Нерушимый 4 - Денис Ратманов

нашел в себе силы подавить необоснованную ревность.

— Рина, ты это, на обед идешь? — Он посмотрел на меня. — А на твоем месте я бы поторопился, тебя там ждут.

— Лев Витаутович? — спросил я.

— Увидишь. — Мика лукаво прищурился. — Так что, Рина, долго тебе еще?

— Да все, — улыбнулась она ему, как мне показалось, теплее, чем обычно, и отошла. — Поухаживай за другом.

Погосян не смог от такого отказаться — лучше он поможет мне оденься, чем это сделает его возлюбленная. Дарина отошла от меня и потешалась с его неловкости.

— Н-да, Мика, — резюмировала она. — Одевать ты точно не умеешь.

— Зато раздеваю отлично! — белозубо парировал он.

— Ага, значит, завтра вместе приходите.

Она протянула мне мелко исписанный листок с рекомендациями по питанию и выпроводила нас обоих за дверь.

— Так кто меня ждет? — поинтересовался я уже в коридоре.

— Толпа поклонниц и журналисток. Увидишь — закачаешься! Отвечаю. — Горячо зашептал Мика, и я понял: врет, переигрывает.

Почему-то представилась журналистка-пожилая вобла, которая была на конференции, куда я был приглашен после помощи ментам.

Может, он и прав — местные журналисты вполне могли возбудиться на новость о том, что меня травмировали. Или нет? Уж больно морда у Погосяна хитрая. Больше всего на свете он хотел посмотреть, как я отреагирую. Да что же там такое?

Паясничая и шагая, как на параде, он сопроводил меня в тренерскую, распахнул дверь…

Я переступил порог и увидел Лизу, сидящую в первом ряду, закинув ногу за ногу. Девушка напряглась, подобралась, злобно глянула на Погосяна, на меня. Она злится на нас, что ли? Но почему?

Прежде, чем оставить нас наедине, Мика сказал:

— Воркуйте… Только не деритесь. Не знаю, что эта скотина, — он указал на меня пальцем, — сделала, но надежда отечественного футбола у нас с травмой, бить его нельзя.

Дверь хлопнула, и мы встали друг напротив друга. Глаза Лизы блестели — то ли слезы наворачивались, то ли от злости.

— Опять вранье?! — возмутилась она.

Видимо, на моем лице отразилась крайняя степень удивления, и девушка объяснила:

— Пишут, что ты в больнице, что у тебя перелом, ты на вытяжке. — Лиза всплеснула руками. — Я думала… примчалась, чтобы узнать… А ты…

Гнев и обида не давали ей дышать. Вместо слов я шагнул навстречу и прижал ее к себе здоровой левой рукой.

— Спасибо, что приехала. Это для меня очень важно.

— Да? Важно? — Лиза отстранилась. — А как же она… Любимая твоя?! Только не говори, что не знаешь никакой Алены!

Алены? Так, стоп. Откуда она узнала про Алену…

— У меня нет отношений ни с кем, кроме тебя, — спокойно сказал я. — И в мыслях даже никого нет. С чего ты взяла, что у меня какая-то Алена?

Теперь Лиза смотрела на меня с сомнением, думала, говорить или нет. Все-таки решилась и прошептала:

— Я проснулась первой, захотела разбудить тебя поцелуем. Обняла. Ты тоже меня обнял. Назвал… Аленой! Сказал, что любишь и скучал!

— Господи, какая глупость.

Я снова попытался ее обнять, но она вывернулась.

— Глупость, когда тебя называют чужим именем и признаются этой женщине в любви?!

— Я же спал! — попытался оправдаться я. — И не помню этого. Зато помню тот сон. Мне снилось, что мне сорок два года, я работаю преподом экономики и развожусь с женой, которую люблю.

Она смотрела все еще недоверчиво. Но больше всего на свете ей хотелось, чтобы это было правдой.

— Ну как мне доказать тебе? Спроси у Клыка, разговариваю ли я во сне. Он знает, что да. Лиза, нет никакой Алены! Я тебя люблю.

Ее глаза распахнулись, а я продолжил, пока она готова слушать.

— Я теперь представь: просыпаюсь я, а тебя нет! Ни записки, ничего. Все так хорошо было, и вдруг ты исчезаешь и не отвечаешь на звонки! Я голову себе сломал, думая, что случилось.

— Правда? — спросила она растерянно. — А то, что пишут про больницу…

— Один кто-то соврал, остальные растащили. Но знала бы ты, как я им благодарен! Иначе ты ведь не приехала бы.

Я привлек девушку к себе, и на этот раз она не стала меня отталкивать.

— Ты сказал… Это правда?

— Конечно правда!

— Мне… Кажется, я… Я тоже.

Ах вот она о чем! Но действительно ли я люблю ее? При мысли об этом душа наполнилась теплом, и мы поцеловались. Правда, конечно правда, и, похоже, это взаимно. Иначе зачем она примчалась за тридевять земель?

Потом мы немного посидели в кафе, и девушка уехала на день рождения бабушки — той самой тощей генеральши, жены Вавилова. Пообещав заглянуть ко мне завтра, в воскресенье — просто чтобы побыть рядом.

— Но почему ты не написала, что приедешь?

— Номер удалила, а профиль твой в Комсети закрытый.

Вот оно как. Выходит, если бы журналисты не преувеличили, все бы между нами закончилось из-за какого-то недоразумения? Я отстранился, заглянул ей в глаза и сказал:

— Лиза, я понимаю, это может быть неприятно, но, если появились подозрения, если вдруг я сделаю что-то не так, давай договоримся, что не будем психовать и принимать поспешных решений, пока все не выясним. Это правильно — говорить друг с другом.

Она кивнула. И улыбнулась.

Потом мы сходили в кафе, все выяснили, и Лиза, убедившись, что мне ничего не грозит, уехала в Лиловск на день рождения бабушки, то есть жены Вавилова, той самой тощей строгой генеральши, которую я видел на званом ужине после турнира. А мне написал Лев Витаутович, пригласил в тренерскую на разговор.

Когда я пришел, он не стал тянуть резину:

— Сколько тебе нужно времени, чтобы прийти в норму?

— Понятия не имею. Я пытаюсь себя подлечить, но пока получается не очень.

Он просканировал меня взглядом и сказал:

— Не усердствуй. Самородков и одаренных можно вычислить с помощью энцефалограммы. Эти проверки обязательны, если поедете за границу. На твоей пока еще ничего не видно, вот пусть так и будет. А если начнешь учиться использовать дар, тебя отстранят от соревнований.

Я сел на откидной стул рядом с ним.

— Да особо и не получается лечиться. А скажите, дар, — последнее слово я прошептал, — у всех одинаков? Или кто-то мысли читает, кто-то вещи взглядом двигает?

Он повернулся вполоборота, посмотрел так, словно решал, говорить или нет.

— Зарождается одинаково. Специализация появляется позже, обычно несколько сходных направлений, обычно мы сами выбираем, что развивать. Сходные направления, — попытался объяснить он, — например, телепатия и суггестия. Знаешь, что это такое?

— Типа дар убеждения.

Хотелось добавить «как у Горского» — но я смолчал.

— Да. Я сенсорик. Это тот, кто умеет хорошо управляться