Мир Вальдиры. Путь к королевскому трону - Екатерина и Андрей Панибудьласковы

между широко расставленных ног. Инерция от этого внезапного нырка закончилась, и Уна, не вставая с колен, на четвереньках барахтаясь в черной липкой слизи, поползла вперед к заветному флажку.

Любительница сумо явно поняла, что перехватить мою напарницу не успевает, застревая в грязи, она как цапля, высоко задирая ноги, зашагала к своей заветной цели.

Уна успела первой, она, как лягушка, буквально выпрыгнула по направлению к бортику и схватила заветный флажок. Противница отстала от Родогуны на пару мгновений, но этого хватило для ее проигрыша.

Я откровенно любовалась моей девочкой, она стояла грязная по самые уши, одни глаза белели на чумазом лице да еще победная улыбка. До полуфинала у нас был час, так что я быстро сгоняю в реал, проверю приехала ли МаРи, и вернусь к началу нового поединка. Еще до боя я предупредила Уну о своем возможном уходе, так что прощаться с ней не стала. Водоворот неси меня домой.

Капсула отпускала меня не охотно, у меня опять от длительного времени в игре все затекло, но времени у меня на разминку сейчас не было. Поэтому на коляске я поехала прямо в кухню к Нико.

Насыпала ему в чашку корм и, налив в поилку воду, нерешительно вытянула палец и потихоньку поднесла к клюву птица. Шипения в этот раз я не услышала, он взъерошил перья над клювом и слегка наклонил ко мне голову. Выглядело, как приглашение погладить его. Что я и сделала, но при этом мне приходилось быть настороже и готовиться в любой момент отдернуть руку.

— Есть контакт! — крепость пала под напором чухающих рук. Все же Нико был типичный мужик, стоило пригладить его, как он и растаял, как пломбир на солнышке.

Закрыв клетку на навесной замок, я оглядела кухню, МаРи не приходила, иначе на плите была бы батарея кипящих и скворчащих кастрюль и сковородок. Опять набираю ее номер, не положу трубку пока она не ответит:

— Привет, Лисенок, я стою в пробке по дороге к тебе. Не переживай, буду у тебя в течение часа, везу тебе твои любимые эклеры, соскучилась по тебе. Ты же меня ждешь? — трубку она взяла после первого же гудка, что меня успокоило, я уже начала переживать за нее.

— МаРи, я буду в игровой капсуле, так что езжай спокойно и никуда не торопись. Увидимся в девять вечера. Потом все расскажу. — попрощавшись с ней, я поехала ко входной двери. Меня ждет граф Румынский со своими нарядами, это будет забавно помогать ему выбирать костюм.

Пока я закрывала свою входную дверь, то услышала со второго этажа громкий раскатистый бас.

— Опяяятььь началось! — каждый год в августе наш сосед со второго этажа начинал праздновать день ВДВ не второго августа, как все нормальные люди, а тридцать первого июля.

Наш Гидрохвостов, дядя Валера или для всех соседей Горыныч, был любитель выпить. И по этому пьяному делу почему-то решал, что у него не только великолепный голос, но и прекрасный слух. Хотя ему не просто медведь на ухо наступил, ему там стадо слонов потопталось, лишив его любого намека на музыкальный слух. Позже, числа пятого августа, он придет в себя и вновь станет человеком, а пока что-то предпринимать бесполезно. Наоборот, все соседи занимали оборону в эти праздничные дни, ведь Горыныч пить один категорически не желал. Он хотел нести в люди чувство прекрасного не только при помощи водки, но и своего ужасного голоса. Так, что для всех утащенных в его берлогу бедолаг, это было двойное испытание — голосом и водкой.

— Дляяя кооогооо-тоооо пуууляяя дуууура, аааа у нааас бееез дуракооов, таааак воюееееет дееесантуууурааа, опуууускаааясь с облакоооов…. — так, второго голоса не слышно, значит, Горыныч на охоту еще не выходил, вот когда он затянет «никто конечно кроме нас», тогда в его охапке точно будет заложник. Печально то, что избежать этого не получается, ведь Горыныч страшен в гневе, его два метра роста и медвежья фигура не оставляли путей к отступлению. Спасение было только одно — не попадаться Горынычу на глаза и ни в коем случае не открывать ему дверь.

Подъехав к двери Вампирыша, я начала стучать, но при этом старалась не шуметь особо. Вот такое противоречие, стучу, чтобы Жорка услышал, а Горыныч нет. Где-то на втором моем замахе я услышала шаги и бренчание замка, дверь начала приоткрываться, когда мой рот прикрыла твердая, как доска, мужская ладонь. Поняв по размеру «доски», что мой череп очень пострадает, если начну сопротивляться, я решила не орать. Тем временем в моем поле зрения появилась и вторая ладонь. Теперь, действуя на пару, обе хватательные конечности подняли меня за подмышки с коляски и как мешок с картошкой закинули на мужское плечо. Но на этом похититель не остановился, придерживая одной рукой меня на плече, второй рукой он играючи подхватил мою коляску и понес нас в сторону второго этажа:

— Привет, Лиска. Я тебя в прошлый раз звал к себе в гости, ты моего приглашения не приняла. Сегодня я решил приглашением не пользоваться. Ты мой почетный гость и собутыльник. Сегодня праздник у девчааааат, сегодняяяя будеееттт пьяяяянкааа — вот так, безбожно перевирая какое-то старье, Горыныч нес меня по лестнице. Причем делал он это абсолютно бесшумно. Ну как можно прыгать аки антилопа с весом больше ста килограмм? И это без учета веса меня и коляски. Жоркина дверь открылась и закрылась, звать на помощь я не стала, граф Румынский в этом случае не боец, а только еще одна жертва. Буду выкручиваться, а что еще мне оставалось?

Добравшись до своей двери, дядя Валера на секунду подкинул меня в воздух, в это время рукой распахнул свою входную дверь, поймал меня обратно на плечо и затащил в беспросветную черноту коридора. Двигаясь на ощупь в темноте, он переступал раскиданные по полу берцы, сланцы, гантели и гири. А еще он чуть не приложил меня головушкой об стенной турник, когда нес мимо него. Квартира у него была такой же планировки как у меня. Поэтому я поняла, что мы направляемся на кухню, где ждал стол с выпивкой и закуской. План! Мне срочно нужен план спасения!

Где мой прЫнц на белом коне, когда он так нужен? Вот он, коварный дракон, победи его и мое сердце твое, а может и не только сердце…

Так с плеча меня переместили в чудовищных размеров кресло. Этот монстр занимал полкухни, спинка его изгибалась как пасть неизвестного чудовища, готового проглотить неосторожную жертву, наивно решившую посидеть