Записки Клуба Лазаря - Тони Поллард

— Могу я вас спросить, в чем именно они заключаются? — Как будто я и сам не знал.

Инспектор достал блокнот и раскрыл.

— Первое и самое главное: убийца проявляет интерес к хирургии.

— Но я уже сказал вам, что работал непрофессионал. Если считать хирургом того, кто умеет разрезать мышцы, то любой мясник или скорняк Лондона мог бы оперировать в нашей больнице.

— Я еще не упоминал о ваших субботних вечерних дежурствах, доктор. Все же извлечение органов требует более… интимной обстановки. А теперь, если позволите, я продолжу.

Я понял, что с ним лучше не спорить.

— Конечно, инспектор, продолжайте.

— Убийца извлекает сердце и легкие, и так получилось, что вы являетесь специалистом в области сердца.

— Рискую повториться, но…

Тарлоу бросил на меня злобный взгляд.

— На платке, в который было завернуто разрезанное на части сердце, стояли инициалы, совпадавшие с вашими.

— Их отгрызла собака!

На этот раз он был спокойнее.

— Согласен, эту улику нельзя представить в суде, однако платок служит хорошим дополнением к прочим уликам. Далее — ваш интерес к проституткам, который вы тщательно пытались скрыть от меня.

— Я поступил неразумно, забыв свою шляпу, — согласился я, уже не в первый раз почувствовав унижение при воспоминании о том событии.

— Вы правы, доктор. Вам следовало взять шляпу с собой, когда вы лезли под кровать.

— Я ведь чувствовал, что не нужно было прятаться!

— То есть… вы меня видели?

Тарлоу был доволен, как терьер.

— Только подошву вашего ботинка. Но давайте вернемся к делу.

Я был слишком подавлен, чтобы ответить.

— А дальше — у нас труп, который вы нашли у нового водостока. Без сомнения, это всего лишь неудачное стечение обстоятельств, но я уже сбился с их счета. В любом случае это событие показывает, что вы хорошо ориентируетесь на реке, где были найдены все тела. И, наконец, ваше исчезновение из города после того, как было обнаружено очередное тело. Я уже собирался выписать ордер на ваш арест, однако в тот момент неожиданно выяснилось, что ваш отец смертельно болен. Но настоящей бомбой, вы уж простите мне это слово, стало другое. За время вашего отсутствия не было совершено ни одного убийства. А как только вы вернулись, мы обнаружили новое тело. — Отложив в сторону блокнот, Тарлоу подошел к моему столу. — Признайтесь, доктор, картина вырисовывается весьма неприятная.

Мне ничего не оставалось, как согласиться с ним. Это действительно выглядело ужасно.

— Если я скажу, что никого не убивал, мне это поможет?

Тарлоу поджал губы.

— Боюсь, уже нет.

— Значит, вы пришли, чтобы арестовать меня?

— Этого списка вполне хватает, чтобы арестовать вас, но все же мне кажется, что улик пока недостаточно. Конечно, любой другой на моем месте с радостью повесил бы вас на основе подобных доказательств. Прошел уже год с момента, когда начались убийства, и мое начальство недовольно отсутствием прогресса. Я мог бы арестовать вас, чтобы порадовать их; к тому же, кто знает, может, вы действительно убийца. Но я не стану делать этого, основываясь лишь на совпадениях.

— Зачем вы мне все это рассказываете, инспектор?

— Если в ближайшее время я не предоставлю им убийцу, меня заменят, и эта замена вряд ли будет беспристрастной. Вы должны быть благодарны, что газеты до сих пор не разнюхали о появлении нового тела. Но рано или поздно все обязательно всплывет наружу. Кто-нибудь проговорится, и как только появятся статьи, меня отстранят от дела. Хочу быть откровенным с вами, доктор. Я терплю одну неудачу за другой, и если в ближайшее время не случится прорыва, то у нас обоих будут неприятности.

— Значит, вы считаете, что я невиновен?

— Я этого не говорил. Думаю, что так или иначе вы замешаны в этой истории. Все улики говорят об этом. Но я не могу понять, как именно. Если вам известно что-то, что может нам помочь, то рекомендую вам все рассказать.

Что я мог сказать ему? Как однажды ко мне пришел Брюнель и поинтересовался устройством человеческого сердца, и случилось это незадолго до первого визита Тарлоу? И что со времени нашей последней встречи я оказался причастен к убийству в Бристоле?

— Нет, инспектор. Извините. Боюсь, я ничем не смогу вам помочь.

— Хорошо, доктор. Тогда нам обоим остается надеяться на лучшее.

Инспектор ушел несолоно хлебавши. Глядя ему вслед, я подумал, что мне действительно теперь остается лишь уповать на удачу.

Планы по созданию новой школы довольно быстро стали воплощаться в реальность, и мисс Найтингейл полностью посвятила себя этому предприятию. Она консультировалась с архитекторами по поводу возведения нового здания, общалась с меценатами и, кроме того, помогала работе нашей больницы. Так у нее появлялась возможность наблюдать за работой медсестер и получать необходимую информацию. Она регулярно устраивала встречи с попечительским советом больницы, которые посещал и я, следуя советам Броди. Нет нужды говорить, что она была там единственной женщиной, сидевшей за столом среди дюжины бородатых мужей. Однако меня совсем не удивляло, когда к концу встречи ей удавалось почти всех обвести вокруг своего маленького пальчика. Даже те из них, кто, подобно Броди, не хотел иметь дело с женщиной, в конце концов уступали мнению большинства.

Вскоре был утвержден план строительства не только нового крыла, но и целой больницы. Эта идея сильно удивила меня, но я полностью поддерживал ее, пусть и в качестве стороннего наблюдателя без права голоса. Медицина развивалась быстрыми темпами, и было ясно, что больница, построенная пятьдесят лет назад, должна отвечать требованиям нового времени. К тому же население Лондона быстро росло, и это усложняло нашу работу. Нам нередко приходилось укладывать пациентов на матрасах прямо на полу или размещать в коридорах.

Результат этой встречи обрадовал меня, и не только перспективой строительства новой современной больницы. Потребность в школе была теперь так велика, что сэр Бенджамин забыл о своей неприязни к мисс Найтингейл, подключился к работе и тем самым частично освободил меня от моих обязанностей.

День выдался тяжелым, и вечером я не пошел в клуб. Самым лучшим лечением в подобной ситуации были хороший сон и кружка теплого молока, чтобы быстрее уснуть. Прогулка также исключалась, поэтому я нанял кеб, чтобы побыстрее добраться домой.

Вставив ключ в замочную скважину, чтобы открыть дверь, я увидел, что замок выломан и торчит из двери. В ту же секунду вернулись все страхи, мучившие меня после побега из Бристоля. Я сунул руку в карман пальто, чтобы достать пистолет, но ничего там не обнаружил. Я посчитал, что опасность миновала, и уже несколько дней не носил с собой оружие.