В уклончивом ответе Шуры Лантаров уловил неизменное уважение. Только теперь он заметил еще одну деталь, которая ускользала раньше. Кожа лица и шеи Шуры была совсем иной, чем он видел у людей тут в больнице. Даже иной, чем у медицинского персонала. Она была светлая и загоревшая, как у людей, которые много времени проводят на свежем воздухе.

– У той же Евсеевны есть кот, ну совершенно дикий, боевой котяра – птиц запросто ловит, сородичей до полусмерти дерет, хоть и сам весь ходит латаный, в шрамах. А еще у нее есть громадный лохматый пес, смесь немецкой овчарки с сенбернаром, – так кот этого пса только до порога дома пускает. – Шура заулыбался от воспоминания, а Лантаров слушал, не понимая, зачем ему эта история про кота. – И что ты думаешь? Когда однажды Евсеевна с горя заплакала – из-за своего великовозрастного сынка-пьяницы, кот к ней пришел и так жалобно мяукал, так терся у ее ног, что у меня просто челюсть отвисла.

– Да, история…

А Шура продолжал:

– Вот пчелы – вообще совершенная организация, которая, может, и создана Богом для нас, людей, чтобы мы могли подучиться. У каждого человека – своя боль, свое страдание, которое он жует в течение многих лет, может быть, всей жизни. И вот тут-то природа нам способна оказать неоценимую помощь, ведь мы можем в ней черпать силу, энергию для преодоления своих болей.