Дети капитана Гранина. Нерпа моя глупая - Наталия Миронина

– Заезжай, я печенье испекла. Бумаги оставишь, думаю, что Костя поздно будет.

Алла опять вежливо отнекивалась, но уже скоро сидела за столом с оранжевой лампой и слушала историю о том, как познакомились Полина и Костя. Этой встречей было положено начало дружбы Полины и Аллы. Теперь, заезжая в контору за мужем, Полина обязательно подсаживалась к Алле, они сплетничали, обсуждали всякие новости, подтрунивали над Костей, который никак не мог быстро собраться домой. Полина, конечно, отмечала некоторую грубоватость Аллы и ее неумение говорить с людьми.

– Она вульгарна.

– Она хабалка.

– Она простовата.

Все эти мнения были однажды высказаны сотрудницами Костиной конторы. И только одна произнесла: «А к Костику она клеится. Это точно. Только Полина ничего не видит и дружит с ней. Даже в дом свой приглашает». Незамедлительно было заключено пари, когда же падет бастион супружеской верности. Оптимисты давали год, пессимисты – месяц.

Алле понадобилось совсем немного времени, чтобы составить о Полине свое мнение. «Заумная кривляка и мямля! – Алла по простоте душевной не считала двуличие пороком. – Никто же не знает, что я думаю. А что говорю? Ну, мало ли, что говорю!» Заумной Полину она считала, потому что та спокойно и даже уверенно принимала участие во всех разговорах, где большинство слов оканчивались на «изм» – импрессионизм, конструктивизм, неоклассицизм. Она спокойно и аргументированно ставила в тупик оппонентов, при этом была вежлива и весела. Последнее Алле казалось кривляньем, мол «сама спорит с ними, почти ругается, а тон вежливый, сладкий, да еще смеется». Мямля она была для Аллы, потому что с мужем была ласкова, охотно шла на уступки и вообще не спорила. Откуда Алле было знать, что в доме Кости все делалось так, как решит Полина. И что Костя безмерно рад этому, поскольку оказывался освобожденным от такого груза, как принятие решений по многогранным хозяйственным вопросам. Еще Алла попыталась перенять стиль и манеру одеваться новой подруги. Но из этого ничего не вышло. То, что казалось уместным на Полине, на Алле смотрелось смешно и нелепо. А додуматься до всяких милых мелочей, как то, шелковый платок вместо ремня на джинсах, Алла не была способна. В такие же тонкости, как сочетание материалов и оттенков, она даже не вникала. Поэтому страсть Полины к элегантным деталям вызывала у Аллы раздражение: «Блин, ну вот, опять из себя королеву строит!» Это относилось к пристрастию Полины к туфлям на небольшом каблуке и сумочкам на короткой ручке. «Я очень люблю ридикюли, наши бабушки их носили». – Полина вертела перед носом Аллы маленькой сумочкой из лаковой кожи.

Но все это Алле приходилось терпеть и делать вид, что ее занимают и разговоры об импрессионизме и гуманизме, что она без ума от шелковых платков и что лучших друзей, чем Костя и Полина, нет. Она стала проводить с ними почти все свободное время, приезжать без звонков и предупреждений, без смущения обсуждать с ними их же внутренние, домашние проблемы. Костя и Полина, люди деликатные, сначала тяготились всем этим, потом попытались слегка дистанцироваться, но, видя тщетность собственных потуг, махнули рукой. Ну что делать, рассудили они, наверное, Алле очень одиноко. На работе Алла играла роль близкой подруги семьи, которая в отсутствие супруги перекладывает тяжелое бремя заботы и контроля на свои плечи. Эта роль была чрезвычайно удобной, ибо позволяла быть почти всегда рядом с Костей и контролировать круг его общения. Однажды, когда Костя чересчур увлекся своей бывшей однокурсницей, Алла устроила ему нешуточную выволочку:

– Ты почему с ней в ресторан пошел? А если Полина узнает?! И я по-дурацки буду себя чувствовать – она моя подруга – и рассказать не могу, и не рассказать подло!

Голос Аллы почти звенел, и Костя, удивленно пожав плечами, постарался в этот день с ней больше не общаться. Полина и так все знала, она ему доверяла. И вообще, что тут такого – однокурсница?! Алла же еле себя сдерживала – от ревности она чуть не сошла с ума. Поскольку, увлекшись погоней за «доброкачественным» мужем, не заметила, как влюбилась. Теперь Алла уже не могла спокойно бывать у них в гостях – ей было невыносимо видеть, как Костя общается с женой, как они шутят, как рассказывают о своих планах. Ей наблюдать за этим было невыносимо. И она старалась туда приезжать в разведывательных целях, когда Полина была одна. Поговорив о том о сем, Алла под предлогом занятости сбегала. От Полины не скрылось странное поведение подруги. Она даже однажды заметила:

– Что-то давно к нам Алла не заглядывала. То каждый вечер, а теперь заскочит на пять минут, и то предварительно позвонив. Такого никогда не было.

– Может, дел много. Ты ведь не очень огорчилась?

– Нет, наоборот, я с ней чувствовала себя как-то не очень уютно. Мне казалось, что я притворяюсь кем-то.

Костя ничего не ответил. Он рад был, что Алла больше к ним не приходила, его общение с ней на работе превосходило все производственные нормы. Она без его совета и разрешения в своей бухгалтерии не делала ничего.

В какой-то момент Алла поняла, что так просто, одними заигрываниями, разрушить семью Кости невозможно. Невозможно даже посеять смуту в его душе. Костя не реагирует на ее кокетство, не понимает (или делает вид, что не понимает) ее намеков. Он с ней был так же весел и приветлив, как, например, с Леной Плотниковой или пожилой кассиршей Натальей Фадеевной. Как бы ни было весело в офисе, какие бы приключения ни сулили их корпоративы, Костя всегда звонил Полине и, если узнавал, что она уже дома, быстро собирался и исчезал за дверью. Алла даже на какой-то миг приуныла. К унынию примешивались ревность и раздражение. «Да он просто подкаблучник!» – Алла понимала, что такой вариант мужа ее как раз устраивал, но отказать себе в презрительном осуждении не могла. А тут еще девочки из офиса в разгар какой-то легкой болтовни, смеясь, намекнули:

– Алла, клинья подбиваешь?! Смотри, Полине скажем…

Алла вскинулась, хотела было съязвить, но потом, опомнившись, добродушно рассмеялась:

– Да бросьте, мне, деревенской девушке, нужен такой. – Алла развела руками и добавила: – А Костю нашего с мешком картошки оставишь утром, да вечером тот самый мешок картошки и найдешь.

Но этот разговор она запомнила. Получалось, что все давно замечали ее попытки обратить внимание Кости на себя. Наверное, даже обсуждали и хихикали за спиной. Получалось, что надо добиться его любой ценой. Чтобы больше никто не смеялся над ней. Алла, испытавшая после истории с главным инженером на себе осуждение целого поселка, поклялась больше не оказываться в подобной ситуации: «Посмотрим, кто кого!»

Ломала голову она долго. Но не было даже намека на случай, который помог бы ей наконец найти слабое звено в отношениях Кости и Полины и ударить по нему. Когда же в офисе объявили, что в следующие выходные будет праздноваться юбилей их корпорации, Алла воспряла духом и для осуществления своих планов вызвалась быть организатором этого мероприятия.

В ресторане все складывалось как нельзя лучше. Алла, на правах распорядителя, металась от одного стола к другому, со всеми заговаривала, присаживалась то там, то здесь выпить бокал вина. Костя пришел без Полины. Он ее прождал почти час, потом она позвонила и сказала, что у нее срочная работа допоздна, а после она сразу поедет домой. Костя весь вечер просидел за столом, не плясал со всеми, а только громко разговаривал с надоевшим всем Гариком Каштоянцем – вечным спорщиком. Алла воспользовалась этим и остаток вечера провела с Костей и Гариком. Только когда стало ясно, что оба напились, она вызвалась помочь им сесть в такси.