Правитель страны Даурия - Богдан Сушинский

– Мать твою, в соболях-алмазах!.. – восхитился атаман со свойственным ему походно-казарменным аристократизмом. – Сабельно-сабельно!

Ему, конечно, приходилось видеть подобные приемы, им русских курсантов диверсионной школы пытались обучать японские мастера дзюдо и карате, но никак не ожидал увидеть один из самый сложных в исполнении этой хрупкой девицы.

– Я не позволила бы этой женсине стрелять. Сото не позволила бы мадам Кондратьевой убить атамана…

Полковник Дратов прибыл с тем небольшим опозданием, которое вполне позволяло командующему пристрелить его тут же, на месте, изложив в нескольких матерщинных словах и свое недовольство, и текст окончательного приговора.

– Что случилось, атаман? – ошалело торчал адъютант на пороге номера с саблей в одной руке и пистолетом в другой. – Там взяли бабу и водителя, который дожидался её. Говорят, эта гадина пыталась застрелить вас.

– Лучше скажи мне, где эта скотина Фротов? – поиграл стволом генерал, не желая возвращать его в кобуру. – Сюда его!

– Он у машины. С террористкой разбирается.

– Это я с ним сейчас разбираться буду. Сюда его!

Однако звать Фротова не пришлось. Он уже явился: растерянный, взъерошенный и тоже с оружием в руке. Завидев телохранителя атамана, Сото предусмотрительно прошмыгнула у него под локтем и молча покинула номер.

– Где вас носит, унтер-офицер?! – Хотя японская контрразведка уже хорошо знала, что собой представляет водитель командующего и каков его настоящий чин, штабс-капитан Фротов все еще прикрывался погонами унтер-офицера. Что всякий раз, когда командующий был зол, позволяло ему подчеркнуто низвергать своего телохранителя до чина, засвидетельствованного лычками.

– Даму только что увезли, господин генерал. Не думаю, чтобы она была подослана красными.

– А кем же?

– Подозреваю, что подослали сами японцы. – Штабс-капитан оглянулся, не появилась ли Сото, предусмотрительно оставившая их в сугубо мужской компании. – Слишком уж все подлакировано было…

– Ты что, Фротов? Думаешь, что говоришь?

– Именно потому, что думаю, а не полагаюсь на первую попавшуюся версию…

Семёнов сел за столик, пригласил к нему адъютанта и Фротова, и несколько минут молча, с нескрываемой брезгливостью, смотрел на чашку с саке.

– Что говорит сама вдовушка? Если только она, в самом деле, офицерская вдова, а не уличная подстилка.

– Пока ничего не сказала. Визжала и вырывалась. Но это пока, потом заговорит.

– Тогда какие у тебя основания винить японцев? – наконец поднял атаман глаза на своего телохранителя. – Какие основания утверждать, что эта сука хотела разрядить в меня весь магазин по заданию их разведки?! – стукнул он по столу рукоятью маузера.

– Но ведь я не утверждаю, что целью этой красотки было убить вас.

– Тогда что же ты утверждаешь?

Фротов нервно взглянул в сторону полковника. Он терпеть не мог, когда при их беседе с командующим присутствовал кто-либо третий, пусть даже адъютант.

– Сидеть! – приказал командующий Дратову, когда тот приподнялся, чтобы выйти. – А ты, штабс-капитан, шароварами перед нами не ерзай, и подозрений зряшных не разводи, в соболях-алмазах.

– Может, ошибаюсь… Но мне кажется, что эту бабенку подослали специально для того, чтобы укрепить ваше доверие к их агенту, к японке. К лейтенанту контрразведки Сото.

Брови Семёнова поползли вверх. Сюжет, который раскрутил перед ним Фротов, пока что совершенно не вписывался в его понимание того, что здесь только что произошло. Он, конечно, не сомневался, что Сото работает на японцев, да она и не отрицала этого. Но «укреплять доверие» таким способом! Тем более что он давно смирился с её присутствием.

– А если нет? – неуверенно спросил Семёнов. – Если все не так, и Сото действительно спасла мне жизнь? Тебя, штабс-капитан здесь не было, террористку эту ты проморгал, а Сото оказалась рядом, заставила её оставить свои вещи в «предбаннике», обшарила их и вовремя разрядила пистолет. Может, это тебя и задевает?

Пока продолжался это диалог, адъютант один за другим раскурочил три патрона и высыпал на стол порох, доказывая, что все они были боевыми.

– Не скрою, задевает. Но все же в спектакле, устроенном японцами, задействовано было две «крепостные актрисы» – Сото и Кондратьева, – повертел между пальцами одну из пустых гильз штабс-капитан. Даже после этой молчаливой демонстрации Дратова, отказываться от своей версии телохранитель не намерен был. – С той только разницей, что японка была посвящена во все тонкости замысла своих шефов, а Кондратьеву использовали «вслепую», не объяснив, кто такая Сото и как она может повести себя во время её визита к атаману.

– А я уверен, что японка здесь ни при чем.

– В таком случае прикажите своему адъютанту заказать портрет Сото у лучшего художника Маньчжурии, чтобы вывешивать его рядом с иконой Богоматери. Поскольку получается, что именно ей вы обязаны спасением своей жизни.

– А что, и придется заказать.

– Подсказать имя портретиста?

– Как думаешь, стоит мне официально обращаться по этому поводу в японскую контрразведку? – как ни в чем не бывало, сменил тему атаман.

– Бессмысленно. В любом случае нужно воспринимать события так, как они нам преподнесены. Подробности попытаюсь выяснить по своим каналам.

– А что если подослали её красные или свои же, беляки?

– Вряд ли. Хотя… все может быть. Долго вдовушка не продержится, заговорит.

– Но заговорит лишь в том случае, – напомнил штабс-капитану Дратов, – если её действительно подослали красные, китайцы, маньчжуры или кто-то из своих же завистников. Если же сами японцы, то она сегодня же «повесится» в камере, или же её заставят давать такие показания, какие будут выгодны японской контрразведке. Не надо было отдавать её их военной полиции.

– Ничего не поделаешь, нагрянул полицейский патруль.

– Что тоже подозрительно, – обронил адъютант.

– А по договоренности всех диверсантов мы обязаны передавать японской военной полиции, разве не так? – обратился штабс-капитан за поддержкой к атаману, пытаясь игнорировать замечание полковника.

– Может, и сам уже на япошек работаешь, в соболях-алмазах? – прохрипел Семёнов. – Лучше сразу сознайся.

– А все мы, вся армия, кому служим? Не японцам? – огрызнулся Фротов, и крысиное, узкоскулое лицо его покрылось багровыми пятнами. – Тогда что мы здесь пытаемся выведывать друг у друга? Кого изобличаем?

«Работает, – решил для себя атаман, поражаясь, однако, тому, сколь резко отреагировал штабс-капитан на его попытку такого полушутливого «удара в спину». – Верный знак, что продался, скотина…»

– Мы служим свободной России, – горделиво вступился за командующего полковник Дратов. – Японцы – всего лишь наши временные союзники, и не более того.