Мир Вальдиры. Путь к королевскому трону - Екатерина и Андрей Панибудьласковы

Услышав мой голос, она обернулась и на пару секунд замолчала… Ой, что сейчас будет!.. Я даже глаза прикрыла, чтобы не лицезреть устрашающее природное явление «ураган Ирина».

— Вы были правы, она и правда немного загуляла… Да, вот явилась…да извините еще раз. До свиданья. Ну, здра-а-авствуй, Вале-е-ера-а! — Она положила телефон на полочку возле зеркала в коридоре и начала медленно приближаться к нашему пьяненькому дуэту.

Не знаю, что бы она сделала, но тут неожиданно за моей спиной я услышала скрип двери. Странно, все вроде дома, никого не ждем, почему дверь скрипит? Сквозняк?

Я успела повернуть голову и заметить самое главное: прямо за спиной Горыныча стоял мой Жорка — худой, высокий, рыжий, брови его были насуплены, а губы сжаты. Он точно что-то задумал!..

В руках Вампирыш сжимал швабру, как копье и, похоже, что он готовится к атаке на большого и страшного дракона.

Бамммм! — швабра нанесла свой коварный удар по голове Змея Горыныча.

Хрясссь! — не оборачиваясь, дядя Валера локтем заехал Жорке прямо в нос, да с такой силой, что брызнула кровь.

Бухххх! — это рухнуло тело поверженного «дракона», все же выпил он сегодня не мало, а тут еще такой коварный удар по единственной голове. Жалобное «дзынь!» завершило картину этого побоища — бутылка не выдержала таких испытаний и разбилась, оставив после себя лужу водки.

— Так… Я пошла за льдом и аптечкой. А с тобой мы после поговорим! — МаРи, ткнув меня пару раз пальцем в грудь, повернулась и убежала, а я осталась со своим рыцарем и его поверженным врагом.

Кстати, дядя Валера, похоже, неплохо устроился на полу: он подгреб себе под голову один мой кроссовок, и, не меняя позу, захрапел на весь коридор. Что ж, раз он храпит, значит, все с ним нормально. Десантники свою голову тренируют, бутылки об них бьют, так что один удар шваброй как-нибудь переживет.

А вот Жорка не выглядел победителем:

— Прости меня, Мелисса… Я видел, как он утащил тебя от моей двери. Но я… мне… в общем, когда я услышал, что вы спускаетесь… Я понял, что нужно тебя спасать… и вот… — Он так невнятно бубнил себе под нос, что я еле-еле разбирала его слова. Но и так понятно, что только дурак полезет на Горыныча с кулаками, а Вампирыш кто угодно, но не дурак.

— Ясно все с тобой, ты молодец, конечно, но теперь это тело будет здесь спать, я его точно не дотащу до второго этажа. — Мне было немного не по себе, вроде граф Румынский для меня старался, но сделал он это слишком поздно. Я сама себя успела спасти, пока он там набирался храбрости.

— Вот, держите, приложите к носу. — МаРи вернулась и подала Жорке полотенце со льдом. Как раз вовремя. В коридоре повисла неловкая пауза, которая прерывалась только храпом Горыныча. — У меня в холодильнике эклеры, да и мясо я купила, чтобы пожарить. Проходите на кухню, молодой человек, будем ужинать.

— Нет, спасибо, вынужден отказаться. У меня еще рабочие дела. Мелисса, я рад, что с тобой все хорошо. Костюм мы и завтра сможем с тобой выбрать. — Приложив полотенце к пострадавшему носу, Вампирыш повернулся и вышел за дверь.

— Даже не попытался, вот и вали, и не возвращайся! — Говорила я это очень тихо, чтобы он не услышал. Жорка свой шанс упустил.

МаРи подошла ко мне поближе и обняла меня. Я плакала, пока она прижимала меня к себе. Плакала из-за стресса от похищения. Плакала из-за переживаний МаРи. Плакала из-за несбывшихся ожиданий от моего спасения. Плакала, потому что готова была нарушить нашу дружбу с графом Румынским, но он этого не понял и ничего не сделал, чтобы мое рвение поддержать.

Когда слезы кончились и остались только всхлипы, мы поехали на кухню, где устроились за столом. Я сидела и обнимала своего плюшевого зайца. Пока Ирина готовила мясо, написала СМС Дмитрию:

«Согласна на ужин с Вами. Выбирайте место».

Ответ пришел слишком быстро, как будто он сидел и ждал, пока я ему напишу:

«Завтра в 20:00, ресторан «Высота». Я за Вами заеду».

Вот и прекрасно, один упустил свой шанс, а второй, надеюсь, своего не упустит. Черт! Ресторан. Надо выбрать наряд, привести себя в порядок… Предупредить Уну, что меня завтра не будет…

А вот к Родогуне я возвращаться не спешила, чем бы там не закончились соревнования, ей не помешает немного самостоятельности и свободы от моего присутствия. Сегодня есть только я и МаРи, будем есть мясо, пить чай, смотреть телик и ничего не делать. Это будет хороший вечер. Все остальное подождет.

* * *

Утром я проснулась от запаха выпечки. На всю мою квартиру пахло блинами, но самое удивительное было то, что МаРи спала рядом со мной на подушке. Она всегда спит со мной, когда остается у меня. Но тогда кто кулинарит на кухне?

Подкатив коляску к боку кровати, я пересела в нее и поехала на звук расставляемых тарелок. Я, кажется, знаю, кто там таким вкусным образом заглаживает свою вину перед Ириной. Кто-то большой, сильный и очень виноватый.

Когда я подъехала к кухне, то увидела Горыныча, нацепившего мой фартук и выглядевшего в нем как дрессированный медведь. В руках у него была сковородка, в которую он лил тесто из поварешки. Вторая сковородка стояла на плите, и на ней уже подрумянивался блинчик. На столешнице возле плиты стоял пятилитровый тазик с тестом, его содержимое еще не уменьшилось даже наполовину. А с другой стороны от плиты красовалось большое круглое блюдо, на котором уже высилась небольшая горка золотистого ароматного богатства. Там же примостилась небольшая мисочка с растопленным сливочным маслом, которым дядя Валера смазывал готовые блины.

— Вот ты, Лиска, спишь, конечно. Я уже и тесто замесил, и блины жарить начал, а вы с Иркой все дрыхнете. А же сейчас один все съем! — И он, забрав горячий блин со сковородки, даже не дуя на него, запихал целиком себе в рот. Я от такой наглости опешила. Значит, он вчера меня украл, напоил, приста… А, нет, там все было нормально… Короче, вел себя вчера, как варвар. А сейчас умудряется нас с МаРи еще в чем-то обвинять!

— Дядя Валера, а Ирина знает, что Вы не ушли? Кажется, она вчера хотела с Вами о чем-то очень серьезно поговорить. — Вот так-то лучше, великан смутился и уже не улыбался. Он нахмурил брови и о чем-то усиленно думал, пока его лицо наконец не озарила улыбка облегчения.