Последний рыцарь - Влада Ольховская

– Расскажи мне, почему ты не можешь принять свой клан, – попросила Света.

– Ты все равно ни черта не поймешь.

– Давай посмотрим. Я тебе поверю, а это уже много.

– Да? Вот так возьмешь и поверишь?

– Возьму и поверю, – подтвердила Света. – Потому что твоя бабушка, которая и отправила нас за собой, не сказала нам, почему ты бежала. Значит, ей есть, что скрывать. А тебе?

Взгляд колдуньи из злого стал задумчивым, испытующим. Казалось, что она пыталась заглянуть прямо в душу Светы – и та с легкостью выдержала, не моргнула даже. Жизнь с Наристаром научила ее не пугаться пронизывающих взглядов – тут клану Арма не было равных.

Алесту это впечатлило. Она села свободней, перестала зажиматься в комок, но и приближаться к Свете не хотела.

– Моя бабуля умеет произвести впечатление, – заметила Алеста. – С нее, пожалуй, и начнем. Вы не заметили, что в этой истории не хватает одного звена? Меня ведь не бабушка рожала.

Если она ожидала этим смутить Свету, то зря – та пришла подготовленной. В личном деле беглой колдуньи было сказано, что представителем клана Арма была ее мать, дочь Фьоры, а отцом стал обычный человек.

– Мне сказали, что твоя мама умерла.

– Ага, – с готовностью подтвердила Алеста. – Повесилась на лианах, которые сама же и вырастила. А знаешь, от чего она умерла? От того, что не сумела оправдать ожидания великой Фьоры Арбор. Моя бабуля – уникум, потому что она совершенна. Она не допускает ошибок, она рано научилась владеть своим даром, рано взошла на трон, но справилась так, как не справлялись все ее предшественницы. Она принимает только верные решения, она умеет быть жесткой, когда нужно, и понимающей, когда это выгодно. А мама… она так не могла, не такой уродилась, а пыталась постоянно. Дело ведь было не в ней, просто бабуля не приняла бы дочь, которая была всего лишь собой. Или будь совершенством – или не будь. Думаю, самое большое разочарование ее постигло, когда мама влюбилась. И не в кого-нибудь, заметь, а в мужчину, которого для нее выбрала бабушка.

– В чем тогда проблема? – поразилась Света.

– Все очень просто: бабуля выбирала ей не спутника жизни, а самца-производителя, призванного заделать здоровых детей. Он ничего не знал о Великих Кланах и кластерных мирах, а мама, по уши влюбленная дурочка, разрывалась между желанием рассказать ему все и страхом перед бабушкой. Перед ее собственной матерью! Леди Фьору Арбор не волновало, что ее дочь впервые почувствовала себя счастливой. Традиции были нарушены, обычаи – не соблюдены, ну и тому подобная хрень. А батя, кстати, любил маму, но в конце концов и он устал от постоянной лжи.

– Разве он хоть раз поймал ее на лжи?

– Ну, на таком вранье он и не мог ее поймать, оставшись при этом в живых. Но он чувствовал, что ему врут, причем год за годом. Остальное он придумал сам, мужчины, если озадачатся, умеют это делать так, что любая сплетница от зависти изойдет. Однажды мама обнаружила, что он ушел жить к простой человеческой женщине, понятной ему, а потому честной.

– И тогда она сломалась? – сочувствующе спросила Света.

– Не сразу. Она еще немного посражалась за свою жизнь – примерно как рыба, выброшенная на берег, и с тем же результатом. Когда до нее дошло, что она не сможет больше почувствовать то счастье, которое только-только успела попробовать, она решила не тратить зря воздух, он на нашей планете и так не самый чистый. Все, финита!

Ситуация казалась почти очевидной: судьба матери так расстроила Алесту, что она решила поквитаться и с властной бабкой, и со всем кланом. Но Света чувствовала, что есть что-то еще, запутанное, сложное, неясное. Она догадывалась, что это, да только поверить себе не могла.

Она чувствовала: если ей не удастся получить доверие Алесты сейчас, в этот переломный момент, колдунья снова замкнется. Поэтому Света решилась, назвала версию, в которой и сама была далеко не уверена.

– Но ты не из-за этого все бросила. Ты не была близка с матерью.

– Называй вещи своими именами: я ее не любила, – с вызовом произнесла Алеста. – Представь, бывает и такое! Хотя бес его знает, любила, не любила… я уже сама запуталась в этом. Могу только сказать, что в моем детстве милой мамочки, ручек золотых, доброго голоска, или как там называют всю эту муть… короче, этого не было. Была только неврастеничная тетка, которая то орала на меня, то пила по-черному, то рыдала на кухне. Я только потом узнала всю правду и поняла ее, пусть и отчасти. Тогда слово «мама» для меня означало необходимость спрятаться под кровать, если она не в настроении. Бабуля, естественно, знала об этом, но не вмешивалась. Она считала, что эта деструктивная пародия на отношения полезна и для меня, и для матери. Ну а потом добрые люди выболтали то, чего я не выяснила раньше. Нашелся последний кусочек головоломки, причина мамулиной ненависти к бабке, неприязни ко мне, вине перед отцом… Я была у нее не первой. Не первым ребенком.

Вот оно. То, чего не было в отчетах, и, судя по слезам, наконец засиявшим на глазах Алесты, то, что изменило ее судьбу. Ее тайна, ее самая страшная боль, гораздо более серьезная, чем не сложившиеся отношения с матерью.

– Как такое возможно? – нахмурилась Света. – Во всех хрониках сказано, что семья Арбор давно уже развивается с одним наследником в первой ветви!

– Раньше так было, у моей бабули действительно родилась только мама – к ее немалому разочарованию, как ты уже знаешь. Но первенцем моей мамы была не я, у нее родился сын. Мой старший брат, долгожданный ребенок от любимого мужчины.

– И что с ним случилось?

– Его убили.

– Кто?

– Моя бабуля.

Алеста произнесла это так же обыденно, как говорила бы о погоде за окном или сводке финансовых новостей. Она ни голосом, ни взглядом, ни жестом не выдала себя, однако Света все равно догадывалась, что она на грани срыва. Есть старые раны, которые лучше не трогать – никогда не знаешь, чем это кончится.

– Ты хочешь сказать, что Фьора Арбор убила собственного внука? Какой в этом смысл?

– Тот же, что и во всех ее поступках: защита традиций, забота о будущем клана. Ты не подумай, она не сразу это сделала. Мой брат родился здоровым ребенком, как и все дети Великих Кланов. Но конкретно в нашей семье есть малюсенький, как Юпитер, нюанс: мужская линия почти не наследует магический дар. Даже в первой ветви. То есть, при должном обучении мой брат смог бы колдовать, но он никогда не поднялся бы до уровня мамы и бабушки, как и все мужчины в нашей семье.

Если так, то ясно, почему властная Фьора Арбор, ставящая интересы семьи превыше всего, не слишком обрадовалась рождению внука. Она даже позволила наследнику остаться во внешнем мире и жить с матерью и отцом.

– Все думали, что это милость, этакое старческое добродушие перед розовой мордахой внука, – продолжила Алеста. – Но они слишком плохо знали леди Фьору. Она не раскаялась и не изменилась, она затаилась. Она позволила этому наследнику жить, пока не было никакого другого. По сути, мой брат стал для нее запасным вариантом: пусть будет этот, раз никого лучше все равно нет.