Благородство и страсть - Анна Кэмпбелл

Она обняла его. Спина Мэтью была скользкой, и в воздухе снова остро запахло потом. Казалось, этот мускусный запах пропитал здесь все насквозь. Так пахло его желание. Он хотел ее.

От удовольствия Грейс застонала, и звук ее голоса еще сильнее подстегнул желание Мэтью. Она снова слегка приподняла бедра.

– Господи, Грейс, – прохрипел он. – Ты сводишь меня с ума. Я просто на грани…

– Именно этого я и добиваюсь, – промурлыкала она. – Мне так хорошо. Повтори это.

– Если я начну, то уже не остановлюсь, – с трудом сказал Мэтью.

– И не останавливайся. – Она опять приподнялась, с удовольствием отметив про себя, что по телу Мэтью пробежала судорога.

– Грейс… – Он погрузился чуть глубже, и ее ногти впились в его спину.

Мэтью двигался не спеша, и вскоре установился определенный ритм.

Ритм был ей знаком, но ощущения она испытывала совершенно незнакомые. Каждый толчок сопровождался наплывом восхитительной дрожи. И потом ожидание этой дрожи. Потом снова погружение.

Мэтью начал двигаться быстрее, от его сдержанности не осталось и следа. Сейчас она чувствовала примерно то же самое, что и в тот момент, когда он целовал ее между ног. Это было потрясающе, но только сильнее.

Потому что с ней теперь был он.

Он входил в нее с такой силой, как будто хотел раздавить ее. Но это ее не беспокоило. И этот ураган поднимал ее все выше и выше.

Грейс уже находилась в нескольких мгновениях от экстаза. Она поднималась Мэтью навстречу, и в момент их слияния из ее горла вырывался вскрик. Он слегка приподнялся над ней, и ее затопила волна новых ощущений. Боль и наслаждение слились воедино.

Она провалилась в горячую темную пропасть, в которой не существовало никого, кроме Мэтью. Грейс держалась за его плечи и просила Господа, чтобы он дал ей силы пережить все это.

Наконец Мэтью достиг вершины блаженства, и его тело несколько раз с силой дернулось. Из его горла вырвался грубый гортанный крик. В это мгновение он принадлежал ей, полностью и безраздельно.

Через какой-то промежуток времени, который, как показалось Грейс, тянулся бесконечно, Мэтью рухнул рядом с ней. Его плечи распрямились, грудная клетка приподнялась – он, наконец, смог вздохнуть полной грудью, его дыхание начало выравниваться. Мэтью уткнулся лицом в мягкую ложбинку между ее шеей и плечом, и его волосы щекотали ее ухо и щеку.

Мэтью был большим и тяжелым, но Грейс не хотела, чтобы он отодвигался от нее. Ей хотелось ощущать на себе эту тяжесть. Тело Грейс еще подрагивало, словно продолжало припоминать прежнее удовольствие.

То удовольствие, о существовании которого она раньше и не подозревала. Постепенно Грейс возвращалась в мир действительности.

Переполненная чувством благодарности, Грейс гладила Мэтью по спине и голове. Потом в рассеянности стала выводить пальцем на его спине замысловатые фигуры. Она получала наслаждение и от этого. Ей нравилось прислушиваться к его дыханию, которое, наконец, сделалось ровным и глубоким.

Мэтью потерся подбородком о ее плечо, и щетина больно царапнула кожу. Потом он нежно поцеловал ее шею около уха.

– Я люблю тебя, Грейс, – прошептал он.

Как только эти слова сорвались с его губ, Мэтью понял, что совершил непростительную ошибку. Вместо того чтобы устанавливать мир, он объявил войну. Похоже, Грейс именно так восприняла его слова.

Черт побери его язык, который всегда торопится. И черт побери его сердце, которое так хотело любить.

Но теперь слов уже не вернуть. Собственно говоря, он и не хотел этого делать. Он не стыдился своего признания.

Господи, его любовь к ней заполнила собой весь его мир, всю его жизнь. Как только он увидел ее, в его душе тут же проснулась любовь. Он любил ее, даже не доверяя, даже подозревая ее в связи со своим дядей. И теперь, после того, что они пережили вместе, Грейс должна знать, что он любит ее. В каждом его прикосновении, в каждом его поцелуе сквозила любовь. Неужели она этого не понимает и не чувствует?

Но она, без сомнения, не была готова выслушивать клятвы о вечной любви. И если раньше он мог лишь догадываться о таком положении вещей, то теперь ее удивленный и растерянный вид недвусмысленно показывал ему, что он поторопился. Тело Грейс снова сделалось твердым и неподатливым. Ее рука, гладившая его спину, замерла.

– Мэтью, послушай, – ее высокие скулы порозовели, – ты не можешь меня любить.

Ее голос слегка дрожал. Странно. Он ожидал, что Грейс засмущается или, что еще хуже, начнет жалеть его, но в ее глазах появились злые огоньки, она рассердилась.

Но почему его признание привело ее в ярость? Мэтью просто не мог понять этого.

Грейс положила голову на подушку и натянула простыню до самого подбородка. Она установила между ними еще один барьер, теперь он даже не мог касаться ее тела.

– Почему это не могу? Очень даже могу, – нетерпеливо возразил он. Мэтью хотел казаться спокойным и невозмутимым, но на самом деле он был глубоко уязвлен.

– Это невозможно. Ты не можешь. Это не… – Грейс глубоко вздохнула, и ее накрытая простыней грудь приподнялась.

Мэтью захотелось сорвать с нее эту тряпку и забросить в какой-нибудь угол. Она готова спрятаться от него обратно в свою раковину, не желая видеть того, что происходило. Но он не даст. Чувствуя, как в нем начинает закипать кровь, Мэтью задал ей тот вопрос, который уже давно крутился у него на языке и который задавать, однако, не хотелось, потому что ответ мог быть не самым приятным.

– Ты легла со мной в постель, чтобы сохранить свою жизнь? Ты же знаешь, что мы могли ничего и не делать, а просто спали бы вместе. И никто бы ни о чем не догадался. Я ценю твою щедрость, но приносить жертву было не обязательно. В этом не было необходимости.

– Нет, все не так, – проговорила она ровным и спокойным голосом, но ее пальцы при этом с такой силой сжали скомканный край простыни, что даже костяшки на них побелели. – Ты не должен так думать. Я хотела тебя, и ты это знаешь. Никаких жертв я не приносила.

– А что мне еще думать? Ведь ты так себя ведешь, что именно такие мысли в первую очередь и приходят в голову.

– Мэтью, прости меня. Я понимаю, тебе трудно это принять, но ты слишком большое значение придаешь тому, что сейчас произошло.

– Я и не надеялся, что ты ответишь мне взаимностью. – Мэтью был уверен, что такая женщина, как Грейс, утонченная, красивая, страстная, не могла полюбить столь неуклюжего деревенщину, каким он себя считал. Он до сих пор не мог поверить в то, что она отдалась ему.

– Мэтью… – снова заговорила она.

– Я люблю тебя, – прервал ее он. И сейчас эти слова звучали как вызов. – Хочешь ты принимать это или нет, но я люблю тебя.

– Мне, конечно, это льстит. Я не умаляю твоих чувств, но это твой первый опыт близости с женщиной. Очень просто спутать удовольствие и любовь.